У кладезя бездны. Адские врата - Александр Афанасьев

– Дальше… Эта тварь исчезла… я думал, что в Мексику. Мне посоветовали поступить в Банка ди Рома… вы помните, что было потом.

– Революция.

– Она самая… Мне удалось продать свои активы по максимальной цене, на эти деньги я купил старинный частный банк в Швейцарии, его мне тоже подсказали немцы.

– Название?

– «Карл Клаус»… Солидный частный институт, двести лет истории. С ним продавались несколько анштальтов и стифтунгов[48]. Если бы знал – не покупал бы… пошло оно ко всем чертям.

– Но купили. И в девяносто первом появилась Луна. С новыми деньгами и новым покровителем, опаснее даже, чем Мануэль Альварадо. Верно?

Апрель 1991 года

Милан, Италия

Похищением человека в Италии нельзя было удивить никого, тем более – в Италии образца девяносто первого года, когда страна только начала оправляться от последствий чудовищной, братоубийственной войны. Похищение маленького ребенка… что ж, это более достойный повод для болтовни в миланских салонах, но не более того. Ах, вы слышали, у бедных Полетти… какой ужас, какой ужас. А когда обезумевшие от горя родители появлялись в общественном месте – к ним сразу бросались великосветские сплетники и сплетницы, питавшиеся людским горем, как комары – кровью. И столь же невыносимые. Ах, мадам, это так ужасно, так ужасно. Что говорит полиция? Ах, у нас такая неповоротливая полиция, ужас, давно пора навести порядок. Да, да. Так вы говорите, выкуп не требовали? Говорят, что надо страховать от похищений, тогда все проще – все расходы берет на себя страховая компания. При этом единственной целью такого вот «сочувствия» было выведать информацию и пустить ее по салонам, выставив себя чрезвычайно информированной особой. Некоторые виды аристократов – а среди нас, господа, бывают самые разные люди – проявляют какой-то болезненный интерес к преступникам, террористам, похитителям, к их безумным идеям – оправданиям злых дел. Лично для меня все эти твари на одно лицо… но не для них, им надо что-то понять, ради этого они подходят ближе… еще ближе… пока не увязнут с головой. Разные бывают дворяне, господа, разные…

Барон Карло Полетти возвращался из миланской квестуры. Впереди шла машина миланских карабинеров, включенной мигалкой без сирены она разгоняла машины, давая проехать машине барона. Синие всполохи метались по стенам домов, отражались на тонированных стеклах черной, бронированной «Альфы-Ромео». Это было что-то вроде небольшой компенсации от властей Милана за то, что маленького Джузеппе Полетти найти живым так и не смогли.

Барон Карло Полетти был не из тех, кто предается панике в самых критических ситуациях. Он знал, что его сын убит, знал еще до того, как его сегодня вызвали в квестуру и показали страшные снимки с места автокатастрофы – расстрелянную из автоматов машину сбросили в пропасть, она загорелась. Барон знал, что, когда похищают ребенка ради выкупа, на связь выходят дня через два-три, иногда даже раньше. Преступникам совсем невыгодно затягивать этот процесс, каждый день увеличивает риск их разоблачения. Поэтому они просто звонят, обычно посреднику, чей номер не прослушивается, и называют сумму. Потом каким-то образом организуется передача денег. И возврат ребенка. Убивать похитители не спешат, это дурной тон. А тут – никакой, ни единой попытки связи целый месяц.

Теперь оставалось решить, кому и как мстить.

Это могли быть либо сицилийцы, либо калабрийцы. Первые имели какие-то связи с британцами, с британскими банками, начинавшими свою деятельность в Гонконге, и поставляли в Европу героин. Второй героиновый путь пролегал в Европу через всю Африку. Калабрийцы имели связи с усилившейся в последнее время мексиканской, колумбийской, перуанской наркомафией и поставляли в Европу аристократический кокаин. И те, и другие занимались похищениями людей…

Сицилийцев на данный момент возглавлял барон ди Адрано. Представитель старой сицилийской аристократии – остров не принадлежал Италии до девятнадцатого века, там хозяйничали и французы, и испанцы, и арабы, и норманны, поэтому аристократии там хватало с лихвой, самой разной. Предки барона ди Адрано прозорливо решили, что крестьянское в изначальной сути своей движение – мафия (смерть Франции, вздохни, Италия) – может смести их с той же легкостью, как и иностранных завоевателей. Поэтому наиболее прозорливые аристократы решили возглавить движение, влиться в него. Отца барона ди Адрано убили молодчики Муссолини, поэтому жалости от барона ждать не стоило. Поводом к похищению могло быть то, что именно через него, через Карло Полетти, латиноамериканцы наладили связь с островом. С Италией. Ведь то, что сгоревшую машину обнаружили как раз в Калабрии, ничего не значило, барон ди Адрано мог послать исполнителей, чтобы перебить калабрийцев и убить его сына.

Калабрийцев на данный момент возглавлял Нино Валенти, тот еще сукин сын. В отличие от сицилийцев с их коза нострой и Онорато Сосьете[49] калабрийцы долгое время не поднимались выше обычных грабежей и разбоев. Это были разбойные шайки в поселках и в горах, а не мафия. Но в последнее время они начали составлять конкуренцию сицилийцам. Работорговля с Африкой, связи с албанскими дилерами, с мексиканцами, с колумбийцами – они поднялись на том, что заключали союзы со всеми, кого отвергали сицилийцы, приверженцы старых традиций и прямого контроля всей цепи. Калабрийцы же – покупали, перепродавали, передерживали какое-то время товар, устраивали подпольные фабрики с рабами (сицилийцы считали это инфамита – бесчестьем). Короче, калабрийцы были всеядны и этим жили. В отличие от сицилийцев у калабрийцев не было ни Копполо, ни жесткой структуры с ролями у каждого, это было сборище банд, мобилизующееся при общей угрозе. Кто-то из калабрийцев вполне мог совершить похищение, за ним послали боевиков, чтобы разобраться, – и случилось непредвиденное. Вполне могло быть…

Но мстить надо. В этой стране уважают только силу, и если не отомстить – дома Полетти больше не будет.

Машины свернули в район Горла, это недалеко от Мартезианского канала, место, где жили сильные мира сего. Полицейская машина свернула в сторону – здесь защита уже не требовалась. Район постоянно охранялся частной охраной и карабинерами…

Наследие эпохи террора.

Быстро прошли пост безопасности, после чего машина барона покатилась по тихой улице. Улице, на которой был его дом, в этом доме жила женщина, которой он должен был что-то сказать. Он не знал, что и как ей скажет.

Прямо у въезда на его виллу он увидел стоящую большую «Альфу» карабинеров – бело-синюю. Из машины вышел человек – и одновременно выскочили двое охранников барона. Они не достали оружия – но руки под пиджаком были весьма красноречивы…

Барон тоже вышел из машины.

– Что вам нужно? – крикнул он.

– Поговорить с вами, синьор, – ответил полковник карабинеров Николетти.

– Мне не о чем с вами говорить. Убирайтесь отсюда.

– Думаю, что есть. У меня есть пленка для вас. В машине…

Это было где-то возле Рима. На холмах… там есть такие холмы… там постоянно дует ветер, и с них хорошо виден весь Рим. Еще – с них можно сорваться…

Две машины – машина карабинеров, за рулем которой сидел сам Николетти, и следом – машина барона – остановились в конце дороги, ведущей на самый верх холма. Дорога была пастушьей, нормальной дороги не было. До холма было всего несколько метров, по склону были разбросаны огромные валуны, за которыми мог в полный рост спрятаться человек. Может быть, там и в самом деле прятались люди – с автоматическим оружием.

Машина Николетти остановилась первой, за ней – машина барона. Оба вышли из машины.

– Что теперь? – спросил барон.

Ветер был и сейчас сильный, пронизывающий. Он трепал кудри полковника карабинеров, снявшего форменную фуражку, уносил часть слов. По небу неслись вскачь облака.

– Отошлите своих людей, барон. Иначе придется их убить.

Барон повернулся к готовым на все охранникам.

– Уезжайте. Ждите в начале тропы.

– Мы не можем вас бросить, синьор.

– Или вы выполните мой приказ, или я вас прямо сейчас уволю, и у вас не останется смысла меня охранять.

Охранники, после колебания, повиновались.

– Вы умеете ставить людей перед выбором, синьор, – заметил полковник, – надеюсь, вы и сами сделаете правильный выбор.

– Миллион германских рейхсмарок, – предложил барон, – наличными. Где?

Полковник только усмехнулся:

– Пять миллионов.

– Бросьте, синьор, – сказал полковник, – вы не самый плохой человек, потому я не возьму ваши деньги. Вы пытаетесь купить информацию, у вас есть деньги – но у вас нет силы, и вас никто не боится. А вот этих людей – стоит бояться, синьор. Сколько бы вы ни заплатили – потом мне придется скитаться по свету и искать убежище. И все равно они меня отыщут и убьют. Это очень опасные люди, синьор. Очень. С ними нельзя шутить.