Пляски с волками - Александр Александрович Бушков

– «Легенды захолустья». Полное название гораздо длиннее, в прежние времена такое любили, но так уж я ее буду называть краткости ради. Написал ее здешний ксендз, отец Иероним Берг – из немцев, но давным-давно ополячившихся. Есть подозрения, что интересоваться местными легендами его подтолкнула как раз скука. Он должен был в Косачах отчаянно скучать. Сам из Кракова, учился в Варшаве и в Риме, а угодил в эту глушь. Вряд ли за какие-то… говоря военным языком, упущения по службе – Косачи стали его первым приходом, он был совсем молодой. Что делать… Священники, как и военные, место службы не выбирают, отправляются туда, куда укажет начальство, а пути мышления начальства порой неисповедимы. Непонятно, почему сюда отправили человека, обучавшегося в Варшаве и Риме, но так уж начальству было угодно… Он наверняка скучал, вот и нашел себе занятие – уже через год после приезда сюда начал собирать местные легенды, и не просто легенды – рассказы о том необычайном, что случалось в этих местах в обозримом прошлом, а то и уже в его бытность здесь. Англичане это называют hobby, а у нас говорят: «У него есть конек». У вас тоже? Вот видите… Ему было легче собирать материал, чем какому-нибудь ученому «штатскому» фольклористу – многое можно услышать на исповеди. Крепко подозреваю, с некоторых пор он задавал наводящие вопросы… К тому же приятельствовал с отцом Василием, священником здешней православной церкви. Конкуренции меж ними не было – прихожан друг у друга они не отбивали, а вот в чем-то они были близки: отец Василий образование духовное получил в Петербурге, там же и служил, потом оказался в Косачах, есть такое подозрение, как раз за… упущения по службе. Можно даже предположить, за что – отец Василий мастерски делал разнообразнейшие наливки и настойки. Как рассказывали старики, иногда уделял им гораздо больше внимания, чем следует – деликатно выражаясь.

Отец Иероним тоже отдавал им должное, но не выходя за рамки. Он писал об отце Василии с несомненной симпатией, как о человеке образованном, с которым интересно было общаться. И прямо указывал: кое-что он для своей книги почерпнул у отца Василия, а тот – у своих прихожан на исповеди. Хотя, конечно, никакой книги не писал и специально легенды не собирал, но когда узнал, что книгу пишет отец Иероним, принялся буквально засыпать его всем тем, что ходило среди православных, тем, что сам отец Иероним безусловно не узнал бы. Книга вышла в восемьсот девяносто третьем, в Варшаве, на польском, естественно – польский был для отца Иеронима родным. Не знаю, было ли русское издание – я книголюб, но не библиофил. Мне вполне хватило польского издания. Оно и сейчас у меня в библиотеке. Вы ж видели мою библиотеку…

Еще бы не видеть. Библиотека по провинциальным меркам солидная – больше сотни томов (в протоколе было указано точное количество – сто семь). Как многие выпускники гимназии, Барея был книгочеем. Эта-то библиотека и доставила нашим ребятам основные хлопоты – согласно строгим правилам, каждую книгу нужно перелистать и как следует встряхнуть – вдруг отыщется бумажка с чем-то интересным (не отыскалась). Хорошо еще, что в данном случае не требовалось составлять подробный список книг – это потребовало бы немало времени…

– Отец Иероним писал в послесловии, что в случае, если книга будет благосклонно встречена читателем, он возьмется за вторую, кое-какой материал для которой уже собран. Книга и в самом деле имел некоторый успех, но вторую отец Иероним написать не успел. Через три месяца после выхода книги умер… или погиб. Поехал соборовать умирающего хуторянина один, без кучера, он всегда сам правил бричкой. Не доехал. Лошадь привезла его домой мертвого. Есть у лошадей такое обыкновение: оставшись без хозяина – неважно, что с ним сталось, умер или просто ушел, – они быстро возвращаются в знакомую конюшню. Лицо у ксендза было совершенно спокойное, как будто его внезапно настиг удар – тогда под этим названием проходили и инфаркт, и инсульт. Отец Иероним был молод, всего-то двадцать шесть, предпосылок к инсульту не имелось, и на сердце он никогда не жаловался. Но доктор сказал, что так случается не столь уж редко: человек может выглядеть богатырем, сердце никогда не дает о себе знать, а потом в один далеко не прекрасный момент мина взрывается. Вскрытия не было, тогда оно еще не стало обязательным. Ксендза похоронили. А потом поползли туманные слухи, что его каким-то образом извел Жебрак-старший. Кое-кто с оглядочкой поминал Садяржиц. Войтек с определенного времени в это верил, учитывая предшествующий случай и три последующих. Знаете, что самое интересное во всей этой истории? Поведение отца Василия. На отпевание в костел он, конечно, не пошел, но на похоронах был. Так вот, буквально через неделю после похорон отца Иеронима он отправился в консисторию. Вы знаете, что это за учреждение?

– Конечно, – сказал я. – Своего рода «министерство духовных дел», все священники ему подчинялись.

– Вот именно. Консистория ведала, говоря казенным языком, и кадровыми перемещениями. Истины ради, тамошние служащие печально прославились взяточничеством даже на общем фоне царского чиновничества, которое мимо кармана не проносило. Потом стало известно от одного из пьющих и болтливых тамошних чиновничков, что отец Василий дал взятку, чтобы его отсюда перевели. Дело, в принципе, обычное, но одна деталь чиновничка удивила крайне: обычно взятку дают, чтобы перевестись в приход получше, побогаче. А отец Василий, полное впечатление, думал об одном: как бы побыстрее покинуть Косачи, обеими руками ухватился за первую подвернувшуюся вакансию. А ведь тот приход был значительно менее доходным: в нашей же губернии, но километрах в шестидесяти к западу, где жили в основном поляки-католики и католики-белорусы, православная община была гораздо меньше, чем в Косачах. Как вспоминали старики, с которыми говорил Войтек, собирался он так, словно точно знал: вскоре на Косачи обрушится какая-то беда, ну, скажем, землетрясение, и сотрет городок с лица земли вместе со всеми жителями. Никакой беды, разумеется, не случилось. Войтек полагал: отец Василий что-то такое знал о Жебраке и смерти отца Иеронима и всерьез опасался за свою жизнь… Я склонен теперь считать так же. А вы?

– Ну, здесь возможны варианты, – сказал я, – если уж строить версии. Скажем, ваш отец Василий связался с несовершеннолетней девочкой, а то и с мальчиком. Сложилось так, что эта история могла выплыть наружу… скажем, девица забеременела. Вот и пришлось срочно бежать, схватиться за первое попавшееся место, пусть не такое доходное, лишь бы подальше отсюда. Подобное порой случалось и со священниками тоже…