ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений) - Уилбур Смит

Было еще темно, когда мы заняли свои места в вельботе — Чабби и Анджело у моторов на корме, а мы с Шерри уселись, будто воробьи, на куче груза. Заря переливалась пурпуром и золотом, обещая еще один знойный день. Чабби повернул на север, взяв курс, возможный только для небольшого судна и умелого шкипера. Мы двигались вдоль рифов и островков, и иногда у нас под килем было не более двадцати дюймов до жадных клыков кораллов.

Мы все пребывали в состоянии предвкушения. Полагаю, меня влекла вовсе не жажда наживы. Все, что мне надо было, это хорошее новое судно вроде «Балерины». Но я мечтал о редкостном прекрасном сокровище, которое мы должны были вызволить из морской пучины. Если бы то, что мы искали, было просто слитками или монетами, вряд ли нас переполняло бы ожидание чуда. Море снова превратилось в соперника, и бросало нам вызов к поединку.

Ослепительные краски рассвета померкли и слились с изнуряющей голубизной неба. Солнце вынырнуло из моря, а Шерри Норт поднялась на нос лодки, чтобы сбросить с себя джинсы и куртку. Под ними был бикини. Она сложила одежду в холщовую походную сумку и достала тюбик крема для загара. Она принялась намазывать кремом свою нежную, бледную кожу.

Чабби с Анджело в ответ на это приняли испуганный вид. Они шумно и торопливо обсудили что-то между собой, после чего Анджело был послан на нос судна с куском холста, чтобы соорудить для Шерри некое подобие тента. Здесь между ними также возникла жаркая дискуссия.

— Мисс Шерри, вы повредите себе кожу, — протестовал Анджело, но она отправила его в полном поражении на корму.

Там двое мореходов уселись со скорбным видом плакальщиков. Лицо Чабби собралось в печальную коричневую гримасу, а Анджело от волнения заламывал руки. Наконец, они, не выдержав таких мучений, обменялись взглядами и поспали Анджело еще раз. Он стал карабкаться через кипы груза, чтобы заручиться моей поддержкой.

— Не позволяй ей этого делать, — умолял он. — Она потемнеет.

— Полагаю, так оно и задумано, Анджело, — ответил я, однако, предупредил Шерри, чтобы она остерегалась полуденного солнца. Она послушно оделась, когда мы сошли на песчаный берег какого-то островка, чтобы пообедать.

Лишь во второй половине дня мы приблизились к трем пикам «Стариков» и Шерри воскликнула:

— Совсем такие, как их описал старый моряк!

Мы приблизились к острову со стороны открытого моря, по узкой полосе спокойной воды между островом и рифом. Когда мы проплывали мимо пролома в рифе, через который я провел «Балерину», убегая от спасательного судна с Зинбаллы, мы с Чабби переглянулись в улыбке, предавшись воспоминаниям, а затем я, обернувшись к Шерри, пояснил ей подробности.

— По-моему, нам следует стать лагерем на острове, а этот проход будем использовать, чтобы добираться до места крушения.

— Не слишком ли рискованно? — она скептически разглядывала узкий проход в рифе.

— Да, но зато не придется совершать каждый день путешествие в 20 миль. К тому же, он не так страшен, как на первый взгляд. Однажды на полной скорости я прокатился по нему на моей пятидесятифунтовой лодке.

— Ты сошел с ума, — она подняла на лоб темные очки и взглянула на меня.

— Теперь тебе об этом не трудно судить, — и мы улыбнулись друг другу.

— Да, я уже знаток, — похвасталась она. Веснушки на ее носу потемнели от солнца, а кожа слегка подрумянилась. Кожа у нее была замечательная, из тех, что не краснеет и не пузырится при встрече с солнцем. Она быстро приобрела золотисто-медовый оттенок.

Был высокий прилив, когда мы обогнули северную оконечность острова и вошли в защищенную бухточку. Чабби подвел вельбот к самому песку. До ближайших пальм было не более двадцати ярдов. Мы сгрузили поклажу и отнесли ее вверх, далеко за отметку прилива, и снова прикрыли кусками брезента, чтобы предохранить от едкой морской соли. Когда мы закончили разгрузку, было уже поздно. Солнце не обжигало, а на землю легли длинные тени пальм. Нам осталось перенести лишь личные вещи и пятигаллоновую канистру с пресной водой.

На крутом склоне самой северной вершины, поколения посещавших эти места мореходов вырыли несколько неглубоких пещер. Я выбрал самую просторную из них под склад оборудования, другую, поменьше, в качестве жилого помещения для нас с Шерри. Чабби и Анджело нашли себе еще одну, примерно в ста ярдах от нас, скрытую от взгляда кустарником.

Я оставил Шерри, чтобы она подмела наше жилище импровизированным веником из пальмовых листьев. Затем она поверх надувных матрацев положила спальные мешки, а я взял сеть и направился назад к бухточке.

Было темно, когда я вернулся, неся неплохой улов из дюжины крупных рыб. Анджело уже развел огонь и вскипятил воду. Поели мы в сосредоточенном молчании, а позже, лежа в нашей пещере, слушали, как краб-скрипач наигрывал что-то среди пальм.

— У меня какое-то первобытное чувство, — прошептала Шерри. — Будто мы первые мужчина и женщина на свете.

— Я — Тарзан, а ты — Джейн, — согласился я. Она усмехнулась и прижалась ко мне.

На рассвете Чабби в одиночестве отправился в обратный путь на Сент-Мери. Он должен был вернуться через день с запасом горючего и пресной воды в больших канистрах. Предполагалось, что нам этого хватит недели на две. Пока мы ждали его возвращения, Анджело и я принялись за нудную работу — мы перетаскивали оборудование и складировали его в пещере. Я, включив компрессор, наполнил емкости аквалангов, проверил подводное снаряжение, а Шерри натянула веревки для сушки белья и постаралась придать нашему жилищу некий уют.

На следующий день мы с ней бродили по острову, взбираясь на вершины и исследуя пляжи. Я надеялся найти воду — ключ или колодец — которые остались незамеченными для других пришельцев, но, естественно, ничего не нашел. Ничто не могло ускользнуть от прозорливого взгляда древних мореходов и рыбаков.

Южная оконечность острова, самая дальняя от нашего лагеря, была сплошным непроходимым болотом, занимавшим все пространство между пиком и морем. Мы обошли стороной эту поросшую густой болотной травой зловонную лужу. Воздух здесь был тяжелый, наполненный невыносимыми запахами гнилой травы и дохлой рыбы. Колонии красных и пурпурных крабов покрывали глинистую поверхность своими норками, из которых они таращили выпученные глаза. В мангровых зарослях бродили цапли — многие из них высиживали птенцов, неуклюже поджав длинные ноги на огромных, как бы взъерошенных гнездах. Однажды до нас донесся громкий всплеск и что-то темное метнулось в воду, скорее всего, это был крокодил. Уйдя от малярийных болот, мы поднялись выше, пробираясь через густой кустарник к самому южному пику.

Шерри решила, что мы должны непременно на него подняться. Я пытался отговорить ее от этой затеи — южный пик был самым высоким и отвесным. Но мои протесты даже не были выслушаны, и после того, как мы достигли узкого выступа на южном каменистом склоне, Шерри с упорством двинулась вперед.

— Если матрос со «Света Зари» нашел дорогу к вершине, то и я туда поднимусь, — заявила она.

— Но оттуда такой же самый вид, что и с остальных, — заметил я.

— Не в этом дело.

— А в чем тогда? — спросил я, но она лишь одарила меня полупрезрительным взглядом, обычно так смотрят на маленьких детей или слабоумных, и даже не снизошла до ответа. Она продолжала осторожно двигаться вдоль уступа.

Под нами была пропасть, глубиной не менее двухсот ярдов, и если мне чего не доставало в моем арсенале мужественных качеств, так это крепкой головы на высоте. Но, тем не менее, я бы предпочел балансировать на одной ноге на куполе собора Святого Павла, чем признаться в своей слабости мисс Шерри Норт. Поэтому я с превеликой неохотой был вынужден следовать за ней. К счастью, через несколько шагов она издала торжествующий возглас и свернула с уступа в узкую вертикальную расселину, прорезавшую поверхность утеса. Трещины в скале образовали некое подобие лесенки, по которой было нетрудно взобраться на самую вершину. С облегчением я последовал за Шерри вглубь расселины. Через несколько секунд Шерри вскрикнула снова.

— Господи, Харри, ты только посмотри! — и она указала на защищенную часть стены, в темном дальнем конце. Кто-то давным-давно с упорным терпением вырезал на плоской поверхности камня надпись: «А.Барлоу потерпел в этом месте крушение 14 октября 1858 года».

— Мне не по себе, — прошептала Шерри. — Написано будто вчера, а не долгие годы тому назад.

Действительно, надпись, защищенная от непогоды, казалось, появилась совсем недавно, и я оглянулся по сторонам, будто ожидая увидеть поблизости старого моряка, следящего за нами.

Выбравшись, наконец, словно вверх по трубе, на вершину, мы все еще находились под впечатлением этого послания из прошлого, не в состоянии вымолвить ни слова. На вершине мы просидели около двух часов, наблюдая игру прибоя у Пушечного Рифа. Пролом в рифе и темный омут посередине его были отчетливо видны с нашей вершины, но сам узкий проход в кораллах был едва различим. Отсюда Артур Барлоу наблюдал агонию «Света Зари», видя, как прибой разламывает судно на части.