Очищение смертью - Робертс Нора

– Мне нужны имена. Я никому не хочу доставлять неприятности, не собираюсь обвинять их в том, что они делали в прошлом. Но тут может обнаружиться связь.

– Я поговорю с отцом. Он не входил в банду, но… если что-то есть, он знает.

– Хотите, я поговорю с ним сама? – предложила Ева.

– Нет. Ему будет легче поговорить со мной. Я знаю, его двоюродный брат был в банде и кончил плохо, когда они были еще мальчишками. Папе, как вы понимаете, не за что было любить банды.

– Как звали его брата?

– Хулио. Ему было всего пятнадцать, когда его убили. Моему отцу было восемь, он на старшего брата смотрел как на бога. Он так ничего и не забыл, часто приводил кузена нам в пример как предупреждение, особенно моим братьям и кузенам. Вот что бывает, когда уходишь из семьи, преступаешь закон Божеский и человеческий, когда пытаешься получить, что хочешь, насилием, а не учебой и честным трудом.

– Ваш отец, похоже, мудрый человек. – При этом Ева провела быстрый подсчет в уме и поняла, что смерть Хулио произошла слишком рано и не имеет отношения к Лино.

– Он мудр и строг, – подтвердила Грасиелла. – Я поговорю с ним сегодня же.

– Спасибо. Еще один момент. Мне сказали, что убитый делал пробежки по утрам, и его привычный маршрут пролегал мимо дома вашего прадедушки.

– Да, это правда. Дед иногда об этом упоминал. Как шутил со святыми отцами, просил их на бегу благословить его дом. Он встречался с ними, когда по утрам выходил на прогулку.

– Трений не было? – осведомилась Ева.

– Между дедом и священниками? То есть он-то на самом деле не был священником… Нет, никаких трений, совсем наоборот. Убитый часто обедал в дедушкином ресторане. И даже – особенно пока прабабушка была жива, – у него дома. Приходил на домашние вечеринки. Мы думали, он один из нас.

– Хорошо.

Оставшись одна, Ева вернулась к доске и перекомпоновала фотографии. Обошла доску кругом, перекомпоновала их еще раз. Связи. Чьи жизни соприкасаются, как и когда. Потом она вернулась к столу и позвонила Макнабу.

– Дай мне что-нибудь.

– Прокачал двух Лино, – ответил он. – Один живет в Мексике, в какой-то коммуне. Сменил имя – потому-то и проскользнул под радаром. Звать его теперь Лупа Винсента. Все законно, что-то вроде хиппи или буддистской секты. Парень обрил голову наголо и носит коричневый балахон, пасет коз. Но главное, он жив-здоров, хотя и носит безобразный коричневый мешок. Если хочешь знать мое мнение…

– Не хочу.

– Ладно. Второй тоже проскользнул под радаром, но этот прятался специально: бегал от пары женщин, на которых женился одновременно. Живет в Чили… то есть жил, когда я его отследил. В последний раз оставил след три месяца назад. Весит около двухсот пятидесяти. Сейчас уже, наверное, сбежал, потому что обе женщины подали на него в суд. Похоже, у него шесть законных детей, он уклоняется от алиментов.

– Это парень – просто принц. Перешли сведения по назначению.

– Уже. Если уж завел детишек, будь добр заботиться о них. Работаю над третьим.

Ева и без слов поняла, что Макнаб работает: он подпрыгивал на экране ее сотового телефона. Она не знала ни одного компьютерного аса, который не подпрыгивал бы за работой.

За исключением Рорка, сообразила она.

– Все время его теряю, – признался Макнаб. – Он много шнырял туда-сюда, менял имена, возвращался к прежнему имени, опять менял. Вот что я вижу: если он действует под вымышленным именем и дела у него идут плохо, он снимается с места, принимает свое настоящее имя, живет паинькой, потом выбирает новую кликуху.

– И которое из них настоящее?

– Лино Сальвадоре Мартинес.

Ева быстро вывела это имя на своем компьютере.

– Возраст подходящий, родился в нужном месте. Продолжай копать.

Ева отключила связь и пробежала глазами данные. Родители присутствуют в полном составе, отметила она, но местонахождение отца неизвестно с тех пор, как Мартинесу исполнилось пять лет. Мать, Тереза Мартинес, подала заявление и получила профессиональный статус, официальные выплаты после рождения ребенка. Предыдущее место работы… ну-ка, ну-ка… Ева откинулась на спинку кресла.

– Гектор Ортиц – «Абуэло». Любопытно. Да, очень даже любопытно. Вернулась на работу, когда сыну исполнилось пятнадцать… Опять официанткой у Ортица. Проработала там шесть лет, потом снова вышла замуж и переехала в Бруклин. Ладно, Тереза. – Ева пометила нынешний адрес. – Пожалуй, нам с тобой не миновать встречи.

Она вынула свой коммуникатор и разыскала Пибоди.

– Доложи обстановку, – бросила Ева, когда лицо Пибоди появилось на экране.

– Как раз вхожу в Управление. У нас были потрясающие…

– Встретимся в гараже. Мы едем в Бруклин.

– Ладно, а что…

Ева просто прервала связь, убрала коммуникатор и вышла из кабинета. И чуть не налетела на Бакстера.

– Ни за что не поверю, что ты уже покончил с прокачкой.

– Мне с этой прокачкой ни за что не покончить меньше, чем за двадцать человеко-часов. У тебя гости. Некто Люк Гудвин, некто Сэм Райт и некто Билли Крокер.

– Раньше, чем я думала. – Ева вернулась в кабинет и сделала знак Бакстеру войти следом. – Мне надо заказать комнату для допросов. Погоди.

Она приказала компьютеру найти свободное помещение и зарезервировала комнату «С».

– Ладно, скажи им, что я буду через несколько минут, и проводи их в комнату для допросов. Будь вежлив, предложи прохладительного.

– Мне придется оторваться от текущего задания.

– Да ты половину задания все равно уже перебросил своему помощнику. Пусть Трухарт поработает, пока ты обустраиваешь этих парней. Если я получу от Крокера признание, успею его арестовать и посадить за ближайшие девяносто минут… – Ева бросила взгляд на часы, – с этого момента, возьму у тебя половину того, что останется.

– Договорились.

Когда он вышел, Ева опять позвонила Пибоди.

– Планы изменились. Поднимайся, встретимся в комнате для допросов «С». У нас в гостях Билли Крокер и компания.

– Вот это да! Будь я завистливой, разозлилась бы, что ты так часто оказываешься права.

– А вот я не так хороша, поэтому на допросе ты будешь хорошим копом.

Не дав Пибоди сказать хоть слово, Ева оборвала связь и тут же позвонила майору Уитни и Мире, чтобы доложить, что главный подозреваемый по делу об убийстве Дженкинса пришел с повинной.

– Ладно, Билли, – пробормотала она вслух, – посмотрим, что ты хочешь мне сказать.

Она не стала спешить, давая Бакстеру возможность устроить их с удобствами, а Пибоди – подняться из гаража. Давно продуманная и выстроенная у нее в уме стратегия претерпела некоторые изменения после разговора с Мирой. Поэтому Еву ничуть не удивило, что Билли привел с собой Люка.

«Духовник», – подумала она.

Первым делом Ева зашла в зону наблюдения, изучила обстановку. Билли сидел за столом, зажатый между зятьями убитого. У адвоката был мрачный вид, он старался не смотреть на Билли. Люк был полон печали, так определила Ева. Он напоминал ей Лопеса, только в светском варианте.

Ну а сам Билли? Нервный, напуганный и на грани срыва.

Она вышла в коридор в тот самый миг, когда к двери приближалась Пибоди.

– Он привел адвоката и духовника, – сказала ей Ева.

– Духовника?

– Типа того. Это Люк Гудвин. Билли уже сказал все, что собирается сказать нам, а может, и больше. Да, больше, потому что адвокат зол и пребывает в шоке, но он все-таки адвокат. Он будет советовать клиенту, как себя вести. Ты ему сочувствуешь, ты понимаешь, почему ему пришлось сделать то, что он сделал, ты хочешь помочь.

Лицо Пибоди помрачнело.

– Когда уж наступит моя очередь сыграть плохого копа? Наступит ли она вообще когда-нибудь?

– Конечно, наступит, – усмехнулась Ева. – Как только будешь готова пинком отшвырнуть щенка с дороги, чтобы взять подозреваемого.

– Ну почему это обязательно должен быть щенок?

– Зафиксируй на лице это выражение «давай спасем щенка». Это бесподобно, как раз то, что нужно. – Ева открыла дверь и кивнула Бакстеру. – Спасибо, детектив. Мистер Гудвин. Мистер Райт. Мистер Крокер.