Талисман - Мэрилайл Роджерс

Он достаточно часто обнимал Элизабет и знал, что она терпеть не может, редко носит и, при ее тоненькой талии, не нуждается в корсете. Так что когда он разделается с пуговицами, между ним и ее пышной грудью не останется ничего, кроме тонкого, почти прозрачного белья, которое он выбрал для нее в Париже. Глаза его полыхнули молнией при мелькнувшей в мозгу опасно волнующей картине.

Поглощенная ощущением близости этого неотразимого мужчины, Лиз не могла пошевелиться. Вскоре она затерялась в тумане неудержимого возбуждения, трепеща от последствий своей бравады, в то время как с каждой расстегнутой пуговицей губы Грэя касались короткими, сладко дразнящими поцелуями того, что под ней открывалось. Сначала он едва коснулся основания шеи, потом, нажимая немного крепче, провел губами вдоль узкой полоски, обнажившейся между открытыми краями блузки. Несмотря на тонкий хлопок, якобы ограждающий ее кожу от его губ, язычки пламени бежали по ее телу от каждой точки, к которой он прикасался дразнящим поцелуем, пока она не задрожала в их жарком огне. Неподдельная реакция жены вызвала у Грэя довольную улыбку. Движимый потребностью, чтобы она так же страстно желала его, как он ее, он приказал себе притушить пламя, поджигавшее его кровь, и обуздать нетерпеливую страсть. Добиваясь своей цели, он удерживался от страстного порыва сорвать с нее одежду и продолжал нежно ласкать открывавшееся в разрезе блузки тело. Но с каждым мгновением он все больше ощущал ее ничем не сдерживаемую, едва прикрытую грудь. Эти ощущения вызывали слишком живое представление о роскошных чашах, натягивающих хрупкие оковы канифаса и кружев. Внезапно ему захотелось погладить их и в то же время сжать – буйное желание, настолько не знакомое мужчине, славившемуся своей ледяной выдержкой, что оно потрясло его до самой глубины. Эта женщина действовала на него так, как ни одна другая до сих пор… и вряд ли когда-либо сможет. Он замер, стремясь овладеть собой.

Утонув в море ощущений, Лиз слышала его затрудненное дыхание. Это сломало невидимые барьеры, державшие ее неподвижно. Ее руки сами собой пустились в исследование мускулистых плеч, восхищаясь их силой, а затем пальцы вплелись в прохладные черные пряди на шее.

Робкие ласки Элизабет ослабили выдержку Грэя. Он намеревался нежно раздвинуть края блузки, но сейчас выдернул ее из пояса, торопливо стянул с ее тела и отбросил через всю комнату. И хоть его самообладанию грозила еще большая опасность, он не смог закрыть глаза перед соблазнительным видом изящной, почти прозрачной сорочки – невероятно эротического препятствия, скрывавшего груди, сочные и полные. Скользнув под нижний край сорочки, его ладони подхватили их щедрую плоть, а губы коснулись нежнейших возвышенностей над вырезом сорочки. По телу Лиз пробежала дрожь, и она застонала, бессознательно теснее прильнув к нему. Грэй приподнялся, рывком снимая последнее препятствие, и сверкающие светлые глаза залюбовались желанным призом в его ладонях, а пальцы легкими штрихами обрисовывали окружности.

По мере того как они медленно и постепенно приближались к центру, Лиз беспомощно наблюдала, желая, чтобы они остановились, и еще больше, чтобы это движение продолжалось до какого-то неведомого конца. Чувственная мука приносила такие изощренные наслаждения и нестерпимые желания, что еле слышный отчаянный вскрик снова вырвался из ее напряженного горла.

Это был тот же головокружительный звук, страстное желание снова услышать который не покидало Грэя ни на минуту. Он смотрел на манящую женщину в своей постели, и у него пересохло во рту, когда он увидел, как она изогнулась от наслаждения в ответ на его ласку, как задышала глубоко и прерывисто, по мере того как большие пальцы его рук все ближе и ближе скользили вверх по ее грудям к их напряженным вершинам.

Обжигающее прикосновение всколыхнуло в Лиз невыносимо жгучее желание, и, каждым нервом чувствуя пальцы, порхавшие сейчас над обостренно-чувственными округлостями, она безотчетно притянула его руки вниз, прижимая к сладко ноющей плоти. Голова ее беспокойно металась, пока он, нажимая ладонями, гладил атласную плоть. Нечаянно достигнув первой вершины чувственного удовлетворения, она простонала его имя.

Грэй чувствовал, что стремительно погружается в огненную лавину страстей и желаний, неведомых даже в фантазиях, никогда прежде не испытанных. Он откатился на спину, так что они не касались друг друга, и плотно зажмурил глаза, стремясь побороть опасную потребность взять ее мгновенно и так грубо, что это, вероятно, погубило бы цветок ее неожиданной, восхитительно необузданной страсти, прежде чем он успел бы полностью раскрыться. К несчастью, уловка не спасла от опасных видений и сладкой памяти теплого шелка только что ласкаемого нежного тела.

Чувствуя себя покинутой, Лиз заструилась к источнику неодолимых желаний так же естественно, как ручеек вниз по холму. Она прижалась к нему бесподобными изгибами своего тела, погружая тонкие пальцы в треугольник темных колец на его груди. Подражая его действиям, она исследовала его, наслаждаясь стальными мускулами груди, вздымавшейся и опадавшей от глубокого, неровного дыхания.

Грэй застыл от ее прикосновений, но не мешал рукам, гладившим его тело, продолжать их восхитительную пытку, пока мягкие губы, отправившиеся вслед за ними, не остановились с невинной соблазнительностью на плоском мужском соске. Содрогнувшись, с хриплым стоном он поднялся на локте и поймал жаждущие губы своими. Когда он взял ее губы своими, Лиз обвила его шею тонкими руками, вздрагивая от возбуждения, все нараставшего, пока его язык дразнил, гладил и путешествовал по ее рту.

Она не почувствовала, что во время сокрушительного поцелуя его длинные пальцы расстегнули ее юбку и нижние юбки, пока он не приподнялся, чтобы снять их совсем. В этот момент, когда он поспешно сбросил на пол покрывало, она впервые увидела обнаженного мужчину и, снова вспомнив о пантере, была потрясена его грацией и силой. В следующий миг он уже опять завладел ее ртом своими нежно уговаривающими губами.

Долгий поцелуй сделал всякую рациональную мысль недосягаемой для Лиз, хотя она, с остановившимся дыханием, почувствовала, что он нежно скользнул рукой под нижний край ее батистовых панталон и вверх по вздрагивающему бедру, потянув за изящную, атласную с кружевами подвязку. Его поцелуй стал более страстным и глубоким, будя в ней такие неудержимые и всепоглощающие ощущения, что они затопили мгновенный страх и лишили ее сил, в то время как он начал плавно спускать подвязку вдоль ее стройной ноги.

К тому времени как он оторвался от ее губ, она была одурманена новыми ощущениями и лежала в добровольном подчинении, а он чувственно гладил и легонько щекотал покрытую шелком поверхность, возвращаясь назад, пока верхний край ее чулка не оказался у него в руке. С потемневшими от страсти глазами, они оба смотрели, как удаляется прозрачная ткань. Он проделал то же и с другой ногой, дразнящим движением руки скользя вверх под панталоны, а она, вся горя, задрожала от усилившегося незнакомого желания. И когда был снят второй чулок, она сжала ноги от ощущения незнакомой горящей пустоты.