Стальная империя - Сергей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Численность и дислокацию русских войск в Маньчжурии Исимицу просили уточнить уже, наверное, пятый раз. «Да что может быть нового у этих сонных русских?» – поморщился капитан, раскладывая донесения агентов – из филиалов фотоателье в поселке Пограничном во главе с Танака Кодзиро, из лавки по продаже пива «Эбису» в Порт-Артуре от Акияма Ундзиро, из скобяных лавок в Маньчжоули, Чаньчуне, Ляояне… Ничего нового, ничего опасного. И так невеликие войска Приамурского военного округа, где с учетом гарнизонов Порт-Артура и Дальнего было всего пятьдесят шесть тысяч человек личного состава и сто шестьдесят четыре орудия, оттянулись на зимние квартиры и усиленно занимались там какой-то переподготовкой, оставив на реке Ялу и в Ляояне завесу из двух дивизий под командованием генералов Ренненкампфа и Артамонова. В крепости Порт-Артур ничего не происходило, даже предназначенные для нее орудия застряли в Харбине из-за разрушенной ихэтуанями железной дороги.
Особенно внимательно японская разведка присматривалась к региону восточнее озера Байкал. Японские карты этих мест просто превосходны. Можно смело признать, что в 1902 году японцы знали о России гораздо больше, чем русские об экзотической для них Японии. Но были и у японской разведки на картах России белые пятна. Все шесть восточносибирских бригад реорганизованы в шесть полков офицерского и унтер-офицерского состава и буквально заперты в специальных лагерях, окруженных густой завесой конных и пеших патрулей. Эти странные закрытые зоны были главной головной болью Исимицу в последние полгода. Проникнуть туда пока не получалось. Даже родственники военнослужащих ничего не знали о том, что творится за высокими шестиметровыми заборами. Единственное, что радовало их – двойное денежное содержание, регулярно выплачиваемое военным ведомством. Из этих импровизированных крепостей регулярно появлялись отряды различной численности, но всегда очень мобильные. Они со скоростью бешеной лисы буквально пролетали по Маньчжурии и скрывались обратно за глухой оградой, причем понять смысл и траекторию их перемещений не представлялось возможным. Проще было с военными топографами, наводнившими всё пространство от Квантуна до Хингана с началом зимы. Предмет их интереса понятен и прозрачен: если русские действительно решили идти в Индию, то маршрут следования войск должен быть нанесен на подробные двухверстовые карты…
Шифровку из Токио о необходимости всю разведывательную информацию передавать в штаб союзников генералу Китченеру капитан Исимицу охотно бы проигнорировал, но начальство требовало подтвердить полученный приказ. Оставалось, скрипя зубами, подчиниться. Конечно, Англия – союзник. Строит корабли. Кредитует армию. Но рассчитываться за это кровью подданных микадо капитан считал неправильным. Исимицу был бы счастлив, если бы все русские гайдзины форсированным маршем отправились в логово к английским гайдзинам, и не стал бы мешать им уничтожать друг друга. У начальства было другое мнение, и капитан честно скомплектовал второй экземпляр разведданных для отправления в Вейхайвей.
Переводчик Акияма Ундзиро вежливо постучал и, дождавшись приглашения, с поклоном положил на стол записку с описью скопированных документов. Исимицу лениво пробежал глазами убористый текст, зацепился глазами за последние строчки, прикрыл глаза… Еще раз внимательно перечитал содержание…
– Ты ничего не перепутал? Так и написано «три миллиарда»? – переспросил он переводчика.
– Всё переведено в точности, как вы и приказали.
– Покажи оригинал!
Исимицу Макиё впился глазами в каллиграфический почерк ведомости царской канцелярии. Перечитал, провел рукой в тонкой лайковой перчатке по цифрам, будто пытаясь попробовать их на ощупь, еще раз по буквам разобрал ту же цифру, написанную словами…
– Ступай, мне надо подумать…
Переводчик, поклонившись, вышел. Капитан встал из-за стола, подошел к окну, оглядев знакомые очертания просыпающегося в темноте города. Рассвет – хорошее время для принятия решений… Пора возвращать портфель и думать, что делать с этой информацией о русских драгоценных камнях и золоте, накапливаемых в Агинском дацане. Почему именно там? В такой глуши? Но если именно в этих местах разворачивается русский экспедиционный корпус для похода в Индию, то все логично… В стороне от суеты – чужие там не ходят, а охрана более чем солидная… А вот и ещё одно подтверждение – акт о сдаче в эксплуатацию железнодорожной ветки длиной сорок верст – от дацана до станции Транссиба Могоутуй… Кто же там всем так ловко заправляет? Советник Пётр Бадмаев и Агван Доржиев? Интересно, какие погоны носят эти монахи вне дацана?[52]Всемилостивейшая Аматэрасу, как же не хочется эту горячую новость отдавать жадным британцам. Но приказ есть приказ.
– Упаковывайте, – вздохнул Исимицу и передал переводчику зашифрованное донесение. – Отправить по известному вам адресу немедленно.
В это же время в Токио«Япония – центр мира, в котором благодаря исключительно счастливому положению, развитию и силе фактически сосредотачивается верховная власть над политикой и торговлей всего света» – так считали японцы в соответствии с догмой религии синто.
Подготовка к предстоящей войне с Россией шла под лозунгом очистительной борьбы с «белыми варварами».
Один из виднейших и влиятельнейших государственных деятелей Японии того времени Окума Сигэнобу говорил: «Мы должны воевать с Россией из принципа. Нам необходимо перебраться на материк. Наши землевладельцы сеют хлеб на скалах. У нас нет земли, где мы могли бы работать. Нам необходимо бороться не на жизнь, а на смерть».
На страницах газеты «Ници – Ници» появился лозунг: «Бейте и гоните дикую орду, пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала!»
В эти дни генерал-майор Игучи занёс в свой дневник: «Корейцы, опираясь на своих могущественных союзников русских, оскорбляют наших соотечественников. Будет поздно, если кабинет министров не примет великого решения послать наши войска в Корею; возможно, больше не представится шанса сдержать русских ради величия нашей нации и мира на Востоке. Русское высокомерие делает переговоры противоположными нашим интересам. Я требовал от генерал-майора Фукусимы воздействовать на фельдмаршала Ямагату и премьера Кацуру, чтобы те приняли нужное решение. Я опасаюсь того, что Кацура не обладает нужной твердостью, что его колеблющаяся воля подведет нацию в критический час. Хуже того – мы не можем полагаться на потерявшего силу духа фельдмаршала Ямагату; не видно того огня, который был так
