Экономический кризис: кто виноват и что делать - Николай Конюхов

Банки, которые не соответствуют требованиям регуляторов, которые несут убытки от операций на фондовых рынках и других своих вложений — надо банкротить, а их имущество (долю в соответствии с законом о банкротстве) передавать Центробанку, который может отдавать его в аренду тем, кто хорошо работает. Обанкротиться должно не мало финансовых институтов и тянуть с запуском этого процесса нельзя.

Столь радикальные меры необходимы, так как изменился психологический механизм принятия решений на кредитование банками реального сектора экономики.

Постоянная угроза кризиса, психологическая маята участников рынка довлеет и над решениями банкиров. Банки, получив средства, отказываются кредитовать предприятия, а копят их на случай кризиса, на случай, что сами окажутся перед угрозой разорения, на случай, что уже прокредитованные предприятия не смогут расплатиться за взятые кредиты. Меняется мотивация принятия решений руководством банков. В моменты нарастания истеричности у участников рынка эти решения «ходят» то в одной плоскости, то в другой. То банкиры идут на риски, порой неоправданные, то перестраховываются до уровня блокирования кредитных поступлений к предприятиям в момент острой нехватки у тех ликвидности. Банки просчитывают разные варианты. В условиях падения спроса самый вероятный исход — разорение предприятий. К этому они и готовятся.

Мотивация экономически активного населения так же претерпевает деформацию в условиях ожидания кризиса. Сильные предприятия, домохозяйства предпочитают не рисковать и не вкладывать средства в развитие. Спрос с их стороны падает. Сильные, перспективные предприятия, домохозяйства копят наличные средства на случай ещё больших проблем и в кредитах не нуждаются. Те, кто не может свести концы с концами — находятся на грани разорения и давать им кредиты просто опасно. Банки это отслеживают.

В этой ситуации наилучшей стратегией для банков является отказ от рискованных кредитов предприятиям (а не рискованных просто нет) и выход на рынки акций, сырья, драгоценных металлов… Конечно, и тут есть риск, но в условиях мягкой политики ФРС, этот риск намного меньше, чем риск банкротства банка по цепочке после банкротства предприятия, которому он выдал кредит. Поэтому сколько бы средств ФРС не давала банковской сфере, в ситуации длительного ожидания кризиса, когда предприятия из реального сектора экономики находятся на грани банкротства — средства в реальный сектор экономики из банков просто не пойдут, а будут участвовать в раздувании очередного пузыря на финансовых рынках.

У правительства нет иной возможности заставить деньги дойти до реального сектора, как только взять этот процесс в свои руки. Это означает национализацию банков или выделение средств только тем банкам, которые возьмутся за кредитование промышленности, сельского хозяйства и т. д., то есть станут специализированными.

Низкие процентные ставки всех банков эту проблему не решают. Более того, они могут способствовать созданию финансовых пузырей через страны, в которых проценты за кредит минимальные. Риск кризиса в этих странах может расти даже более высокими темпами, чем в странах, где процент за кредит выше минимального уровня. Мышление банкиров направит дешевые деньги на финансовые, спекулятивные рынки. Ведь объективно риск меньше на тех финансовых рынка, где дешевле деньги. Плоскость мышления банкиров в ситуации неустойчивого рынка устойчива: где бы дешевле взять деньги, чтобы поучаствовать в нарастании пузыря и вовремя выскочить из этого процесса. Так делают все банкиры во всем мире.

И здесь возникла ситуация, когда национальные законы не покрывают, не регулируют процессы по которым развиваются мировые финансы, мировая экономика. Наше производство, финансы и т. д. — все вплетено в мировую экономику, а регулировать мы пытаемся средствами, которые в распоряжении национальных государств. Есть даже мнение, что это родило основное противоречие нашей эпохи. А именно это «противоречие между тягой к мировой и региональной интеграции и национальным эгоизмом, между общепланетарными судьбами человечества и корпоративно-национальной ограниченностью». «…В основе кризиса лежит… противоречие между эгоизмом узконациональных интересов (которые очень часто на деле выражают интересы наиболее мощных групп и корпораций) и общемировых. Но в этом случае кризис означает необходимость пересмотра самой идеологии экономической деятельности… Вот почему можно говорить о том, что более глубокой основой причин современного кризиса является невозможность эффективно влиять на процессы глобализации, а чтобы хоть как-то влиять на эти процессы, необходима перестройка всего экономического менталитета» [2, стр. 358].

В этой игре расчётов, в столкновении мнений, постепенно все банкиры приводят свои решения к одному знаменателю, начинают действовать одинаково. Но сам путь к этому общему знаменателю они проходят через сомнения, колебания, размышления. А именно это ведёт к смене психотипов людей, принимающих решений. Банкиры становятся иными, у них появляются иные мотивы, иные динамические стереотипы. И изменить их путём изменения логики мышления не представляется возможным. Надо менять их карту мира, среду, в которой они принимают свои решения. Быстрее всего и эффективнее это можно сделать через организационные решения.

Вопрос о цене банковских кредитов принципиален. Если процент за кредит выше маржинальной прибыли предприятия — это включение «мягкой силы» высокой степени разрушения в пользу общественников. Это медленная расправа с предметниками в стране. Если процент за кредит для производственных предприятий отменить, то это включение «мягкой силы» в пользу поддержания предметников.

Такой разворот в кредитовании необходим, но действовать надо постепенно. Быстрое решение подобных вопросов может напоминать быстрое поднятие водолазов с большой глубины. Необходимо проводить политику постоянного и необратимого движения в сторону нулевой ставки за кредит. В рамках этой политики талант банковских работников должен выражаться в поиске достойных партнёров в области производства и совместное участие с ними в реализации проектов, прибыль от которых делится по совместной договорённости.

Со временем запретить все потребительские кредиты. Да, через банки их надо запретить. Но давать в рассрочку производимую продукцию заводы должны. Заводы могут при этом использовать созданную сеть потребительского кредитования. Было бы неразумно ее разрушать. Но принципиально меняется схема. Потребитель платит и оформляет документы на расчетный счет завода, а завод уже рассчитывается с организацией, банком, который это оформил. Что касается надежности лица, покупающего товар в рассрочку, то все данные должны находиться в электронном виде. И лицо, берущее товар в рассрочку должно согласиться с тем, чтобы знали о его долгах, о просроченных платежах, о собственности и т. д. Но это по добровольному согласию. И молодой семье не зазорно, что многие могут посмотреть, что у нее нет недвижимости, бытовой техники и не высокий заработок. Ей выбирать не приходится — купили в рассрочку. Лица в 40–50 лет пусть думают и планируют свой бюджет, пусть копят, чтобы не висеть в списках должников. А рост накоплений на протяжении многих лет это один из важнейших признаков повышения качества экономически активного населения. Это признак роста числа резонаторов в стране. То есть подобным путем запускается мягкая сила в сторону формирования нужного качества экономически активного населения.

Все вторичные ценные бумаги подлежат запрещению. Обязательства по взятию ипотеки не могут быть переданы другому банку, другим лицам в том числе и через выпуск вторичных ценных бумаг.

Против такого решения будут возражать строительные организации, производители автомобилей. Дело в том, что в кризис спрос на комфортабельное жилье, на дорогие автомобили уменьшается. Но это ведь хорошо. Значит будет меньше разрыв между бедными и богатыми, будет выше степень социального сплочения общества. Не будет искажённого соотношения спроса и предложения. А это мягкая сила нужной направленности. Пройдёт время и все постепенно перейдут на более комфортабельные автомобили, на более комфортабельное жилью, но постепенно, не нарушая равновесие в социальных процессах до уровня назревания конфликтов.

Свою роль могут сыграть и государственные программы целевого финансирования. В частности, государство могло бы оплачивать часть стоимости жилья молодожёнам. Это тоже «мягкая сила», это вера в своё государство, это преданность государству.

Такие и подобные решения обеспечат привязку спроса к реально располагаемым доходам и экономическая устойчивость развития общества возрастёт. Кто больше должен, тот в первую очередь разоряется, а имущество, предприятие переходит к самым успешным, кто может качественно управлять аналогичным предприятием в новых условиях. Так постепенно собственность «прилипнет» к самым достойным рукам. Выгоду от этого в конечном итоге получат все.