Жених напрокат - Эмили Гиффин

Дарси касается ее живота своей унизанной кольцами рукой. Бриллианты вспыхивают.

— О Боже! — воркует она. — Там у нас кто-то маленький и голый!

Аннелиза смеется:

— Да, пока на него можно полюбоваться только так.

Она знакомит нас с некоторыми гостьями — учительницами из той школы, где она работает, и соседками.

— А остальных вы, конечно, знаете.

Мы обнимаемся с Джесс и другими. Брит Миллер (которая бессовестно боготворила Дарси в старшей школе и подражала ей). Трисия Салерно. Дженнифер Мак-Гоуэн. Ким Фрисби. За исключением Ким, которая в школе танцевала в группе поддержки и одновременно каким-то чудом прекрасно успевала по математике, никто из девушек никогда не мог похвастать ни красотой, ни умом, ни особой популярностью. Но зато в качестве жен и матерей они, заурядные, оказались как нельзя более кстати.

Ким садится на диван и предлагает мне местечко рядом с собой. Спрашиваю у нее, как дела у мальчишек и Джеффа (он заканчивал вместе с нами и играл в бейсбол в одной команде с Брэндоном и Блэйном). Она говорит, что у них все отлично, сыновья здоровы, Джефф пошел в гору, и это просто потрясающе — они собираются купить новый дом.

— Чем он занимается? — спрашиваю я.

— Продажами.

— У тебя ведь двойняшки?

— Да, мальчики. Стэнли и Брик.

Знаю, что Брик — девичья фамилия ее матери, и в который раз удивляюсь, как она решилась дать ребенку такое имя. А Стэнли? Кто будет звать малыша Стэнли — или хотя бы Стэн? Так называют взрослых мужчин, лет тридцати пяти. Даже если имена хороши по отдельности, вместе они не смотрятся — это мой «бзик» в том, что касается выбора имен. Не то чтобы близняшкам нужно было давать созвучные имена или хотя бы начинающиеся с одной буквы вроде Брика и Брока, Брика и Брэка. Например, Стэнли и Фредерик — очень солидно. Брик и Тайлер — пышно. Но Стэнли и Брик? Умоляю вас.

— Ты привезла фотографии? — как и положено, спрашиваю я.

— Конечно. — Ким вытаскивает альбомчик, на обложке которого большими лиловыми буквами выведено: «Наши милые детки». Улыбаюсь, пролистывая страницы и выдерживая необходимые паузы. Брик в ванне. Стэнли с воздушным шариком. Брик с бабушкой и дедушкой.

— Замечательные фото! — Я захлопываю и возвращаю альбом.

— Мы тоже так думаем, — улыбается Ким. — Думаю, мы их будем хранить долго-долго.

Она убирает альбом в сумку. Я слышу, как Дарси рассказывает Дженнифер и Трисии историю своей помолвки. Брит ее перебивает:

— Расскажи про розы! А я уже об этом и забыла — мой букет затмил все остальное.

— Да, двенадцать алых роз, — говорит Дарси. — Они стояли у него в комнате в ожидании момента, когда он сделает мне предложение.

Не двадцать четыре.

— И как он его сделал? — любопытствует Трисия.

— Ну, мы собрались сходить куда-нибудь пообедать, а потом он предложил погулять в парке...

— Ты догадалась? — в один голос спрашивают они.

— Не совсем...

Она лукавит. Помню, как сама говорила мне, что знает наверняка о намерении Декстера. За два дня до того, как он сделал ей предложение. Но если она в этом признается, то сведет на нет всю драматургическую интригу повествования и разрушит образ женщины, за которую надо бороться.

— И что он сказал? — спрашивает Брит.

— Ты же знаешь! — смеется Дарси. Она время от времени общается с ней — должно быть, из уважения к ее преданности; та по-прежнему обожает своего кумира, как и в ранней юности.

— Ну расскажи еще раз! — просит Брит. — Моя помолвка вообще была неправильной — я сама купила себе кольцо в магазине. Так хоть услышать, что у тебя все как надо.

Дарси смотрит на ее наигранно-скромную мину.

— Он сказал мне: «Дарси, я не знаю, что может сделать меня более счастливым, чем твое согласие стать моей женой».

Чем роман с твоей лучшей подругой.

— Потом он сказал: «Я хочу делить с тобой скорби и радости».

И твою лучшую подругу.

Раздаются бурные охи и ахи. Она, конечно, приукрасила — на самом деле он произнес стандартное: «Ты выйдешь за меня замуж? »

— Сними кольцо! — восклицает Брит. — Хочу померить!

Ким говорит, что это плохая примета — снимать кольцо, когда ты помолвлена.

Да, сними его, Дарси!

Она пожимает плечами, показывая, что свободна от предрассудков. Или что Дарси Рон может пренебречь хорошими приметами. Она снимает кольцо и пускает его по рукам. Наконец оно попадает ко мне.

— Померяй, Рейч, — не унимается Брит.

Обычная забава замужних женщин. Заставить незамужнюю померить кольцо с бриллиантом, чтобы она могла хотя бы на миг почувствовать восхитительную предсвадебную атмосферу. Вежливо качаю головой, как будто отказываюсь от добавки за обедом.

— Да ладно, — произношу я.

— Есть какие-нибудь варианты, Рейч? — спрашивает Трисия таким тоном, как будто речь идет о результатах компьютерного исследования.

Я собираюсь ответить твердым «нет», как слышу, что за меня уже отвечает Дарси.

— Просто уйма! — сообщает она. — И ни одного любовника. Рейчел очень разборчива.

Она пытается мне помочь. Но почему-то получается обратный эффект. Я чувствую себя разоблаченной старой девой. И вдобавок не могу избавиться от ощущения, что она с такой готовностью приходит мне на помощь, ибо я (и это очевидно) выгляжу среди этих женщин весьма несчастной. Если бы я была помолвлена, скажем, с Брэдом Питтом, Дарси не удалось бы сиять на моем фоне. Она бы сидела в углу, завидовала изо всех сил и по секрету рассказывала Брит в ванной, что — да, конечно, Брэд есть Брэд, но Декс гораздо лучше, разве что не такой смазливый. Конечно, я бы с этим охотно согласилась. Сухо говорю:

— Едва ли можно сказать, что я настолько разборчива.

Всего-навсего безнадежно одинока и кручу роман с будущим мужем Дарси. Но вы хоть понимаете, что я окончила школу юристов в числе десяти лучших выпускников и пошла в гору? Что мне вовсе не нужен мужчина, черт возьми! А когда я наконец выйду замуж и рожу ребенка, то, будьте уверены, не назову его Бриком!

— Да, ты привередлива, — говорит Дарси, обращаясь как будто ко мне, но на самом деле ко всем остальным, и делает глоток пунша. — Взять, к примеру, хоть Маркуса.

— Кто такой Маркус? — интересуется Ким.

— Это парень, с которым Декс учился в Джорджтауне. Славный, симпатичный, забавный, — перечисляет Дарси, помахивая ручкой, — но Рейчел на него и смотреть не хочет.

Если она будет продолжать в том же духе, они начнут думать, что я лесбиянка. Тогда в их глазах мой визит превратится в шоу нетрадиционных сексуальных отношений. Самый оригинальный человек, которого они могут себе представить, — это учительница, не входящая ни в какие женские клубы.