Родитель дубль «N»! Снято! - Комбат Мв Найтов

– Да, конечно, до свидания! – Петр протянул руку, генерал пожал ее, отдал честь, развернулся и вышел. Естественно, что на следующий день у Сталина и Берии была на столе гора рапортов и докладных записок из всех возможных и невозможных мест. Поэтому Берия снял трубку телефона и позвонил «своему» Председателю. Но тот отрезал:

– Лаврентий! Вопрос решен! Мы знали, что это – болото! Он их бистро успокоит!

А вот Петру переговорить с группой товарищей с характерными фамилиями: Брейтбарт, Слиозберг и Черток просто не дали. Пришлось их усадить в машину и выслушивать на ходу. Позвонил нарком Шахурин и попросил срочно приехать на Новокировский проспект, именно, как руководителю спецкомитета № 2. У них собрался Совет Главных конструкторов, так как поступило ценное указание выделить в распоряжение комитета № 2 производственные и конструкторские мощности. Попытка свалить это дело на наркомат вооружений, несмотря на то, что Устинов поддержал стремление Шахурина избавиться от тяжелого задания, с треском провалилась.

Петр слушал жалобы и просьбы конструкторов почти в пол уха. Сложностей там хватало! Даже с избытком, но ему требовалась телевизионная система для окончательного наведения ракет на завершающем участке полета. Деваться было некуда. В СССР телевидение до войны существовало, но было механическим. Электронного стандарта и электронной развертки просто не было. Хотя, я подчеркиваю, это – советское изобретение. Но война спутала все карты. В 43-м, когда зашли в тупик попытки увеличить точность ракет с помощью радионавигационных систем наземного базирования, Петр поднял на уши всех, и нашел тех людей, которые разрабатывали систему передачи телевизионного сигнала для Ленинградского телевидения. Они оказались живы и здоровы, и вот уже скоро год, как тихонько терроризируют его своими неудачами. А у него самого нет времени, чтобы создать эту проклятую фотоматрицу.

– Я вас понял, что разрешение недостаточное, и требуется более мощный объектив. А у вас ко мне какое дело, и почему вы вместе, товарищ… – Петр сделал паузу, потому, что фамилия небольшого щуплого человека, с большими оттопыренными ушами, выскочила из головы, что-то связанное с чертом, поэтому пришлось сделать паузу, чтобы не ошибиться.

– Майор Черток, НИИ-1, тащ генерал, я сейчас работаю, извините, служу в Германии, в группе товарища Болховитинова. Есть возможность «достать» такой объектив, но я не по этому вопросу. Мы тут новый автопилот разработали, способный переключаться на новый курс автоматически, но тему по «Би-1» и «302П» закрыли, так что все наработки остались не у дел. Вот схема, и он – рабочий. У немцев тоже видел такой. Рассмотрите вопрос, товарищ генерал.

Петр вначале хотел высадить нахального майора, хотя, какой он – майор? Сразу виден донельзя гражданский человек из «МАПа».

– Помогите товарищам, а там решим, что с вами делать. Чем в НИИ занимались?

– Я больше по электрике и самолетному оборудованию. Последнее время по приборам автоматического управления.

– Так, товарищи, вот метро, мне дальше! – сказал Петр и остановился напротив станции Маяковской, попрощался со всеми, забрав пакет со схемами у майора. Я чувствовал, что Петру за несколько часов, прошедших после назначения, эта должность встала поперек горла, а впереди еще не менее трудный разговор в НКАПе. С неизвестным количеством людей и таким же неизвестным числом претензий. Он вновь «перебежал дорогу в неразрешенном месте». Я даже чувствовал некоторую вину перед отцом. Не в его характере такие должности, где надо согласовывать, обосновывать и соединять несовместимое. Он, по натуре, воздушный боец, а не администратор. И конструктор, думающий и умеющий видеть перспективу, упертый, и вникающий в мелочи, от которых другой бы отмахнулся и заставил бы кого-нибудь разбираться с «проколом». Но, набрав форму и определенный вес, ты волей-не-волей переходишь в иной разряд, а отказаться от назначения он не мог. Слишком велики ставки!

Глава 21. Еще одно совещание, теперь в Авиапроме

Его даже встречали в вестибюле, помогли сориентироваться и привели к кабинету Шахурина. Здесь он за все время бывал только пару-тройку раз, в самом начале, уже пару лет назад. Здесь даже интерьер поменялся за это время. Провели косметический ремонт, новые ковры под ногами. Летом сорок второго все выглядело совершенно по-другому. Шахурин принял его одного, заседание начиналось через 15 минут. Показал приказ ГКО, в котором говорилось, в том числе, о строгом выговоре Наркому.

– Алексей Иванович, я здесь, совершенно, не при чем. Я – боевой летчик, и если дерусь, то дерусь открыто. Был на фронте, командующим армией, затем в отпуске, вернулся вчера вечером. Ну, а сегодня меня новой должностью «порадовали». – сказал он, глубоко выдохнув воздух на последнем слове.

– Я вас и не обвиняю, просто из разных источников стало известно, что нам, нашему наркомату, придется заниматься сразу двумя взаимоисключающими направлениями: реактивной авиацией и ракетной техникой. Были люди, которые хотели заниматься обеими проблемами, но большинство сказало, что нам и воздушно-реактивного за глаза хватит. Сами знаете, как у нас с этим вопросом обстоит. Встретился с Устиновым и договорились, что он возьмет под крылышко ракетчиков. Да вот, не получилось, у хозяина оказалось иное мнение по этому вопросу. Мне бы и с Вами хотелось бы договориться, чтобы дочиста нас не обирали. Если что, Устинов может подбросить кое-какие производственные помещения и мощности. И еще, нам двигатели нужны для истребителей…

– У меня готовых нет, я же, в основном, короткоживущими занимался. Специально не лез в чужую епархию.

– Были у нас такие предположения, Петр Васильевич, но времена изменились, поставлена задача в кратчайшие сроки перейти на реактивные машины. Тут потребовалось перебросить на расстояние 8 000 километров 13-й ГвОРАП ВМФ, так, вместо 7 часов, сопровождающие бомбардировщики находились в воздухе больше 14.

– Я принимал участие в этом перелете.

– Вот как? И как прошло?

– Устали истребители, для таких перелетов требуются другие машины и аэродромы подскока. А их в тех местах практически нет.

– Ну, слава богу, не нам этим заниматься, пусть у командования ВВС голова болит в этом отношении. А машины придется дать. В чем там сложность?

– Требуется второй пилот, и, соответственно, больший запас кислорода на борту. Или полностью герметизированные кабины.

– Хорошо, потом поговорим. В первую очередь, Петр Васильевич, требуется допустить ЦИАМ и наших моторостроителей к вашим разработкам. А мы учтем ваше авторство в этом направлении.

– Пусть приезжают, только побеспокойтесь о том, чтобы публикаций «лишних» не было. Любят у нас звонить раньше времени. Сейчас наши бывшие союзники находятся в таком же цейтноте: им показали то, чего они сделать пока не могут. Им помогать я не собираюсь. Считаю, что уже в ближайшее время