Наследник. Поход по зову крови - Антон Краснов

Сидящий на палубе на корточках Аюп Бородач приоткрыл один глаз, для чего-то с шумом потянул воздух носом и произнес:

– Да что же это такое?

Из развала люка повалил морозный белый дым. Корабль еще несколько раз дернулся и замер.

Капитан Бреннан, Ариолан Бэйл, Себастьян и все-все, кто на этой проклятой посудине еще мог шевелить ногами, опрометью ринулись на нижнюю палубу.

Посреди нее полулежал штурман Кромо. С первого взгляда было ясно, что если он и сможет когда-нибудь вернуться к морской профессии, то ни к фалу, ни тем паче к штурвалу его больше не допустят. Обе руки штурмана были оторваны чуть ниже локтя. Он подставлял к глазам то одну, то другую изуродованную конечность и что-то бормотал… Судя по движениям губ – одно и то же. Характерно, что из рваных обрубков не текла кровь. Хотя она должна была хлестать фонтаном. Больше всего изуродованные руки Кромо навевали чудовищные сравнения с товаром нерадивого мясника: подмороженные, криво рубленные волоконца мяса, излом костей и костяное же крошево в схваченной льдом ране…

Когда штурмана Кромо увидел капитан Бреннан, он заскрежетал белыми своими зубами и, подняв фонарь, задал, казалось бы, дурацкий вопрос:

– Тебе больно?

Бедолага Кромо трясся всем телом. Свет фонаря неподвижно лежал на его лице, выхватывая искры инея, засевшего в усах и бороде.

– Тебе больно?! – возвысив голос, повторил капитан Бреннан.

– Мне не больно… – пробормотал Кромо, и Себастьян, стоявший за спиной Каспиуса Бреннана-старшего, увидел глаза незадачливого Кромо, не успевшего разойтись в море с ледяной горой. Взгляд этот был пуст и обессмыслен ужасом. В левом глазу полопались сосудики, и глазное яблоко выкатилось и побагровело.

В борту «Кубка бурь» зиял пролом размером в рост человека. На его белых иззубренных краях, обитых все тем же инеем, виднелись густые натеки.

Это была остановившаяся, прихваченная чудовищным холодом человеческая кровь.

А за проломом легла тусклая белесая тьма.

– Они тащили двоих или троих наших, – прозвучал глуховатый голос, и на пятачок палубы, освещенный фонарем капитана Бреннана, шагнул тот желтолицый, что называл себя Эском. – Я не успел ничего разглядеть толком: когда борт корабля разошелся, как гнилой бурдюк, оба фонаря на жилой палубе задуло. Дальше все происходило почти в полной тьме и слишком быстро, чтобы кто-то из нас успел понять, с кем мы имеем дело.

– В кубрике оставались только те, кто не успел выполнить команду капитана и подняться наверх, – откликнулся один из альгамцев, держащий в руке тесак. – Их-то и прихватили…

– Та-ак, – мрачно протянул капитан Бреннан и снова глянул на трясущегося штурмана Кромо, – но ты должен был успеть разглядеть, кто изуродовал тебе руки.

– Кромо! – воскликнул и Ариолан Бэйл. – Скажи нам, что ты видел!

– Тем более что они в любой момент могут вернуться, – выговорил Себастьян, не отрывавший глаз от пролома.

Кромо попытался приподняться, но вместо этого упал на спину и беспомощно выставил перед собой обрубки рук, из которых, превозмогая холод, начала просачиваться живая кровь. У него шевельнулись губы. Раз, другой, третий.

– Я видел. Светящиеся глаза… Блеск… Алые веточки… Красота… Одним движением – и все…

– Все, – спокойно констатировал капитан Бреннан, когда стало понятно, что ни слова, ни даже единого движения от штурмана Кромо больше не дождаться. – Собираемся наверху, проводим перекличку и выявляем тех, кого сейчас нет на борту. И побыстрее – если уж гибнуть, ребята, то никак не от простуды! Тем более что я примерно знаю, с кем мы имеем дело.

– Но, сэр…

– Быстрее!

Наверно, только сейчас Себастьян, Ариолан Бэйл, Аюп Бородач и все очевидцы этой сцены почувствовали, какой холод царит в развороченном нутре корабля. Он царапал крючьями лицо, будто свинцом схватывал ноги и руки и грозил отнюдь не простудой…

Гибелью.

Через считаные минуты на борту «Кубка бурь», накрепко примерзшего бортом к громаде ледяной горы, остались лишь двое. Оба мертвы. Это были штурман Кромо и тот марсовый матрос, что сломал себе шею в момент столкновения с айсбергом. Все остальные на двух шлюпках переправились на «Громобой», легший в дрейф на безопасном расстоянии от ледовой громады.

Перекличка показала, что недостает шести человек. Судьба двоих была известна. Еще четверо пропали без вести.

Двое из них были те самые уроженцы севера страны, что недавно рассказывали об ужасах Северного Альгама: Пайшо и Райзо.

Помимо этих матросов, перекличка выявила отсутствие Олеварна.

И – Ржиги.

Капитан Бреннан решил провести совет не за закрытыми дверями и в присутствии избранных, а прямо на палубе «Громобоя». Сразу, лишь забрезжил рассвет. При всех. Так, что даже вахтенные и дежурные канониры могли слышать те жуткие вещи, о которых повел речь капитан Бреннан.

На совете присутствовали даже Танита и Майя, после известия об исчезновении любимого школьного друга державшиеся очень достойно. Они стояли у борта, облаченные в мешковатые штаны и длинные, почти до колен, матросские блузы. И хотя здесь неестественное ледяное дыхание айсберга не ощущалось совершенно, обе девушки зябко ежились. Таните расторопный повар Жи-Ру даже сунул украдкой согревающий отвар на основе все того же старого доброго вайскеббо…

Капитан Бреннан, стоявший на шканцах, поднял руку, приковывая к себе общее внимание.

– Все уже знают, что произошло на «Кубке бурь», – произнес он. – Штурман брига Кромо не сумел в темноте разойтись с айсбергом, хотя я сам давал ему указания… Быть может, он был пьян. Может, у него существовали какие-то иные причины, но ничто не может его оправдать. Кроме смерти. Но Кромо мертв, о нем нет смысла говорить.

Собравшиеся на палубе люди загудели:

– Капитан, скажи, кто были те твари?!

– Мы слышали, что наших товарищей похитили… Утащили в глубины этой чертовой горы.

– Что это за морок? Здесь не Северный Альгам.

– Штурман видел… он же успел сообщить!

– Он сказал!

Стоящий за левым плечом руководителя экспедиции Себастьян видел, как по толпе на вытянутых руках передавали какую-то изорванную рубаху. Как выяснилось, это была одежда, снятая с убитого на «Кубке бурь» штурмана. Ткань трепетала, как флаг, снятый со шпиля павшей крепости.

– Тихо! – повысил голос капитан Бреннан. – Тихо, я вам всем говорю! Не сметь распространять панику. Иначе, клянусь Илу-Мартом и всеми его исчадьями, я вздерну на рею любого, кто будет сеять нелепые слухи. Я сделаю это, даже несмотря на недостаток в людях… Я сейчас сам расскажу все, что нам нужно знать.

– Тем более что за исчадиями Илу-Марта, ежели что, далеко ходить не придется… – отчетливо произнес кто-то.

Под порывом налетевшего ветра загудели снасти. Посыпались вопросы:

– Кто на нас напал?

– Что это за дьявольский айсберг? Я ходил достаточно и что-то не видел, чтобы лед не таял в таких низких широтах!

Сын владетеля Корнельского на сей раз спокойно ждал, пока утихнут голоса.

– Я тут подумал, проанализировал, прикинул. Все сходится. Все, к большому сожалению, сходится. Это ледниковые эльмы, – наконец сказал он, – очень скверные холоднокровные твари, одно прикосновение которых способно если не убить, то парализовать и надолго сделать совершенно беспомощным.

– Вам уже приходилось сталкиваться с ними, капитан? Не так ли? – быстро спросил мастер Ариолан Бэйл, чьи ноздри были такими же белыми, как дыхание гибельной ледяной горы.

– Да.

– В Омуте?

– И там тоже… – Каспиус Бреннан-младший провел ладонью по лбу, вдруг покрывшемуся крупными каплями холодного пота, и договорил: – Только в этот раз мы встретили их совсем уж рано… Ведь мы даже еще не вышли за Столпы Мелькуинна.

– Это что-то значит? Или случайность, трагическое стечение обстоятельств?

– Неверно излагаешь, Ариолан. Каждая случайность что-то да и значит. А еще бывает в жизни так, что случайное, нежданное, нелепое становится непреодолимой преградой. Приобретает первостепенное значение, – задумчиво произнес капитан Бреннан.

Ариолан Бэйл стал в позу, отработанную еще у строящегося Тертейского моста, и громким голосом проговорил:

– И чему же вы придаете первостепенное значение теперь, господин капитан?

Бреннан многозначительно молчал. Однако всем тем, кто стоял поблизости, было заметно, каким усилием дается капитану это молчание. Первым не вытерпел Себастьян. Оправдывая все не самые лестные характеристики, данные ему капитаном Бреннаном, он шагнул к ограждению шканцев и выпалил:

– А вот лично я придаю первостепенное значение тому, как вытащить наших товарищей!

Стоявшие внизу матросы встретили эти слова глухим шумом, похожим на гул отступающего с отливом моря.

– Я не верю, что они мертвы, и не сомневаюсь: нужно предпринять хотя бы одну попытку спасти их, – с жаром продолжал воспитанник барона Армина. – Олеварн, Ржига, альгамцы… Или же мы будет пасовать перед каждой встретившейся нам на пути трудностью и бездарно платить за свою несостоятельность жизнями наших товарищей?