Поверженные правители - Роберт Холдсток

Мы развернули корабль и причалили кормой к берегу на самой окраине городка. Если придется спасаться бегством, только отсюда можно будет быстро уйти.

Мальчикам поручили уборку корабля. Греки занялись починкой треснувших весел, порванного паруса и лечением потрескавшихся мозолистых ладоней тех, кто натрудил руки на пути от Альбы к этим теплым негостеприимным местам.

Ясон повел маленький отряд на западный гребень утеса осмотреть окрестности. Мы с Уртой и Тайроном поднялись по крутой тропке к пещере. И здесь, скорчившись под образами, написанными красками и нацарапанными на неровной стене, я уловил эхо женщины, с самого начала следившей за нами.

Урта, подняв факел, рассматривал картины. Они изображали птиц в полете и других животных, растянутых, словно для просушки на ветру; были и странные чертежи, напоминающие корабли и паруса, и значки, которыми, возможно, передавались замыслы Мастера. Стены были сплошь исчерчены, линии пересекались и накладывались друг на друга.

— Очень странно, — заметил Урта. — Ничего подобного я не видел. Вроде люди, но не совсем. Вроде животные, но не вполне. Очень странные лица. И на странных лицах уж совсем странные глаза, почти собачьи. И все они такие длинные и тощие. Соразмерность нарушена. Хотя если посмотришь на Рубобоста — скорее жеребец, чем человек, — так поверишь, что из чрева всякое может выродиться.

Он забрел вглубь пещеры, время от времени останавливаясь перед узкими проходами, ответвлявшимися от основного. Тайрон от входа наблюдал за ним. Знатока лабиринтов что-то сильно взволновало, но мой осторожный вопрос он оставил без ответа, заглядевшись, как я подозревал, не в тени пещеры, а в собственное прошлое.

— Там внизу темновато, — сообщил Урта, — но я заметил блеск: то ли металл, то ли тот забавный камень, что светится в темноте. Я видел такой на пути в Дельфы.

— Фосфор.

— Тоннель, похоже, уходит далеко. Но он узкий. Взрослому мужчине не протиснуться.

Эхо женоподобного, но не вполне человеческого существа, побывавшего здесь недавно, все еще отчетливо ощущалось. Я проследовал за ним по проходу. Урта не ошибся. По тоннелю можно было только ползти: он разветвлялся изогнутой сетью, свивался узлами и закручивался вокруг самого себя, уходя во тьму подземелья. Стены давили на меня так, что сжимало грудь, и я задыхался от накатившего вдруг ужаса.

Я оборвал связь с ярким, но ускользающим воспоминанием и вернулся к Урте, который опустился на колено, присев на пятку. Перед ним ронял горящие капли факел. Он все еще пялился вглубь пещеры.

— Тайрон ушел вниз. Я сначала слышал его шаги, но теперь они пропали. Пойдем за ним?

Я решил, что не стоит. Тайрон был знатоком лабиринтов, и там, где он мог потеряться — как уже случилось с ним в прошлый раз, — я тоже рискую заблудиться, если забуду об осторожности.

Но если Тайрон не вернется к нам, потеря будет велика.

Мы напрасно беспокоились. Едва мы с Уртой вернулись в пустынную гавань, встретив других разведчиков, отправившихся исследовать окрестности бухты, как на гребне появился Тайрон с мешком в руках. Он спустился к нам по тропе. Волны стали круче под западным ветром. Начинало смеркаться. Мы поделились сведениями и наблюдениями — не особенно ценными. Самым важным из них оказалось ощущение, мое и Тайрона, что кто-то следил за нами из пещеры. Впрочем, Тайрон явно рассказал не все, что знал.

И только тогда Урта поискал взглядом сына и спросил:

— Что с криптой?

Ответил Рубобост:

— Они ушли наверх по той узенькой тропе, вытянувшись цепочкой, как муравьи на ветке. Их увел тот лысый мужик, Тализин.

Тропа, на которую он указывал, должна была вывести их на самый высокий из окружавших бухту холмов.

— Талиенц?

— Он самый. Сказал, ему хочется прощупать землю. А у мальчишек, мол, глаза поострее наших.

— Я ему не доверяю, — шепнула мне на ухо Ниив. Ее пальчики многозначительно стиснули мою руку. — Я не знаю, кто он такой, этот Глашатай, и откуда взялся. Я ему не доверяю.

Урта услышал ее шепот и согласился:

— В зале, где принимал нас Вортингор, он вел себя весьма странно. Сказал, что он из Арморики, изгнанник. А цветом кожи больше походит на Тайрона.

— Я сам об этом думал, — подхватил заблудший критянин. — Однако глаза у него зеленые с желтизной. Очень редкий цвет в этой части мира. Но при этом, — осторожно добавил Тайрон, — с тех пор как мы вошли в пролив у острова, он вел себя как дома.

Все это не мешало бы обдумать, но пока Урта больше думал о сыне. Он послал Боллула и Кайвайна взобраться по той же тропе. Они взяли с собой оружие.

Один из греков окликнул нас издали. Еще двое выкатили из пустого здания пузатый глиняный пифос. Добравшись до нас, они поставили сосуд и содрали восковую печать, под которой оказалось нечто вроде застывшего желтоватого жира.

Затвердевший мед.

Если кое-кто из аргонавтов и обманулся в надеждах на более жидкое содержимое, все же это было отменное дополнение к нашей скудной трапезе. Всмотревшись вглубь кувшина, Ниив добавила:

— Там на дне что-то темное. Может, плоды?

Еще того лучше!

Я заметил, как дуреха напряглась, стараясь сосредоточить свои колдовские способности. А когда пригляделась, помрачнев, отпрянула от кувшина.

— Ну что, плоды? — спросил я ее.

— Орехи, — ответила она, присаживаясь на край мола, словно ноги ее не держали.

— Какие именно орехи? — спросил один из греков.

— Большие, — ответила она, и грек вдруг понял.

Следующая новость оказалась приятнее. В сумерках громкий крик сверху возвестил о возвращении Боллула с Кайвайном. С ними вернулись трое юных членов крипты. Когда они стали спускаться по опасной тропе, Тайрон заметил, что у самого высокого что-то на плече. Скоро стало видно, что он несет козу, еще живую, со связанными копытами. Животное выглядело воистину странно. Рога завивались невиданным образом, а расцветка шкуры более напоминала луговые цветы, чем унылую окраску пасущегося на нем животного.

Кимона и Колку с ними не было. Эти появились над Акротирийской пещерой вместе с Талиенцем. Урта забеспокоился.

Приняв обличье козодоя, я подлетел к пещере и присмотрелся. Они, поддерживая друг друга, спускались по расщелинам скалы к узкой полке перед входом в пещеру.

Осмотрели ее, подивились рисункам и спустились в бухту.

Боллул по-своему докладывал об увиденном:

— Земля заколдована. С гребня скал видны долины, идущие вглубь, и гористые высоты вдалеке. Одни долины затянуты тучами, другие густо заросли лесом. Но имеются и открытые места, где бегают и пасутся всяческие твари. На востоке я видел равнину и широкую реку. То, что кажется грозовым облаком посреди острова, — наверное, опять же горы. Земля просторна, необжита и недоступна взгляду.