Легко видеть - Алексей Николаевич Уманский

своей даже не выглядела коварной. И в целом Михаил выдержал эту линию до конца. Лишь однажды он едва не нарушил данный себе зарок, глядя на Нину, которая в одном бикини улеглась на толстый ствол поваленного дерева, держа перед собой книгу. Он в деталях обдумал, как взять ее против воли, не допуская возможности сопротивления, и с большим трудом вернул себя к сознанию недопустимости той гнусности, которую всегда про себя принципиально отвергал. Он признался в этом Нине уже после возвращения в Москву, и тогда услышал от нее, что ближе к концу похода она уже была не против, но он ее уже больше не добивался. И лишь год спустя Михаил сумел догадаться, почему Небеса были против их связи, хотя они с Ниной оба как будто были к ней совершенно готовы. К этому времени они с Мариной полюбили друг друга, и именно Нина предоставила им для первых любовных встреч свой дом. Но это случилось потом. А всего через месяц после возвращения из похода, зайдя проведать Нину к ней в отдел, Михаил увидел там молодую золотоволосую женщину, живо напомнившую ему собственную маму с фотографии ее студенческих лет. Нина сказала, что это ее новая начальница отдела. – «Как она?» – спросил Михаил, не имея в виду ничего кроме оценки ее качеств в отношении подчиненных. – «Во!» – просто ответила Нина, подняв большой палец вверх. – «А как зовут?» – «Людмила Александровна». После нескольких мимолетных встреч они с Людой стали здороваться. И однажды после работы Михаил пошел проводить ее домой. Оказалось, она едет к сестре помогать чертить дипломный проект. Часть пути они прошли пешком, потом ехали в метро и снова шли, потому что хотелось спокойно говорить, а не толкаться в автобусах. А потом она предложила ему познакомиться с сестрой, и они поднялись в квартиру. Сестра оказалась не похожей на Люду ни внешне, ни по обаянию, ни, насколько успел узнать Михаил, по уму, хотя внешне была недурна, а бюст у нее порядком превосходил Людин. Появление Михаила она встретила с настороженностью и неприязнью. Михаил распросил ее о теме дипломного проектирования, тем более, что она училась в том же МВТУ, который кончили в разное время и Михаил, и Люда. Вскоре он распрощался и ушел, чтобы не мешать сестрам работать.

Вскоре им с Людой захотелось встречаться еще. Их прогулки заканчивались где-нибудь в центре. Люда старалась ехать к дому одна. Из этого Михаил сделал вывод, что пока ее муж в Москве, его туда не пригласят. В один из вечеров они зашли в кафе, которое выбрала она и в котором раньше явно бывала. Там были грузинские вина, но совсем не тех сортов, которые любил Михаил. Тем не менее, он заказал бутылку, и они за разговорами выпили ее, и все выглядело вполне обнадеживающе. Однако, когда они шли по бульвару из кафе к метро, и Михаил попытался ее поцеловать, Люда умело выскользнула из объятий. Потом она не согласилась, чтобы он поехал с ней до ее станции и снова уклонилась от поцелуя, когда они прощались перед дверью вагона. Но самое обидное случилось, когда она вошла в вагон и напоследок даже не подумала взглянуть на него. В том, что она сразу устремила взгляд вдоль поезда, Михаил углядел совершенно нарочитую и наперед хорошо рассчитанную холодность и понял, что его задевают сознательно. Цель могла быть только одна – чтобы он крепче сел на крючок и стал послушен своей избраннице во всем. Так с ним поначалу еще никто не обращался. И тогда, даже не покинув места, на котором стоял, провожая глазами проходящий мимо поезд метро, он твердо пообещал себе, что по-Людиному не будет, и что такая любовь ему не нужна. Через несколько дней досада прошла, а затем и забылась, но его решение осталось неизмененным.

Как раз в это время Михаил перешел на работу в Антиповский центр. Люда перестала вспоминаться. И тут вдруг обнаружилось, что Люда интересуется его делами и даже ищет встречи с ним. Он бы и не поверил, что холодная и расчетливая кокетка отбросила вдруг все свои приемы и стала жадно ловить любую возможность разузнать что-то о нем, но сомневаться не приходилось. В сектор Михаила поступила на работу Людина приятельница Нонна. Ему было несложно установить, что ее разговоры с ним о Люде не случайны и их цель, заказанная Людой, – дать ему понять, что его появления ждут, и он желанен. На эти слабо замаскированные призывы Михаил откликался вежливо, но очень сдержанно. Да, – соглашался он с Нонной, – Люда прекрасный человек. И очень красивая женщина. Безусловно, с хорошим умом. И он всегда рад возможности передать ей привет, поскольку людей с такими достоинствами встречается очень немного. И все.

А еще через пару месяцев Нонна наверняка должна была сообщить Люде по долгу дружбы, что у Михаила на работе начался новый серьезный роман. В ответ на расспросы приятельницы о новой избраннице Михаила – Марине – Нонна явно не могла сообщить ничего утешительного – женщина красивая, культурная, умная. Правда, замужем. Но и в этом Люда ее не превосходила. Окончательно же убедило его в неравнодушии Люды, даже много большем, чем в неравнодушии, когда узнал от своего кузена Володи – сотрудника Людиного мужа, что он был приглашен к ней домой, и там она расспрашивала о Михаиле. Это уже смахивало на вопль отчаяния. Люда хваталась за последнюю соломинку, чтобы вызвать Михаила к себе каким угодно путем. Это выглядело очень странно. Он совсем не собирался ни мстить Люде, ни привлечь к себе напускным равнодушием. Она не захотела честных отношений, прямых проявлений чувств – ну что ж, ее право. Зато его душа и сердце как нельзя более кстати освободилось от ненужной страсти, и это позволило ему без всяких внутренних помех пойти навстречу Марине. За такой поворот событий он мог только благодарить и благодарить судьбу. Переживания Люды не доставляли Михаилу никакого удовольствия, в душе он даже сочувствовал ей, но там для нее не осталось никакого места. Так он тогда полагал – и почти не ошибался. Но новая встреча с Людой убедила его, что и она, зная о Марине, все равно по-дружески расположена к нему, хотя он и не проявлял никакой готовности к интимному сближению, и она тоже перестала об этом думать – так по крайней мере казалось. Это открыло период встреч, во время которых сексуальное влечение друг к другу составляло только некий отдаленый фон, придавая особую искренность ее исповедальной откровенности. Михаил не уклонялся от этих встреч и разговоров. Он вновь ощутил радость отношений с интересной женщиной, которая не отягощалась ничем. Однажды он без обиняков спросил: – «Людочка, вы давно созрели для близости со мной?» – «Ой, Мишенька! – ответила она. – Так давно, что я уже, кажется, перезрела!» Этот обмен репликами вполне устроил обоих. Фактически они подтвердили, что теперь могут любить, не нуждаясь в постели. Марина была в курсе их отношений и не делала Михаилу по этому поводу никаких представлений. Иногда она улыбалась, находя запоздалыми и наивными некоторые действия Люды, но никогда не высмеивала ее и не возражала против их дружбы. И эти отношения сложились у них еще до того, как Михаилу понадобилось срочно уходить от Антипова (Марина ушла оттуда несколькими месяцами раньше, когда на их с Михаилом близости уже пробовали играть клевреты Белянчикова). Тут-то Люда и предложила Михаилу свое содействие, которое требовало от нее хоть и не самопожертвования, но все-таки готовности принять бесповоротное решение по поводу перехода на новую тематику, которую Михаил считал достаточно искусственной и конъюнктурной. Сам он по своей воле не стал бы с такой связываться, чего не скрывал и от Люды. Но у нее были свои предпочтения, и она перешла Рубикон, правда, как выяснилось спустя пару лет, сильно себе во вред. Но откуда людям знать свое будущее? Тем более, сначала ей все удавалось, судя по тому, как выходили постановления, проекты которых она готовила, как организационно разворачивалось новое дело, как быстро формировались новые отделы института в соответствии со структурными схемами, которые она разрабатывала «под себя». Сама Люда уже получила под свое начало головной отдел и рассчитывала, что ее вот-вот назначат заместителем директора института, и она выйдет из подчинения Баурсакова, сделавшись по рангу равной ему. Однако ее не назначили. И повинна в этом была прежде всего конкурентка, проигравшая ей в борьбе за пост секретаря парторганизации отделения института, которая постаралась отомстить Люде за свое поражение – особа без морали и комплексов, которая делала карьеру через ту или иную нужную ей постель, умело комбинировавшая методы интриганки и проститутки.