Родитель дубль «N»! Снято! - Комбат Мв Найтов

придется с ними еще раз столкнуться. Не думаю, что до них дойдет с первого раза. И вообще, вокруг авиации слишком много людей крутится, куча «Вестников», открытых семинаров. Тут опять начали идею космического полета обсуждать. Это – однозначно работа МИ-5 и ОСС. Щупают: что нам досталось. Насколько я понял, все заводы были подготовлены к взрывам, а документация – к планомерному уничтожению. Все придется вывозить, требуется предусмотреть эти расходы. Я, конечно, постараюсь вести дела так, чтобы сократить расходы и сроки, но без полной кооперации нам не обойтись, Алексей Иванович. Так что, мы – вам, вы – нам. По-другому – не получится. Новые машины будут гораздо сложнее поршневых. Нам пришлось, кроме двух борттехников, вводить должность бортинженера на «ПС-4».

– Где же их столько взять?

– Готовить, давно пора часть училищ перевести в высшие, как летные, так и технические.

– Так поднимайте этот вопрос в Ставке. Вы же туда вхожи, Петр Васильевич. Пока инженеров готовит только академия Жуковского, причем, на конструкторском направлении. А требуются – эксплуатанты.

– Хорошо, я подниму этот вопрос, но требуется и ваше слово.

– Договорились! Ну, что, прошу, через минуту начинается!

– Мне требуется толковый зам. – уже на ходу сказал Петр.

– А чем вас Янгель не устраивает?

– Янгель – конструктор, от бога, а не администратор…

– Понятно, решим на совещании. Прошу! – сказал Нарком, открыв дверь, ведущую на сцену, где располагался президиум. Новая должность определила местоположение Петра на совещаниях. Теперь ему не спрятаться, усевшись на шкентеле, подальше от начальства и поближе к выходу. От него ждут новых указаний, замечаний, новых задач и финансирования. И будут спорить, доказывая, что он – ошибается, ведь это – не армия, хотя большинство присутствующих носит погоны и даже голубые лампасы. Но они – гражданские люди, которые, большей частью, и устава в руках никогда не держали.

Сказать, что народа в большом кинозале было много – сложно, где-то 10-я часть зала была занята. Здесь были и его «представители», всех, кто оказался под рукой или в гостинице НКАП, выдернули на большой Научно-технический Совет Наркомата. Одна война закончилась, пора начинать готовиться к следующей.

Председательствующий генерал-лейтенант Хруничев, начальник планового отдела, предоставил слово Наркому, который зачитал приказ Ставки и ГКО, опустив при этом слова о своем наказании, но упомянул о неудачной попытке разделить направления. Отметил, что наркомат вооружений добровольно решил оказать помощь авиапромышленности, взяв на себя разработку приборов наведения, объективного контроля и обнаружения целей. То есть, Петра известили о том, что работать придется с двумя наркоматами одновременно. Затем в зале погас свет, и начали показывать фильм, предваряющийся надписью: «Совершенно секретно. Особой важности». Туда вошли кадры, снятые в Германии, в Тегеране и в Крыму. Большая часть фильма была сделана в Германии. Циклотроны, газовые диффузоры, реактор на тяжелой воде, металлические полусферы урана-235, пушечная ядерная бомба в разобранном состоянии. Ракеты: V-1, V-2. Пусковые площадки, подземные заводы по производству ракет, жидкого кислорода, концентрационный лагерь «Дора» и его узники. Мрачные кадры! Затем облачное небо Крыма, первый пуск ракеты «Х-ХМ» из-под брюха нашего «ПС-4», нулевой серии. Музыка сменилась, это – торжество советской науки и техники. Кадры из кабин «ПС-4», ведущих огонь по портам Уэллса, съемка с «восьмерки», отчитывающейся о попаданиях в десантный ордер американцев. Петр тоже попал в этот фильм, хотя узнать его несколько сложновато, из-за кислородной маски на лице. Заканчивался фильм демонстрацией вариантов подвески на «ПС-4» и кадров, снятых в Тегеране, где лидеры великих держав, после полета на «тройке», сидят перед ней. Двое на стульях, а один в кресле-каталке. И, снятыми крупным планом, сотнями ракет типа «Ха», лежащими в помещениях какого-то крупного склада. Точно не у нас! Какой-то арсенал.

Фильм кончился, на трибуне вновь Шахурин.

– Товарищи, вы ознакомились с тем, что готовила для нас Германия и наши бывшие союзники. Мы тут, неоднократно, слышали о «дворянском гнезде», о неуважении к Научно-Техническому Совету Наркомата со стороны дирекции заводов №№ 30, 84, 381 и 500, «казаках-разбойниках» и тому подобное. Я сам также не был в курсе, чем занимаются ОКБ этих заводов, поэтому не одергивал некоторых товарищей, начавших эту кампанию. Вчера мне доходчиво объяснили глубину моих заблуждений. Немцы сумели наработать уран на три бомбы и пообещали передать его американцам, так как у них не было самолетов, способных безопасно достигнуть Москвы с этим грузом. На заводах «дворянского гнезда» разрабатывалось оружие и средства его доставки, позволившее нашему командованию сорвать эти планы. – он замолчал, а потом сказал: «Я что-то не слышу аплодисментов, товарищи? Или вам хотелось познакомиться с урановой бомбой над Москвой?». Аплодисменты, весьма жиденькие, прозвучали со стороны ОКБ Туполева и Мясищева, входивших в комитет № 2. Для остальных участников совещания слова «урановая бомба» были незнакомы, и никакого впечатления не произвели. «Стоило ли показывать фильм, ведь Хиросиму и Нагасаки еще не бомбили? Они просто не понимают значения этих слов» – подумал я. Но Шахурин решил по-своему, предоставив слово Петру, чтобы он доказывал необходимость существования комитета. Первой мыслью Петра было отказаться от выступления: не было задачи раскрывать назначение комитета, с одной стороны, но в этом случае повышался риск, что большинство этих людей начнет искать предлоги, чтобы остаться на самолетном направлении, просто потому, что они этим уже давно занимаются. В этом случае придется работать с толпой «неудачников», тех, кто пытался использовать ракетные технологии в авиации и потерпел фиаско. Пару секунд подумав, он решительно вышел к трибуне.

– Я пройдусь коротко по тем задачам, которые предстоит решить конструкторам, предприятиям и рабочим, которые будут объединены в составе специального комитета № 2. В фильме, который вы только что просмотрели, показывались две металлические полусферы, совсем маленькие, так как этот металл в один и семь десятых раза тяжелее свинца. Если их соединить при определенных условиях, то прозвучит взрыв, мощностью в несколько десятков тысяч тонн тротила. От 10 до 60–70. Это оценки академика Флёрова. Мы стоим на пороге того времени, когда жизнь и смерть государства будет зависеть от этого металла, потому, что это не обычная взрывчатка, от которой можно укрыться в бомбоубежище, в щели, блиндаже. Сам взрыв несет, конечно, огромные разрушения и большое количество смертей, но та местность, над которой он произошел, долгое время будет источником излучения и непригодна для проживания. О том, что Гитлер, США и Великобритания приступили к созданию такого оружия стало известно несколько лет назад. Меня сняли с фронта и направили в НКАП, в том числе, и в связи с этой угрозой. Именно поэтому четыре наших завода начали заниматься, помимо производства истребителей, зенитными и