КАРОЛИНЕЦ - Рафаэль Сабатини

– Вы об этом знали! – сэр Эндрю был поражен. – И вы ничего не сказали!

– Почему вас это тревожит? Так ли это важно?

– И это говорите мне вы! Если ее светлость настолько не уважает своего мужа, что показывается в обществе откровенного бунтовщика, то это вовсе не означает, что моей дочери позволено столь же не уважать себя и меня. Всем известно, что я отказал Лэтимеру от дома. То, что Миртль видели вместе с ним, ставит нас обоих в двусмысленное и нелепое положение. Кроме того, разве она не уверяла, что никогда не будет с ним даже разговаривать? Она ведет двойную игру, Роберт, вам не кажется?

– Я уверен, что Миртль не способна на двойную игру. Можете быть спокойны – она была совершенно искренна в своих намерениях.

– А с какими такими намерениями она ездила на шлюп?

Капитан Мендвилл нашел убежище в философской неопределенности:

– Кто может постичь женщину?

– Подите вы к черту вместе со своим фиглярством. – Сэр Эндрю был раздражен и не выбирал выражений. – Надо срочно во всем этом разобраться.

Мендвиллу подумалось, что, действительно, это не помешает. Но его, по крайней мере, утешало, что этот осточертевший до предела Лэтимер отныне больше не доставит ему хлопот.

Так он и стоял, вяло пытаясь унять сэра Эндрю, когда скрипки, по знаку учителя танцев мосье Поля, владельца школы на Куин-стрит, заиграли вступление, приглашающее танцоров в центр зала. Шум и болтовня поутихли, хаотичное движение множества нарядных дам и кавалеров приняло более упорядоченный характер, они разбились попарно и устремились к своим местам.

Через освободившееся пространство к сэру Эндрю и капитану Мендвиллу подошел пухлый, как херувимчик, юный джентльмен в черном глухом облачении англиканского священника с ниспадающим на грудь белым воротничком и в белом, перетянутом лентой парике. Он был явно приветлив, но, судя по некоторым признакам, навязчив. Так оно и оказалось: он бесцеремонно вмешался в разговор капитана с баронетом и разразился восторгами и похвалами в адрес празднества, лорда и леди Уильям Кемпбелл, Майлса Брютона и его очаровательной супруги и, наконец, вообще всего колониального общества.

Мендвиллу быстро наскучило его занудство, и он не пытался это скрыть. Но почтительно относившийся к духовенству сэр Эндрю старался отвечать любезно. Лишь только выяснилось, что преподобный мистер Фэвершем – капеллан корабля «Тамар», а сэр Эндрю вознамерился задать ему несколько вопросов, как мимо прошли Том Айзард под руку с Миртль. Она взглянула на мужчин и улыбнулась. Улыбка эта предназначалась, главным образом, отцу и Мендвиллу, но священник, ничего не знавший о своих собеседниках, принял ее целиком на свой счет. Он склонился в низком поклоне, выпрямился, и лицо его расплылось в самодовольной улыбке.

– Прелестное дитя, – промурлыкал он.

– Кого вы имеете в виду, сэр? – обернулся баронет.

– Э-э… м-м… – Служитель церкви, невольное орудие Судьбы, порылся в памяти и, несмотря на то, что был предупрежден об осторожности, проговорился: – Да! Миссис Лэтимер.

– Миссис Лэтимер?! – Брови сэра Эндрю полезли вверх.

У Мендвилла перехватило дыхание. Кольцо и книга! Каким же он был идиотом, когда отмахнулся от единственно возможного объяснения этого сочетания! А оно само напрашивалось. Капитан с шумом выдохнул воздух. Никаких дополнительных расспросов ему уже не требовалось.

Но изумленный сэр Эндрю все еще выпытывал у мистера Фэвершема:

– Миссис Лэтимер? Которая здесь миссис Лэтимер?

Священнику этот допрос не понравился. Он разбудил его мыслительные способности и заставил осознать, какую он совершил оплошность.

– М-м… Кажется, я обознался, – произнес он, запинаясь, – наверное, ошибся именем.

– Ну, нет, – тихо сказал Мендвилл, взяв его под локоть. С виду он был спокоен, хотя губы его побелели. – Вы нисколько не ошиблись. Вы ведь обвенчали их на корабле сегодня утром, не правда ли?

– Так это уже известно? – Преподобный мистер Фэвершем облегченно улыбнулся. – Слава Богу. Я испугался, что сболтнул лишнее.

Вдруг он почувствовал, что руку его сдавило будто железной хваткой, и вздрогнул от боли. Сэр Эндрю обладал большой физической силой, а в эту секунду он и не думал ее сдерживать.

– Войдемте-ка сюда, сэр! – прошипел он сквозь зубы и насильно втолкнул несчастного священника через порог маленького пустого зала. Мендвилл последовал за ними, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Можно было не сомневаться, что в любой ситуации он не упустит существенных деталей.

Прижавшись к одному из карточных столов, ангелоподобный мистер Фэвершем в ужасе взирал на мощную фигуру, нависшую над ним. Баронет с угрозой в голосе потребовал от него объяснить не увиливая, кого тот обвенчал и когда.

– Сэр… я… я протестую. Как вы со мной разговариваете! Вы не имеете права…

– Это я-то не имею?! – взревел баронет. – Да вы знаете, с кем говорите? Я – сэр Эндрю Кэри, отец мисс Кэри, которую вы назвали миссис Лэтимер. Так что, сэр, советую быть со мною предельно кратким и откровенным. Я не потерплю вранья.

– Сэр Эндрю! – ерепенился маленький человечек, – вранье не входит в мои привычки. Я попросил бы вас уважать мой сан!

– Будете вы отвечать, в конце концов? – рявкнул сэр Эндрю.

Но мистер Фэвершем уже справился с собой и презрительно скривился:

– Нет, сэр, не буду. Мне не нравятся ваши манеры, сэр. Они мне не нравятся чрезвычайно. Это манеры грубияна… Э-э… плантатора. Каковым, я полагаю, вы и являетесь. Прошу меня больше не задерживать. – Фэвершем пытался найти спасение в чувстве собственного достоинства и высокомерии, которое оправдывалось грубостью сэра Эндрю. Если бы он только знал, что никогда за всю свою жизнь ему не приходилось так рисковать головой, как рисковал он ею сейчас!

Сэр Эндрю весь затрясся от ярости, сгреб его в охапку и чуть было не вытряхнул из маленького джентльмена душу.

– Сэр, вы изволите шутить со мною?! Вы не уйдете отсюда, пока не ответите!

Пришла пора Мендвиллу вмешаться. Он был зловеще спокоен.

– Сэр Эндрю, есть ли в этом такая уж необходимость? Что может его преподобие добавить к тому, что он уже сказал? Практически он сознался в том, что обвенчал этим утром Миртль и Гарри Лэтимера. И если бы у меня была голова, а не кочан капусты, я догадался бы об этом и без него. Видит Бог, мне хватало материала для умозаключений.

Сэр Эндрю смотрел на священника безумными глазами, все еще не ослабляя свою страшную хватку, и тяжело дышал.

– Это правда? – прохрипел он. – Одно слово, сэр – это правда?!

В этот миг дверь отворилась, и на пороге появилась Миртль. Она заметила, как отец втолкнул капеллана в комнату, а затем Мендвилл закрыл за ними дверь. Ей сразу стало ясно, что случилось. И, как только она смогла выйти из танца, они с Томом Айзардом, пришедшим следом, поспешили вмешаться в эту дикую сцену.