Сеятель снов - София Юэл

Обе забыли Карлайл, и всё, что произошло с ними в том городе, а также в том доме, куда они так часто наведывались вдвоем. Да, дом Диккенсов хорошо знал и помнил Диану Хоулмз, впоследствии – Пэриш. Девочку, которая была настолько переполнена красотой, внутренней силой и ненавистью, что покорила и влюбила в себя самое что ни на есть настоящее и совершенное зло.

Годы идут, но здесь в Карлайле и этом доме время действительно движется по кругу. А значит всё, что случилось, и всё, что произойдёт, в сущности, одна и та же старая как мир история. Значит, как и у всех историй у неё есть начало и конец, и хоть время бесконечно и бессмертно, вещи и люди стареют и умирают. И если вам почудилось, что история эта о злом городе, или злом доме – выкиньте эту мысль из головы. Зло живёт не в домах или городах, а только в людях.

Глава 12. Карлайл содрогнулся

Эпизод 1. Агония Натаниэля Гейта

Говорят, каждый день уникален. Для кого-то он может быть удачным, для кого-то нет, кому-то он покажется самым обычным скучным днём в череде множества других скучных дней в рутине бессмысленного существования. А для кого-то один день может стать судьбоносным. У Натаниэля Гейта судьбоносных дней было несколько, и он помнил их все.

В один из них он встретил женщину, которую полюбил больше всего на свете, её звали Кэролайн. Во второй такой день Натаниэль осознал, что любит своего приёмного сына Итана. Мальчика он полюбил не сразу. Поначалу вся его любовь распространялась лишь на Кэролайн, заполняла все его клетки, всё его существо, и места для кого-то другого в его душе просто не оставалось. Его не волновало, что Кэролайн была старше на десять лет, что она уже побывала замужем, что сам Натаниэль приложил руку к её разводу.

Любовь к приёмному сыну пришла незаметно. Он просто понял, что любит мальчика, проснувшись однажды утром в их с Кэролайн постели. Она всё ещё спала – одна рука под подушкой, вторая запрокинута за спину, словно она прятала от него какой-то сюрприз. В предрассветные часы она казалась моложе, словно все её морщинки дремали вместе с ней. Убрав чёрную прядь волос с её щеки, он подумал, что хочет увидеть и Итана, разбудить своего сына к завтраку, приготовить омлет с грибами, который он так любит, отвезти его в школу и подбодрить, чтобы не боялся теста по математике. Математика почему-то совершенно не давалась мальчику. «Мой сын» ‒ повторял он про себя в тот день. «Мой сын, моя женщина» ‒ эти слова не просто звучали внутри него, они вспыхивали в сознании миллиардом светлячков, смягчая его, делая счастливым.

Большинство людей осознает своё счастье, когда оно уходит, но у Натаниэля всё было не так. Он знал, что счастлив и был способен это оценить.

Так вот, у Натаниэля Гейта было четыре судьбоносных дня: в один из них он встретил Кэролайн – свою жену, во второй день он осознал себя отцом её ребёнка, в третий день он потерял сына, в четвертый потерял Кэролайн – навсегда. Ну а пятый день X стал для Натаниэля последним. Это случилось 23 сентября 2000 года. Тот день стал судьбоносным не только для Натаниэля.

Со дня смерти Итана прошло триста шестьдесят шесть дней, мальчик умер 23 сентября 1999 года, со дня смерти Кэролайн прошло триста два дня. Натаниэль подошёл к настенному календарю и красным фломастером обвел дату 23 сентября, перечеркнул её жирным крестом, затем прицелился и швырнул фломастер через всю комнату, угодив в пустую бутылку из-под бурбона, стоящую на краю маленького складного столика, отчего та зашаталась, упала на пол и разлетелась на крупные осколки. Сколько бы он ни пил, меткость всё ещё была при нём.

С утра пораньше Натаниэль вышел из своего убогого номера в дешёвом мотеле на окраине города, дошёл до круглосуточного магазинчика, где за кассой стоял, не то чтобы приятель, скорее, сочувствующий ему парнишка по имени Тайлер. Тайлер продавал ему выпивку в любое время дня и ночи. Натаниэль не мог вспомнить, где он видел раньше этого парня, и почему тот к нему так расположен. Он вообще мало что помнил о своей прошлой жизни, теперь она казалась ему сном – прекрасным сном, от которого он пробудился в жуткой реальности. На этот раз Натаниэль очень удивил Тайлера, купив не дешёвый бурбон и несколько банок колы, а дорогую бутылку виски и пачку Лаки Страйк – самые дорогие сигареты в этом захудалом магазине.

‒ Как вы сегодня, мистер Гейт? ‒ спросил Тайлер, отсчитывая ему сдачу с крупной купюры.

‒ Так же паршиво, как и вчера, друг мой. И позавчера. И все чёртовы триста шестьдесят шесть дней, ‒ ответил Натаниэль с глупой улыбкой на бородатом лице.

Наверное, он казался Тайлеру свихнувшимся стариком, хотя парень знал, что Гейту не больше тридцати шести.

‒ Сегодня годовщина, ‒ пробормотал Натаниэль, словно самому себе, ‒ ровно год прошёл.

‒ Что-что? ‒ Тайлер оторвался от кассы и устремил вопрошающий взгляд на Гейта.

‒ Сегодня у меня большой день, ‒ ответил Натаниэль уже громким и бодрым голосом, чем немного смутил парня.

‒ Ага, ясно, мистер Гейт. Вы только не перебарщивайте с выпивкой. И не ходите вы к этому камню, его скоро уберут с площади, и всё станет как было.

Натаниэль взял сдачу, которую протянул ему Тайлер, а затем посмотрел парню прямо в глаза, да так, что тот чуть не свалился на пол от страха и недоумения. Это был взгляд не пропитого, полубезумного, безобидного человека. Это был самый трезвый, самый адекватный взгляд, который когда-либо доводилось видеть Тайлеру перед собой. И взгляд этот был отнюдь не безобиден, он сверкал неистовой яростью, долго подавляемой болью, тоской и чувством вины, всё в этом взгляде было чересчур, всё было доведено до кипения. На какой-то миг Тайлеру показалось, что этот человек в нестиранных лохмотьях просто свернёт ему шею, затем спокойно выйдет из магазина и отправится пить свой виски.

‒ Как было уже не станет никогда. Или у тебя есть машина времени?

Тайлер усмехнулся, но смешок вышел нервным. Он не мог понять, серьезён ли Гейт, или же просто подкалывает его. Как бы то ни было, теперь парнишка жалел, что вообще решил заговорить с ним.

‒ Так у тебя есть машина времени, парень?!! ‒ внезапно проорал Гейт на весь