Заплачено кровью - Валерий Киселев

Не помогла гитлеровцам и авиация: пехота сидела в хорошо вырытых траншеях. Да и самолеты не бомбили, а только обстреливали из пулеметов.

Лейтенанту Вольхину с его бойцам до вечера пришлось два раза помогать роте Снежинского отбивать атаки немцев из леса. К счастью, у него убитых не было, но от роты к вечеру осталось меньше половины того, что было день назад. За эти несколько часов в роте Снежинского Вольхин освоился и даже ни разу не вспомнил, что он не в своем полку. И ротный ему понравился: парень хотя и моложе его, но военная косточка, упорный, командует умно, и люди его слушаются беспрекословно. Одного из взводных, младшего лейтенанта Симоненко, убило и Снежинский хотел было назначить Вольхина на его место, обещая договориться с комбатом. Валентин согласился, было, - все равно, где воевать, а тут порядок, чего бы еще искать, но поздно вечером Снежинский получил приказ оставить плацдарм и отвести роту за реку.

Этот день, с такими страшными событиями, показался Вольхину бесконечным. От усталости он мало что соображал, временами казалось, что теряет сознание, вновь накатило равнодушие ко всему, и он никак не мог понять Снежинского, когда тот, получив приказ на отход, возмущался: "Какой смысл? Держимся твердо. К нам бы, наоборот, переправлялись, нам на помощь".

Утром, когда стоял густой туман, они вброд перешли реку, нашли КП 409-го полка, а оттуда Вольхин, узнав, что его полк рядом, ушел к своим.

Оказалось, что от батальона их осталось всего человек пятнадцать. Из второй роты - ни одного бойца, из ротных - только их, старший лейтенант Цабут, и что с ними будет, куда их вольют, или заново сформируют батальон никто еще не знал.

- Пока сидите все здесь, - показал капитан Шапошников на отрытые щели у штаба полка.9

Полковник Гришин только закончил доклад по итогам боев по прорыву через шоссе на совещании у командира корпуса, как сообщили, что противник крупными силами атакует артполк Малыха и выдвинутый к шоссе 2-й батальон полка Шапошникова. Для всех собравшихся на совещании это сообщение было, как гром среди ясного неба. В штабе разработали план наступления на Пропойск, и главный удар должна была наносить дивизия Гришина, опираясь именно на этот плацдарм. Теперь план наступления пришлось срочно пересматривать, а потом оно и вообще было отложено, когда стали известны последствия операции противника против Малыха и Леоненко.

На душе у полковника Гришина в эти часы было тяжело, как никогда. Таких последствий для дивизии он не мог даже предвидеть, тем более что видимых признаков предстоящего наступления немцев и не было.

Тревожили Гришина и обстоятельства гибели артполка и батальона: "Очевидно, противник подтянул на этот участок крупные силы, тогда наступление с форсированием реки может закончиться более, чем плачевно... Да-а, как же это могло случится, что потеряли целый артполк сразу... Если бы знать..." - думал Иван Тихонович.

Он не снимал и с себя вины за случившееся. Обязан был предвидеть, лучше должен был организовать разведку. Он вспомнил сержанта-разведчика, и на душе стало нехорошо. "Ну, кто же мог знать, что такое случится, собирались наступать, немцев на этом участке не было вообще, именно поэтому артполку и не оставили пехотного прикрытия. Да и настроение у всех после прорыва через шоссе было такое, что самое страшное уже позади, немец здесь не так силен. Рассчитывали на усталость противника и просчитались... Опять не учли маневренности Гудериана, да и не отнять - воюет он умно...", - думал Гришин. Еще раз просматривая цифры доклада командиру корпуса, полковник Гришин увидел, что баланс потерь опять изменился в пользу противника. При прорыве дивизии из окружения ее частями было уничтожено 15 танков, 35 автомашин, 12 минометов, 6 орудий и до 200 гитлеровцев. Впрочем, все эти цифры не были абсолютно точны, учесть все сложно, и Гришин допускал, что в действительности они нанесли ущерба противнику гораздо больше, т. к. мелкие группы тоже, конечно, что-то подбили, сожгли, но и погибли сами, и естественно, сообщить о себе ничего не смогли.

Не склонный преувеличивать потери противника, Гришин сам дотошно опрашивал работников штабов полков, но все равно общая цифра людских потерь, которые противник понес от частей дивизии с момента вступления в бой, включая сюда и раненых, которых можно было подсчитать очень приблизительно, все же подходила к пяти тысячам

Кроме того - не менее пятидесяти танков, десятки автомашин, мотоциклов, много другой техники. Гришин много раз убеждался, что если бой велся на равных, допустим, батальон на батальон или батарея против десятка-другого танков, то наши его, как правило, выигрывали. Случалось, что и одна рота успешно отбивалась от батальона с десятком танков, но бывало и так, что рота немецких автоматчиков сдерживала наш батальон, а то и выигрывала с ним бой.

И потери - потери были за это время все же очень большими. В командном составе - из десяти комбатов боевых частей, считая и разведбат, с кем выехали на фронт, в строю осталось только двое, оба у Шапошникова. Остальные или погибли, как Козлов и Леоненко, или были ранены, как Лебедев, или пропали без вести. Из пяти командиров полков выбыли двое - Малинов и Фроленков. Пропали без вести начальники штаба у Корниенко и Фроленкова, убиты в первые же дни по прибытию на фронт, один за другим, два начальника оперативного отделения штаба дивизии, пропали без вести командир разведбата Соломин и командир противотанкового дивизиона Маков.10

Очень большие потери были среди командиров рот и взводов. Весь резерв командного состава исчерпан, хотя брали с собой сверх штата пятьдесят человек. Потери среди рядового и сержантского состава, если брать в цифрах, были тоже большие, но практически все батальоны сохраняли минимальную боеспособность и после понесенных потерь. И все же теперь, после гибели батальона Леоненко, в дивизии не хватало трех стрелковых батальонов. Это не считая, что так и не прибыли саперный, медсанбат, и разыскивать их теперь было просто бессмысленно: давно, конечно, воюют в другой дивизии.

Полковник Гришин, анализируя бои дивизии с момента прибытия на фронт, пришел к мысли, что причины неудач не только и не столько в том, что у противника так уж велико преимущество в танках и больше боевого опыта, просто часто им самим не хватает умения быстро распорядиться своими силами, мало порядка, настойчивости, при выполнении боевой задачи, и даже так - не везет. В целом дивизия в масштабе армии показала себя с лучшей стороны: в первых боях выстояла, не побежала, не рассыпалась, из окружения выходила организованно и фактически обеспечила прорыв корпуса и тыловых частей армии. Если бы не трагическая гибель артполка и батальона, которая смазала, в общем-то, неплохую картину, дело, в смысле наведения порядка и сохранения боеспособности в дивизии, было бы налажено быстро.