Господство Меча - Морган Райс

Эрек рассмеялся.

«Для тебя – что угодно», – ответил он. – «Я могу считать достаточно быстро!»

Алистер слышала волнение в его голосе, присущее маленькому мальчику.

«Медленно, любовь моя!» – воскликнула она.

«Один», – медленно выкрикнул Эрек. – «Два… Три…»

Алистер в последний раз поправила вуаль, после чего начала идти по комнате.

«Четыре!» – крикнул Эрек.

Алистер вошла и посмотрела на Эрека, который широко улыбался с закрытыми глазами, и вдруг улыбка исчезла с лица девушки. Она увидела нечто, чего не смогла понять – словно что-то из ее кошмара. Из дальней стороны открытых покоев на полной скорости побежал одинокий человек с мечом в руке. Убийца.

Он побежал прямо к спине Эрека, но Эрек стоял с закрытыми глазами и улыбался, не подозревая о том, что его ждет.

Все происходило слишком быстро, и Алистер была потрясена. Она не была готова к тому, что увидела, и не могла найти слов, чтобы предупредить возлюбленного. Слова застряли у нее в пересохшем горло.

«Эрек!» – наконец, удалось выкрикнуть охваченной паникой Алистер как раз тогда, когда убийца подобрался к нему.

Эрек вдруг открыл глаза и посмотрел на девушку с тревогой на лице.

Но было слишком поздно. Человек – в котором Алистер узнала Бойера, воина плени альзак, того самого, которого Эрек сразил во время состязания – уже подбежал к Эреку. Он поднял меч позади него и, издав гортанный звук, опустил его, вонзив оружие в спину Эрека.

Эрек закричал, и Алистер закричала еще громче. Он упал на колени, из его рта и спины хлынула кровь. Бойер оставил меч в спине Эрека, после чего развернулся и убежал так же быстро, как и появился.

«Любовь моя!» – крикнул Эрек, протянув руку к Алистер после того, как упал.

«НЕТ!» – закричала девушка, теряя все ощущения самой себя, словно она видела перед собой чей-то кошмар.

Алистер подбежала к Эреку и упала рядом с возлюбленным, прижимая его к себе, а его кровь залила все ее платье.

«Алистер, любовь моя», – произнес Эрек слабым голосом.

Она чувствовала, что он умирает в ее руках, что его жизнь ускользает. Она плакала, и комнату наполняли душераздирающие крики, поднимающиеся к небесам. Алистер знала, что уже слишком поздно. Она чувствовала, что это ее вина – она отвлекла его своей глупой игрой. Эрек непременно увидел бы приближающегося человека, если бы не закрыл глаза, ожидая ее. Алистер ненароком помогла убить человека, ради которого готова была умереть сама, человека, которого она любила больше всех в этом мире.

Наступил день ее свадьбы, а мужчина, любовь всей ее жизни, был мертв.

Глава тридцать третья

Гвендолин стояла на верхних парапетах форта Тируса, глядя на горизонт и всматриваясь в море уже несколько часов. Выражение ее лица было мрачным. Она держала в руках Гувейна, а в это время в ее голове гремели слова Аргона. Неужели все сказанное Аргоном правда? Или же это всего лишь слова умирающего человека, находящегося в бреду?

Гвен хотела верить в последнее, но не могла избавиться от страха, что его слова правдивы.

Глядя на горизонт и ожидая, пока холодный ветер бил ее по лицу, Гвен испытывала дурное предчувствие, что ее время на земле исчерпано. Сейчас она чувствовала неизбежность, словно они оказались в месте последнего упокоения на этих скалистых изолированных островах. Больше всего на свете Гвен хотела, чтобы Тор был здесь, чтобы он вернулся и был рядом с ней. Ей казалось, что с ним она может выдержать что угодно.

Но Гвен знала, что он не вернется. Она молилась о его безопасности, о том, чтобы с Тором все было в порядке, где бы он ни находился, чтобы он помнил о ней и о Гувейне.

Когда Гвен моргнула, глядя на облака, вдруг на далеком горизонте что-то показалось. Сначала это видение было слабым – движение в темных облаках. Затем она увидела одну пару крыльев, затем еще одну. В небе показалось дракон. А за ним второй.

И третий.

Сердце Гвен ушло в пятки, когда ее наихудшие кошмары стали явью: войско драконов наполнило далекий горизонт. Они сердито кричали, размахивая огромными крыльями. Гвен знала, что к ним приближается смерть.

«Звоните в колокола», – спокойно велела Гвен Штеффену, который терпеливо ждал поблизости.

Штеффен развернулся и побежал выполнять ее приказ. Вверх и вниз по парапетам зазвонили в колокола, предупреждая ее людей. Внизу поднялись крики, когда люди начали бежать в укрытия: в пещеры, в подземные переходы, как их подготовила Гвен – куда угодно, чтобы скрыться от дыхания дракона.

В глубине души Гвен знала, что это напрасные усилия. Никто не сможет убежать от гнева дракона, не говоря уже о гневе целого войска. Она знала, что те, кого упустят драконы, будут убиты людьми Ромулуса.

Несколько минут спустя Гвендолин увидела, что океан почернел. Это были черные корабли Империи, которые растянулись, насколько хватало взгляда. Это был целый мир кораблей – она и не знала, что такое их количество может существовать в мире. Гвен поражалась тому, что все они хотят спуститься к такому маленькому острову, что все они идут только за ней.

Вдруг над головой, очень близко, Гвен услышала пронзительный крик. Подняв голову вверх, она приготовилась к худшему, но была потрясена, увидев Ралибара. Он появился откуда-то из острова, крича и размахивая крыльями, расправив когти. Гвен думала, что он улетит прочь, подальше от надвигающегося на них разрушения, что он спасет себя.

Но, к ее удивлению, Ралибар летел один, прямо над ее головой, навстречу приближающейся армии. Он храбро летел изо всех сил и не стал медлить перед столкновением с ними. Сердце Гвен защемило от храбрости Ралибара. Он знал, что встретится со смертью, но не дрогнул перед битвой. Этот одинокий дракон – такой гордый, такой благородный – летел вперед, чтобы пожертвовать собственной жизнью, чтобы умереть в сражении, защищая Гвендолин и ее народ, чтобы убить как можно больше драконов.

Гвендолин крепче прижала к себе Гувейна, отвернувшись и быстро спустившись по винтовой каменной лестнице. Время пришло.

Гвендолин быстро шла вдоль скалистой береговой линии возле моря, прижимая к себе Гувейна. Они были только вдвоем. Вдали она слышала крик драконов и знала, что они уже близко. Теперь у нее мало времени.

Гвен слушала шум волн, мягко плещущих на берегу в этой спокойной бухте в задней части острова, которая вела к морю, чье течение было настолько сильным, что вода выходила из берегов. Она шла к небольшой лодке, которую приготовила для этой цели. Лодка достигала восьми футов в длину, на ней были мачта и паруса. Она была достаточно большой для ребенка.

Одного ребенка.

Гвен плакала, в последний раз крепко прижав к себе Гувейна, наклонившись и поцеловав его. Она целовала сына как можно дольше, пока Гувейн не начал плакать. Она продолжала опускать его, пока он не оказался в безопасности в своей колыбели внутри лодки, завернутый в одеяло и с шерстяной шапочкой.

Гвендолин рыдала, опустившись на колени рядом с сыном, в то время как Гувейн хныкал.

Гвен посмотрела на море, на горизонт, и ее сердце разрывалось на части. Мысль о том, чтобы отправить своего сына в неизвестность, была для нее невыносима. Но она знала, что поступит эгоистично, если оставит его рядом с собой. Оставить Гувейна здесь означает обречь его на мгновенную и жестокую смерть. Там он тоже, вероятно, умрет. Но, по крайней мере, у него может быть шанс. Это может быть один шанс на миллион, когда он отправится в огромное и открытое море. Но кто знает, куда течение и судьба могут его отнести. Гвен молилась о том, что, возможно, они отнесут его в безопасное место, к матери и отцу, которые его полюбят. Возможно, его вырастит кто-нибудь другой, он станет великим воином, проживет жизнь, которая предназначена ему судьбой. Может быть, у этого ребенка есть шанс на жизнь. Больше всего на свете Гвендолин хотела дать ему все это, но знала, что не может.

«Я люблю тебя, дитя мое», – сказала она, имея в виду каждое слово, не в силах сдержать слезы.

После этих последних слов Гвен опустилась на колени и подтолкнула лодку.

Это была небольшая лодка и она покачнулась, когда Гвен толкнула ее на спокойную воду. Легкое течение медленно и осторожно вынесло ее в море. Крики Гувейна, вместо того, чтобы стихнуть, становились все громче и громче, пока течение несло его одного в пустое серое море.

Гвендолин смотрела, как он уплывает, сверкая глазами цвета моря, но поняла, что она больше не в силах это видеть. Гвен закрыла глаза и в последний раз молилась изо всех сил:

«Пожалуйста, Господи. Будь с ним».