Солнце отца - Сьюзен Фанетти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бренна положила руку на ногу мужа. Ее собственная жажда битвы поубавилась с возрастом и по мере того, как она воспитывала своих детей. В разгар боя она чувствовала себя заряженной и сильной, как никогда, но после приходила усталость. Гибель Илвы и страх за Агнара, Тову и Хеллу измучили ее. Она не хотела больше терять детей. Если у Леифа был другой способ, она хотела бы его услышать.
— Вали. Дай ему высказаться.
Леиф обратил свое внимание на нее.
— В моем плане тоже есть риски. Но выслушай меня. Мы отплываем. На Меркурию. И мы просим наших друзей о помощи. Леофрик объединил большую часть Англии под своим знаменем и собрал могучую армию. — Он снова встретился взглядом с Вали. — С такими силами за спиной мы похороним Толлака. Он будет пылинкой у наших ног. И тогда мы с тобой заявим права на два более крупных владения, и никто не встанет между нами. А когда мы уйдем в Валгаллу, Магни и Сольвейг объединят все это. И только тогда на нашей земле воцарится единство.
— Сейчас уже конец сезона. Мы не успеем вернуться до зимы.
Бренна поняла, что план заинтересовал Вали; он рассматривал уже конкретные пункты, а не сам план. Он уже признал его ценность.
— Ты хочешь сказать, что мы останемся на зиму в Меркурии, — сказала Бренна, поняв весь план в целом. — Чтобы отплыть, когда погода снова станет теплой.
Леиф кивнул.
— Зима здесь будет суровой. У нас есть золото, но его некуда потратить. Наши запасы истощились из-за путешествия во Франкию. Те, кому удалось спастись, принесли с собой совсем немного. Мы отправимся в более теплый мир, проведем зиму с нашими друзьями и семьями в Норшире. Когда снова наступит лето, мы будем сильными, отдохнувшими и хорошо подготовленными. — Злобная усмешка исказила лицо Леифа. Она никогда раньше не видела у него такого выражения лица. — Мне нужна сила, которая заполнит гавань. Я хочу, чтобы Толлак обмочился от страха, когда мы приплывем к нему.
— оОо~
Решение было быстро принято и согласовано. Они отплывут на Меркурию со всей возможной поспешностью и проведут зиму, собирая силы, которые уничтожат Толлака и на долгие годы удержат других от безрассудства нападения на ярла Леифа или ярла Вали.
Деревня была слишком мала, чтобы вместить беженцев из Гетланда и Карлсы, и, конечно же, в ней не было места для сотен потрясенных и усталых налетчиков, высадившихся на берег. Жители Гетланда разбили лагерь на окраине деревни, и налетчики расширили его.
Скейды едва смогли принять беженцев, пожелавших присоединиться. Примерно половина из пришедших решила отплыть, большинство подумывало обосноваться в Норшире и начать все сначала.
В плане Леифа было много рисков. Выходить в море в конец сезона было опасно, особенно при таком длительном плавании. Моря и небеса были наиболее бурными на пороге зимы, когда тепло и холод боролись в облаках. В этом путешествии будут дети, женщины и мужчины, которые не обучены плаванию под парусом. Если они поддадутся во время шторма панике, то могут подвергнуть опасности всех находящихся на борту.
Но Леиф был прав. Это был их лучший вариант и, вероятно, единственный, который вернул бы им их дома. Так что опасности того стоили.
Им потребуется два дня, чтобы произвести ремонт, необходимый скейдам после Франкии, и пополнить запасы провизии, насколько это возможно. Два дня. И потом они поплывут навстречу своему спасению или смерти.
Вали устроился на меху позади Бренны и обнял ее за талию своей мускулистой рукой. От него пахло медом; они с Леифом и Ульвом проговорили далеко за полночь.
— Я думал, ты спишь, любовь моя.
Она подняла его руку и прижалась губами к костяшкам пальцев.
— Размышляю. Вали, ты устал от крови?
Он осторожно потянул ее, и она перевернулась на спину и посмотрела на него снизу вверх. Костер все еще горел в центре деревни, и несколько факелов все еще были зажжены. Свет достиг их лагеря и мягко осветил его лицо.
Он провел кончиками пальцев по ее щеке.
— Ты имеешь в виду битвы? — Когда она кивнула, он ответил: — Нет. А ты?
Удивление заострило его вопрос до предела. Бренна и сама была удивлена, и одновременно нет. Ее страсть к сражениям ослабла с момента рождения Сольвейг, постепенно уменьшаясь, пока она не начала ощущать ее внутри. Со смертью Илвы от нее словно отвалился большой кусок.
— Я бы хотела, чтобы наши дети познали мир.
— Они знают, что такое мир, Бренна. Они всегда знали мир, любовь и утешение. До сих пор в доме, который мы построили, царил мир. Мы сами ищем битву. Она нас не находит.
— До сих пор.
— Толлак заплатит.
— Что, если… если нам остаться в Эстландии… — Давным-давно они с Вали планировали поселиться в Эстландии и заниматься сельским хозяйством. Она была счастлива, думая о том, чтобы построить дом вместе с Вали и растить их семью в этой крошечной деревушке, среди друзей.
— Бренна, ты ли это? Мы не фермеры. И мы растили не фермеров. Мы воины. Как и наши дети. — Внезапно он успокоился и притянул ее к себе, перевернув на спину и прижав ее голову к своей груди. — Это Илва, не так ли? Ах, любовь моя. Она в Валгалле. С ней все хорошо. У нее была хорошая смерть.
— Никто не должен умирать в таком возрасте.
Вали не ответил, но легкая дрожь пробежала по его рукам. Бренна знала, что он борется со своим собственным горем; она понимала, что образ их дочери, которая сейчас держит на руках их первенца, поддерживал его. Ее горе было, по крайней мере в этом смысле, эгоистичным. Она хотела, чтобы Илва была с ними, здесь, в этом мире. Но когда она тосковала по ней, она будто затмевала для Вали представление об их детях, живущих в мире с богами.
— Прости меня. Сегодняшний день меня расстроил.
Он поцеловал ее в макушку.
— Через этот мир нужно пройти, Дева-защитница. Это просто точка в путешествии. Мы создали семью здесь, но здесь мы только путешественники. Только за пределами этого мира мы познаем покой и вечность. Только там наша семья будет снова полной.
Бренна оперлась Вали на грудь и посмотрела сверху вниз на его лицо. Такой любимый. Годы оставили на нем свои следы, образовав линии и складки, оставив седину в волосах и бороде, но он был так же ослепительно красив, как и
