Великий Ганнибал. «Враг у ворот!» - Яков Нерсесов

…Между прочим, если верить античным историкам, то на сей раз Ганнону не дали слова в карфагенском Большом Совете 104-х. Своими хитроумными ответами карфагенские «сенаторы» привели римлян в замешательство, и глава их делегации Фабий, зажав пальцами ткань своей тоги (огромного плаща для торжественных мероприятий) так, что образовалось углубление, поставил самих карфагенян перед выбором: «Мы принесли вам на выбор мир и войну. Они скрываются в складках моей тоги. Берите то, что вам больше нравится». (Рим иногда ставил своих противников перед выбором, посылая им копье – символ войны и жезл – символ мира, чтобы они выбрали, что пожелают.) Ловкие переговорщики из карфагенского Совета мгновенно «перевели стрелки» на римлян, заявив, что они оставляют выбор за теми, кто «сделал из мухи слона». Тогда Фабий, выпустив из пальцев складку тоги, где, по его словам, крылись и война и мир, произнес столь грозные по последствиям слова: «Мы объявляем войну!» Под громкие крики карфагенян «Принимаем!» римская делегация покинула зал карфагенского Совета…

Глава 5. Жребий брошен: кто не успел, тот опоздал!

Ганнибал добился своего: договориться враждующим сторонам не удалось. Сагунтинский конфликт закончился так, как он на это рассчитывал: весной 218 г. до н. э. «Первая Столетняя война» продолжилась, т. е. началась Вторая Пуническая война. Сами римляне называли ее «Ганнибаловой войной». Она стала смыслом жизни Ганнибала и продолжалась без малого 17 лет.

По целям и последствиям, по грандиозности военных операций и славе полководцев и масштабности сражений она стала одной из величайших войн не только древности, но, как считает кое-кто из историков, и всей истории человечества.

Как и предполагал не по годам дальновидный Ганнибал, римляне рассчитывали воевать на вражеской территории. Два недавно выбранных консула – Публий Корнелий Сципион-Старший (? – 212 г. до н. э.) и Тиберий Семпроний Лонг (? – 210 г. до н. э.) – спешно набрали два войска, чья численность определяется историками по-разному. Первый с 23 800—24 400 воинами (22 тыс. пехоты и 2400 всадников) готовился высадиться в Испании и на ее полях разобраться с Ганнибалом, а 26 000 солдат (24 тыс. пехоты и 2400 всадников) второго на 160 квинкверемах собирались вторгнуться в Африку из Сицилии и как можно быстрее приступить к осаде самого Карфагена. В то же время 23 600 воинам под началом ветерана Первой Пунической войны пожилого претора Луция Манилия (Манлия) Вольсона следовало прикрывать Италию с севера – со стороны Цисальпинской Галлии, где вот-вот могли взбунтоваться галлы, и подстраховать Сципиона на случай прорыва карфагенского «ястреба» в сторону Апеннинского полуострова.

…Между прочим, все попытки римлян склонить к союзу с ними иберийские племена, жившие к северу от реки Ибер, неожиданно потерпели крах. Племенные старейшины резонно замечали римским послам, что они-то прекрасно помнят участь римского союзника Сагунта, так надеявшегося на помощь Рима и погибшего, так ее и не дождавшись. Нередко на все просьбы чинить препятствия карфагенскому войску римляне слышали в ответ лишь взрывы хохота. Никто не хотел ввязываться в тяжелую войну и подвергать свою страну разорению ради спасения далекого Рима…

Впрочем, Ганнибал разрушит все планы Рима, навязав ему время и место войны. Не дожидаясь высадки врага на испанском либо африканском побережье, он готовился к походу в Италию. Правда, идти кратчайшим путем по побережью вдоль кромки моря он не мог. Эта дорога шла мимо враждебного ему и союзного Риму Марселя и вела к лигурийскому побережью Италии, где его поджидали римские гарнизоны. Морской путь к Апеннинскому полуострову прямо через море, как уже говорилось выше, тоже был невозможен из-за более сильного римского флота. Оставался третий маршрут – через… Альпийские горы!

Но до поры до времени никто не предполагал о столь дерзком маршруте.

Готовясь к главной войне своей жизни, Ганнибал проскакал зимой через почти всю подвластную ему Иберию на юг в Гадес, куда много лет назад маленьким мальчиком привез его отец. Здесь находился знаменитейший храм Мелькарта, куда стекались паломники со всего финикийского мира. Бритые босые жрецы в белых льняных хитонах поддерживали в храме вечный огонь. Золотом и изумрудами блестел храм внутри. Ведь в этот «финикийский Иерусалим» текли сокровища со всего мира. Тут разыгрывались дикие и страшные обряды-мистерии, лицезреть которые имели право лишь избранные. При храме жили пророки и ясновидящие. Ганнибал выслушал их пророчества, принес жертвы Мелькарту (без них никак нельзя было отправиться в столь рискованный и грандиозный поход, какой, несомненно, должна была стать экспедиция через Пиренеи и Альпы!), а потом, по преданию, он долго стоял в одиночестве на краю утеса и задумчиво смотрел на бескрайний Атлантический океан.

…Между прочим, далеко на западе, за тысячекилометровой водной гладью Атлантики, лежал Американский материк, чье восточное побережье, судя по некоторым данным, все же посещали лучшие мореходы античности финикийцы и, возможно, карфагеняне! Все очень просто! Дело в том, что для парусных кораблей, в том числе античных, большое значение имели попутные ветры и течения, а в средней части Атлантики, от западного побережья Африки к берегам Мексиканского залива, с востока на запад проходят два мощных океанских течения – Канарское и Северное Пассатное и дуют северо-восточные пассаты. Таким образом, в Атлантическом океане существует маршрут, по которому могли следовать древние мореходы из Европы в Америку. Известно, что древние мореходы Средиземноморья выходили за Геркулесовы столбы в океан и бывали не только на Канарских, но и на Азорских островах. Так, в 1749 г. на острове Корву (Азорские острова) был найден кувшин с монетами из Карфагена и Киренаики (Северная Африка), датируемыми 330–320 гг. до н. э. Тщательный нумизматический анализ доказал, что в то время, когда он был найден, невозможно было так правильно подобрать серию древних карфагенских монет, относящихся к столь ограниченному временному периоду, т. е. возможность фальсификации исключается. А в 1964 г. на побережье островка Грасьоса (район Азорских островов) была обнаружена античная амфора (финикийского типа), которой пользовались только на римских судах II–III вв. н. э. В древности через Атлантику вряд ли могли осуществляться какие-либо намеренные, а тем более регулярные плавания. А вот случайные или вынужденные посещения Америки, безусловно, могли происходить. Некоторые корабли силой морских течений, ветров или штормов могло занести далеко на запад, к американскому побережью. Именно об этом свидетельствуют факты разной степени достоверности. Если свирепые ураганы или мощные океанические течения (в частности, Северное Пассатное) уносили отдельные корабли древних мореходов Средиземноморья от побережья Южной Европы или Северной Африки в открытый океан, к берегам Нового Света, то аборигены Америки, вероятно, не раз находили обломки этих кораблей, какие-то вещи, утопленников, а возможно, и живых моряков. Гипотетическая возможность подобных путешествий в Америку была подтверждена знаменитым норвежским путешественником Туром Хейердалом. В 1969 г. он снова решил отправиться в далекое плавание. На этот раз не на бальзовом плоту «Кон-Тики», созданном по образцу плотов инков, а на папирусной ладье «Ра» – копии древнеегипетского судна. С интернациональным экипажем из семи человек он хотел пересечь Атлантику с востока на запад, чтобы доказать надежность кораблей эпохи фараонов. Т. Хейердал достиг своей цели. Правда, во время первого путешествия, в 1969 г., судно немного не дошло до побережья Мексики, но повторное плавание в 1970 г. на новой папирусной ладье увенчалось успехом. Подобный смелый эксперимент (историческое моделирование) норвежского путешественника имеет большое познавательное значение, помогая лучше представить технические достижения древнего человека. Мореплаватели Средиземноморья, случайно попадавшие в Америку, вряд ли могли отыскать обратную дорогу и вернуться или сообщить о своей судьбе на родину. Скорее всего, они навсегда оставались пленниками огромного и таинственного континента. По крайней мере, ни одного бесспорного доказательства возвращения этих «путешественников поневоле» вроде бы нет. Народы древнего Средиземноморья внесли большой вклад в освоение морских путей Старого Света, максимально раздвинув пределы древней ойкумены. Но не стоит приписывать им то, чего они не делали, т. е. случайные контакты двух миров оказать серьезное воздействие на происхождение и развитие древних цивилизаций Нового Света, конечно, не могли…