Семь печатей тайны (главы из романа) - Константин Мзареулов

...На болотистых берегах Печоры двое осотовцев выдавали себя за нищих студентов. Согласно легенде, они желали побатрачить на богатых крестьян, но выбирали хозяина, который больше заплатит. На второй день Егор и Вера забрели в Микуниху, где обитал небезызвестный Иван Мокшин. Походив по деревне, сопровождаемые жидкой стайкой местной ребятни "студенты" постучали в ворота выстроенного на отшибе за выгоном добротного хозяйства. Им отворила женщина лет тридцати (согласно словесному портрету, они опознали жену предполагаемого феномена Настасью Матвеевну), и Егор предложил: - Не найдется ли, тетенька, работы? Сестренка по дому помогла бы, а я потаскать чего-нибудь могу, дров порубить... Зеваки за спиной разразились издевательским смехом - Воронин ничем не напоминал силача, способного выполнять тяжелую крестьянскую работу. Хозяйка тоже поулыбалась, но изгаляться, по доброте душевной, не стала. - Не нужно нам таскать... А вы кто будете? Услышав жалостливую историю скитаний оголодавших городских подростков, хозяйка вдруг сделалась серьезной и пригласила осотовцев в избу. Позже Вера признавалась, что в тот момент у нее замелькали панические опасения: как бы не переборщили они, прикидываясь несчастненькими. В таком случае Настасья Мокшина могла бы просто накормить их до отвала, а затем выставить за порог, снабдив узелком провизии на дорогу. После этого операцию можно было считать позорно проваленной. К счастью, вышло по-другому. Настасья Матвеевна действительно усадила лже-студентов за стол, но выпроваживать не спешила. Когда гости наелись, хозяйка завела долгий разговор, расспрашивая про жизнь в большом городе, учебу и тому подобные мелочи. Похоже, она поверила разработанной в ОСОТ легенде. Вера действительно была студенческого возраста, а Егор, хоть и приходился Мокшиной ровесником, по причине хилого телосложения выглядел малолеткой. Под вечер пришел с поля глава семьи. Супруги пошептались, после чего Иван Филиппович предложил гостям пожить в Микунихе до конца лета и заняться учительством. Школы в деревне не было, а Мокшину очень уж хотелось дать отпрыскам хоть какое-нибудь образование. - Топором махать - не велико дело,- сказал он.- Если обучите моих детишек грамоте - не обижу. Больше, чем трактористу, заплачу. Хоть деньгами, хоть харчами. Восьмилетние близняшки не блистали сообразительностью и прилежанием, но осотовцы старались изо всех сил. К концу недели Вася и Маня уже запомнили примерно половину алфавита и читали по складам простые слова. В перерывах между занятиями уполномоченные ОГПУ пытались найти подтверждения феномена, что оказалось делом нехитрым. Вскоре из отдельных деталей начала складываться убедительная картина. Иван Мокшин не слишком скрывал свой дар, хотя при "студентах" особо не злоупотреблял - скорее всего, не хотел пугать гостей. Тем не менее уже на второй день Вера подглядела, как Мокшин, вернувшись к ужину, грузно опустился на лавку и вытянул ноги. Сапоги зашевелились словно живые, сползли с хозяина и медленно перелетели в угол. Гладышева была уверена, что обувь именно летела, уносимая неведомой силой, а не была отброшена пинком. В другой раз Настасья Матвеевна попросила мужа передать ей соль. Последовавшая сцена живо напомнила осотовцам трапезу гоголевского Пацюка. Мокшин продолжал методично отправлять в рот ложку за ложкой, а солонка вдруг поехала по столу и остановилась перед тетенькой Настасьей. Впечатление было такое, будто кто-то тянет выдолбленную из деревяшки коробочку за невидимую веревку...

- И еще много таких проявлений было,- с воодушевлением говорила Вера.- Он на расстоянии двигает любые предметы домашней утвари. Дрова в печку покидал, не прикоснувшись руками... - Бутылка самогона перелетела с буфета на стол,- вставил Егор.- Только по стаканам Мокшин руками разливал. - Понятное дело, это работа тонкая, расплескать боялся,- Садков сделал заметку в записной книжке.- Как бы вы оценили его способности в цифрах? Немудреный вопрос поставил обоих командированных в тупик. Как и следовало ожидать, политически грамотный молодняк, встретившись с настоящим феноменом, впал в телячий восторг, начисто позабыв инструкции. Пришлось учинить им допрос по всем правилам, чтобы заставить сопляков вспомнить нужные ОСОТ сведения. Горе-агенты оказались неспособны делать простые умозаключения, а вместо этого принялись наперебой рассказывать, какой предмет и на какое расстояние перемещал Мокшин. Потерявший терпение Илья Афанасьевич спросил раздраженно: - При этом он обязательно должен смотреть на перемещаемое тело? - Вроде бы нет...- Вера беспомощно потупилась.- Вот был такой случай... Она не успела удовлетворить любопытство Барбашина. В кабинет без стука вошел Злыгин - замначальника оперативного отдела. - Исаак Абрамович, позвольте вас на минутку,- с этими словами "сосед" мотнул головой, приглашая комиссара в коридор. - У нас идет важное совещание,- недовольным голосом отозвался Шифер. - Тем более,- загадочно сказал Злыгин.- Время не ждет. Набычившись, комиссар выбежал, возмущенно хлопнув дверью. Минуты через три Шифер вернулся с очень озабоченным видом в сопровождении Злыгина и нескольких сотрудников отдела оперативно-технических средств. Технари деловито водрузили на стол и подключили к электрической розетке громоздкий агрегат, производивший впечатление груды беспорядочно припаянных друг к другу радиодеталей. Как ни удивительно, устройство вроде бы работало, и незванные гости, держа резиновыми перчатками металлические трубки с решетчатыми наконечниками, соединенные с грозной машиной толстым проводом, двинулись вдоль стен. Дважды обойдя кабинет по периметру, один из инженеров уверенно сказал: - Оно должно быть где-то вон там...- и показал пальцем в верхний угол комнаты, где сходились под прямыми углами две стены и потолок. - Действуйте,- распорядился Злыгин. Недоумевающие осотовцы в полной растерянности наблюдали, как красноармейцы охранного подразделения установили лестницу, и коллеги из другого отдела полезли на верхотуру. Приборы жужжали, позванивали, моргали лампочками, искрили плохо запаянными контактами, но никто даже не пытался объяснить, что здесь творится. Наконец после долгих загадочных манипуляций предмет поисков был извлечен из стены и оказался на столе Шифера. Фотограф дважды щелкнул своим аппаратом, ослепив всех вспышками магния. - Похоже на обыкновенный гвоздь,- разочарованно резюмировал комиссар.- Не может такая кроха работать, как радио. - Если верить пеленгатору, этот "гвоздь" и сейчас продолжает сигналить,сообщил Злыгин. Постепенно стало ясно, как развивались события. Отдел ОТС испытывал новую технику, которая предназначалась для засечки вражеских радиопередатчиков. Неожиданно пеленгатор показал, что из помещений Особого отделения исходят довольно сильные сигналы на очень коротких волнах. Начальник отдела немедленно оповестил оперативников, Злыгин поднял тревогу, а в результате было обнаружено невесть что. Садков, имевший дело с первыми морскими станциями беспроволочного телеграфа еще в начале века, недоверчиво взял двумя пальцами таинственный "гвоздик" и направил на находку мощную линзу лупы. Сквозь увеличительное стекло отставной флотский офицер увидел трубку чуть длиннее двух дюймов, сделанную из непонятного матового материала. Из заостренного конца исходила металлическая нить длиной около половины фута (Антон Петрович так и не привык к новым мерам). На другом торце поблескивал гранями голубоватый кристалл размером в ноготь мизинца. - Скорее уж не гвоздь, а булавка с драгоценным камнем,- сказал Садков. Внезапно "булавка" сделалась горячей, и Антон Петрович, охнув, выпустил ее из обожженных пальцев. Дерево столешницы в том месте, где упал загадочный предмет, задымилось и почернело. Воронин немедленно плеснул туда из графина, поднялась струйка пара, послышалось слабое шипение. Когда Шифер снова взял эту штуковину пинцетом, она уже остыла, превратившись в бесформенный комочек неизвестного вещества.