Десантники «Сил Спасения» - Каплан Виталий Маркович

А скандала не было. Если уж вспоминать, так до конца. Потому что был ещё один звонок. Самый позорный. На этот раз он сам набрал непослушными пальцами Ленкин номер.

Сейчас он уже не помнил своего жалкого бормотания. Лишь нервную чечётку, которую сами собой выстукивали тогда пальцы по стене, забыть было невозможно. Как и те прощальные Ленкины слова:

– Не надо, Серёжа, не волнуйся. Я же не чёрная кошка, дорогу тебе не перебегу. Живи долго и счастливо.

И короткие гудки – один, другой, девятый…

Вот и сейчас – жёлтый, едкий огонь стыда. Да, всё началось с того самого животного страха. И нечего притворяться – это не было ловушкой. Старик и прочие Благодетели просто стояли в сторонке и ждали – и победа, как спелый плод, мягко шлёпнулась в их потные ладони. Впрочем, этот образ из какой-то позабытой книжки. Сейчас уже и не вспомнить откуда.

А может, всё началось ещё раньше? С той самой «проверки функций»? Когда его занесло в постель к чужой, если уж говорить честно, девчонке. Без любви, без дрожи и восторга, без боли и нежности. Как в процедурную. Проверился. Убедился, что функции на высоте. И пошла крутиться программа.

Его мысли прервал негромкий звук – не то лязг, не то скрежет. Будто гвоздём царапали по стеклу. Сергей поднял голову. В камере, похоже, ничего не изменилось – та же пустота, дышащие холодом стены, тусклый свет, тягучими волнами льющийся с потолка. Но Сергей понял – началось. Что именно – уже без разницы, лишь бы всё завершилось скорей. И он даже обрадовался – можно отвлечься от милых воспоминаний…

Негромкий звук повторился. Похоже, всё-таки это был лязг. Металл полз по металлу. Наверное, включили аппаратуру. А для чего?

Откуда-то сверху раздался бесстрастный механический голос:

– Вы не передумали, Сергей Петрович? У вас есть ещё шанс. Только теперь уже последний. Советуем воспользоваться.

Голос умолк, вместо него послышались какие-то острые щелчки. Плёнку, что ли, они перематывают? Или ответа ждут?

– Спасибо за совет, – хмуро ответил он потолку. – Не воспользуюсь.

– Жаль, жаль, Сергей Петрович. В таком случае начнём.

И настала тишина. Переговорное устройство отключилось – теперь уже, видимо, навсегда. А лязг раздался вновь. Лязг и тихое жужжание. Наверное, заработал невидимый мотор. Дальняя стена сдвинулась вдруг с места и медленно поехала на Сергея. Очень медленно – не больше сантиметра в секунду, прикинул он на глаз.

Ну что ж, пускай будет так. Расплющат, как виноградину в соковыжималке. Фантазия у них оказалась не шибко богатой. Впрочем, наверное, на него решили особо не тратиться. Есть у них дела поважнее. Или это новая подначка – напугать, дать время на раздумье? Впрочем, не так уж и много времени, минут пять, если скорость останется прежней. Для истерики более чем достаточно.

«Одного не учли, – устало усмехнулся своим мыслям Сергей, – не истерик я. Уж извините, ребята, что так вышло. Полетели в одно место ваши расчёты. Если и в самом деле Серёге Латунину пора сыграть в ящик, то и незачем дёргаться. Значит, так надо».

Пять минут – и всё кончится. Мир исчезнет. Чернота и пустота. И никогда уже не будет жёлтого солнца и присыпанной утренней изморозью осенней травы, по которой стелется сизый дымок костра… Не будет ни ночного неба, ни человеческих лиц. И Костика не будет. Как он там? Только бы смог перейти Границу, только бы… Конечно, это почти немыслимое дело. Границы – они всюду на замке. Что там, что здесь. Но Костику всё равно удастся! «Наперекосяк пойдут ваши расчёты, господа Благодетели! – почти вслух произнёс Сергей. – Ох, как бы мне хотелось до вас добраться, взять за горло, если оно, конечно, у вас имеется… Жаль, это невозможно. По сравнению с вами я – мелочь рыбья. Так вроде бы говорил Сумматор. Но рыбка-то я кусачая. А Костик отсюда уйдёт, вам его не остановить, твари, не от вас это теперь зависит, Благодетели фиговы!

Ладно, чья бы корова мычала. Я тоже мерзавец, я покалечил жизнь Ленке; может, потому и Костик оказался у вас в лапах; может, всё не случайно – тянется моя старая вина, как нитка за иголкой. Как же обгадил я свою душу! Дерьмо тянется к дерьму, потому и купился на приманку. Ещё бы, вы по дерьму специалисты. А как вы за меня уцепились! Ещё бы, ценный кадр заимели. “Нестандартное мышление… Надёжный и сильный… Способный быстро обучаться…” Такие песни, кажется, пел дедушка Сумматор? Как же быстро вы поверили, что я ваш! А я не ваш… Я сам не знаю чей, но не ваш. И всё же работал на вас. Сколько Групп через меня прошло! Сколько пацаньих душ изломал! Сколько Десантников подготовил! И только сейчас я, наивный козлик, спрашиваю: против кого десант? Я до сих пор не знаю, кто вы, откуда и зачем пришли, но одно я вижу без очков – вы не люди. То есть – нелюди. И я чуть было не стал таким же. Да, не стал. Но загубленных ребятишек не вернёшь. И это на мне висит. С этим грузом я уйду во тьму. Вот уж действительно, “кто соблазнит одного из малых сих…” Да, я никогда не верил во всякую там мистику, считал себя рационалистом до мозга костей, но если всё же есть Он, в руках Кого все нити, я не знаю, как Его назвать, да и неважно, но я прошу об одном. Не надо мне Света, не надо Покоя, да и смешно было бы претендовать. Я готов принять любую муку, но дай мне сначала исправить то, что я натворил. Я понимаю, всё исправить невозможно, но хоть что-нибудь… У меня же есть ещё силы, есть ум, есть душа, поганая, конечно, но всё-таки. Если она не годится Тебе такой, очисти её, выжги из неё дрянь, это, наверное, будет больно и страшно, но я вытерплю. Но дай мне возможность исправить мои дела. Помоги мне раздавить Благодетелей. Ты ведь знаешь, кто они такие и как с ними драться, так сделай меня Своим оружием. На что мне ещё остаётся надеяться, кроме как на Тебя? А вдруг Ты и в самом деле есть, вдруг это по правде? Мне осталось жить пару минут, вот я могу, вытянув руку, дотронуться до движущейся стены, ощупать холодную сталь. Сейчас не время для шуток, поверь, я говорю всерьёз, мне больше ничего уже не светит. А если я ни на что не годен – ладно, сотри меня в пыль, делай со мной всё, что хочешь, я на всё согласен, но помоги моему сыну! Выведи его из этой гнусной ямы! Хотя, конечно, Ты уже помогаешь, кто, кроме Тебя, мог послать Белого? Да и Город… Может, Город – это и есть Ты?

Так помоги же Костику! Я-то виноват перед ним. Дважды виноват. Я дал ему жизнь – и тут же бросил, отказался от него. Конечно, я не знал, что он родился, но мог узнать, если бы захотел. Но я боялся… И кто знает, чего я боялся? Наверное, потерять спокойствие. А потом, уже здесь, я ломал его душу, вытягивал из неё жизнь и каплю за каплей вливал мертвечину. Вот если бы Ты сотворил чудо, взял бы меня, перенёс в Натуральный Мир и поставил перед Костиком – что тогда? Я не смогу посмотреть ему в глаза. И уж, конечно, не смогу признаться, что я – отец. Потому что какой же я, к свиньям, отец? Я понимаю, Ты можешь меня, наверное, простить, Твоя доброта, говорят, беспредельна. Да меня бы и Костик, наверное, простил, узнай он правду. Он же на самом деле добрый, хоть мы тут и лепили из него хищного зверя. Да только я сам себя никогда не прощу. И вообще не меня спасай, а его. А мне помоги лишь исправить моё зло. И всё. Я больше ничего не хочу и ничего не прошу…»

Стальная стена мягко, почти нежно коснулась его груди. «Ладно, давите, сволочи!» – подумал он, но вдруг обнаружил, что пытается её оттолкнуть. Глупо. Чисто животная реакция. Инстинкт. Душа делает своё, а тело – своё. Но что же будет дальше?!

…Сперва замерло дыхание, потом острая боль затопила грудную клетку. Господи, неужели будет так больно?! Но всё равно это надо вытерпеть. Надо! Ни звука они не получат.

Боль вливалась во всё тело, в каждую клеточку, в каждый нерв, жгла расплавленной сталью, и этому ужасу не было конца, и время, казалось, перестало струиться, замерло, мир вокруг него расплылся и исчез, вместо мира осталась лишь плотная упругая темнота. Она выгибалась во все стороны, она трещала, точно её раздирали чьи-то безжалостные пальцы, и вот – лопнула!