ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений) - Уилбур Смит

Шерри прижалась лицом к иллюминатору и восторженно вскрикивала, когда лайнер начал снижаться над плантациями ананасов, где женщины на минуту оторвались от работы, чтобы взглянуть вверх на нас.

Наконец, самолет коснулся земли и покатил к крохотному зданию аэровокзала, вывеска на котором извещала: «Остров Сент-Мери — жемчужина Индийского Океана». Под вывеской стояли еще две, не менее драгоценные жемчужины.

Я дал Чабби телеграмму, и он встречал меня вместе с Анджело. Анджело бросился к барьеру, чтобы обнять меня и вырвать у меня из рук чемодан. Я. представил ему Шерри. Манеры Анджело тотчас изменились до неузнаваемости. Здесь на острове из всех признаков красоты выше всех ценится лишь один. У девушки могут быть кривые зубы или косые глаза, но если у нее светлая кожа, то у нее отбоя не будет от ухажеров. Светлая или, как здесь говорили, ясная кожа могла быть усыпанной угрями, но ценился именно ее оттенок, а Шерри была обладательницей самой светлой кожи, какую когда-либо видели на острове.

Анджело таращил глаза в каком-то ступоре, пока она пожимала ему руку. Затем он, стряхнул оцепенение, отдал мне назад мою сумку и взял другую, из рук Шерри. Как верный пес, он следовал за ней на расстоянии нескольких шагов, в благоговении не спуская с нее глаз. Он расплывался в своей знаменитой улыбке всякий раз, когда она бросала взгляд в его сторону. С первых же мгновений он превратился в ее раба.

Чабби прошествовал вперед, чтобы встретить нас. Он был полон чувства собственного достоинства, громадный и вечный, как утес из темного гранита. На лице его была гримаса недовольства, более выразительная, чем когда-либо. Он взял мою руку в свою огромную сильную ладонь и пробормотал нечто, что должно было означать приветствие по случаю моего возвращения. Он посмотрел на Шерри, и она слегка поежилась под его сердитым взглядом. Однако внезапно произошло нечто, не виданное мною ранее. Чабби приподнял с головы потрепанную морскими ветрами фуражку, явив миру свою сверкающую лысину в этом доселе невиданном порыве галантности, и улыбнулся так широко, что обнажились розовые пластмассовые десны его вставной челюсти. Он оттолкнул Анджело в сторону, когда тот приостановился отдохнуть и поставил чемоданы, схватив по одному в каждую руку и повел Шерри к пикапу. Анджело преданно следовал за ней, а я плелся в самом хвосте, сгибаясь под тяжестью моего багажа. Но было совершенно очевидно, что команда одобрила мой выбор, хотя бы в этот раз.

Мы сидели в кухне домика Чабби, и его миссис угощала нас кофе с банановыми пирожными. Мы с Чабби обговаривали планы. Я с трудом выторговал разумную сумму, за которую Чабби согласился предоставить нам свою посудину, снабдив ее новыми моторами, и все на неограниченное время. Анджело и Чабби получат за свой труд обычное жалованье, а в конце будет еще премия «за улов», если поиски окажутся успешными. Я не уточнял, что, собственно, мы собирались искать — просто станем лагерем на одном из островов архипелага. И мы с Шерри будем работать под водой.

Наступил полдень, когда мы наконец пришли к соглашению и ударили по рукам, как было принято здесь на острове. Стало жарко, мне было тяжело вновь привыкать к зною. Я отложил все дела на завтра, оставив Чабби с Анджело заниматься приготовлениями. И мы с Шерри на минуту заехали к Ма Эдди за провизией, а затем покатили через холмы, поросшие пальмами, к Черепаховому Заливу.

— Как в сказке, — прошептала Шерри, остановившись под тростниковой крышей веранды. — Наверно, мне это мерещится, — и она кивнула головой в сторону пальм и ослепительно белого песка на пляже.

Я подошел к ней сзади и, обняв ее за талию, прижал к себе. Она тоже прильнула ко мне и крепко сжала мои руки.

— Харри, я и представить не могла, что это будет так чудесно.

Я мог почувствовать, что в ее душе что-то произошло. Она была похожа на цветок, росший среди зимы, лишенный солнца. Но в ее душе еще оставались такие глубины, каких я не мог достичь. Она была непростым человеком, и это меня беспокоило. Казалось, ее раздирали внутренние конфликты, тень которых иногда набегала на ее ясный взор. Так акула, плывущая в глубине, заметна лишь в виде неясного темного пятна. Очень часто, когда она полагала, что на нее не смотрят, я перехватывал ее взгляд в мою сторону — оценивающий и враждебный одновременно, как будто она меня ненавидела. Но такое случалось до нашего прибытия на остров, а теперь она словно расцвела под солнцем, как зимний цветок, отбросив в сторону тревоги, бередившие ей душу.

— Спасибо, Харри, что ты привез меня сюда.

Миссис Чабби вымела пол, проветрила белье, поставила в банки цветы и наполнила холодильник. Взявшись за руки, мы обошли домик, и хотя Шерри одобрительно мурлыкала по поводу скупой мужской обстановки, мне показалось, я заметил в ее глазах блеск, который возникает у любой женщины, затеявшей передвижку мебели. Обычно эта процедура сопровождается выбрасыванием милых сердцу мелочей из холостяцкой жизни. Стоило ей остановиться и переставить вазу с цветами, поставленную миссис Чабби на широкий обеденный стол, я понял, что в Черепашьем Заливе предстоят большие перемены. Но, как ни странно, эта мысль не огорчила меня. Внезапно я почувствовал, что мне до смерти надоело самому готовить и вести дом.

Мы переоделись в купальные костюмы в спальне, так как еще в первые минуты нашей близости я обнаружил у Шерри развитое чувство личной скромности. Я знал, что потребуется время, чтобы ей привыкнуть к традиционному купальному костюму Черепашьего Залива. С другой стороны, компенсацией за мой слишком закрытый купальный костюм была возможность лицезреть Шерри в бикини.

Впервые я смог открыто оглядеть ее. Более всего в ней поражал нежный матовый блеск ее кожи. Она была высокой, и если плечи ее были несколько широки, а бедра узки, то талия была тонка, а живот — плоский, с изящно вырезанным пупком. Я всегда был согласен с турками, по мнению которых пупок принадлежит к самым эротическим частям женской анатомии. Пупок Шерри привлек бы толпы ревнивых соперников. Ей вовсе не нравился мой пристальный взгляд.

— Господи, ну что ты уставился? — спросила она и обернула вокруг талии полотенце подобие саронга. Она шла босиком по песку и при ходьбе ее грудь и попка слегка покачивались, что я наблюдал с нескрываемым удовольствием.

Мы оставили полотенца на высоких отметках уровня воды и побежали по плотному влажному песку к кромке прозрачного теплого моря. Она плыла обманчиво низким и медленным кролем, но на самом деле неслась так быстро, что мне пришлось поднапрячься, чтобы догнать ее. За рифом мы остановились передохнуть. Ей надо было отдышаться.

— Давно я не плавала, — призналась она.

Пока мы переводили дух, я вглядывался в открытое море, пока, наконец, не увидел череду темных плавников, быстро приближавшихся к нам. Я не мог скрыть свой восторг.

— Ты сегодня почетный гость, — сказал я. — Это торжественный прием.

Дельфины окружили нас, словно компания веселых щенят, толкаясь и попискивая, и оглядывая Шерри. Я знал, что они обычно избегают незнакомых людей, и то, что они позволили потрогать себя при первой встрече, было подлинной редкостью. Такое случается лишь после продолжительного ухаживания. Однако к Шерри они воспылали любовью с первого взгляда, ничуть не меньше той, что пронзила Чабби и Анджело.

Уже минут через пятнадцать они тянули нас, как на водных санях, и Шерри повизгивала от удовольствия. Когда она упала со спины одного из них, к ней тотчас подоспел другой. Он принялся толкать ее носом, стараясь привлечь к себе ее внимание. Когда, наконец, мы оба от них устали и медленно поплыли назад к берегу, один из крупных самцов следовал за Шерри до самого мелководья, где глубина была не выше ее талии. Там он перевернулся на спину, и она поскребла ему брюхо пригоршней сухого белого песка. Дельфин ответил на это своей глупой застывшей ухмылкой.

Стало темно. Мы сидели на веранде, потягивая виски. Было слышно, что дельфин плещется где-то поблизости, издавая призывные звуки и играя хвостом — он надеялся соблазнить ее снова вернуться в море.

На следующий день мне с утра пришлось бороться с приступом знаменитой островной лени. Меня одолевало желание понежиться в постели, тем более, что Шерри проснулась возле меня розовая и сияющая как младенец. Ее взгляд был ясным, дыхание нежным, а губы соблазнительными.

Мы с ней быстро проверили оборудование, поднятое с «Балерины», и нам потребовался мотор для компрессора. Чабби был отправлен с пригоршней купюр за мотором, и вскоре вернулся с приобретением, которое еще пришлось доводить до ума. На это у меня ушел весь остаток дня. Шерри же отправилась к Ма Эдди за провизией и прочим необходимым для лагеря. Было решено отплыть не позже, чем через три дня, и времени у нас оставалось в обрез.

Было еще темно, когда мы заняли свои места в вельботе — Чабби и Анджело у моторов на корме, а мы с Шерри уселись, будто воробьи, на куче груза. Заря переливалась пурпуром и золотом, обещая еще один знойный день. Чабби повернул на север, взяв курс, возможный только для небольшого судна и умелого шкипера. Мы двигались вдоль рифов и островков, и иногда у нас под килем было не более двадцати дюймов до жадных клыков кораллов.