Солнце отца - Сьюзен Фанетти

вернемся в лагерь. Мы должны поговорить об этом с нашими людьми, прежде чем принимать решение.

— оОо~

Решение было принято, но споры все не утихали. Многие налетчики, все еще испытывавшие раздражение после раннего окончания их предыдущего путешествия во Франкию, хотели продолжить сражение прямо сейчас, утверждая, что преимущество франков не имеет значения. Если они умрут, то умрут, купаясь в славе и почете. Они попытаются захватить этот город, эту прекрасную драгоценность в христианской короне.

Другие же хотели завоевать город и соглашались, что лучше вернуться на следующий сезон с новыми силами. Этот уже подходил к концу, и год, потраченный на подготовку к войне, сделает их сильнее. Большая сила означала бы успех и большую честь.

Третьи утверждали, что окончание сезона — это причина остаться и бороться, а не убегать и ждать.

Сольвейг сидела на бочке с водой и наблюдала, как вокруг споры вот-вот перейдут в драку.

Но вот протрубил рог, возвещая о приближении всадников. Тон и характер звука подсказали им, что это не враг, а кто-то, идущий с миром.

Магни повернулся к ней, и Сольвейг встретилась с ним взглядом. Они испытывали одинаковое настороженное замешательство. Атаки еще не было. Они даже не закончили разбивать лагерь.

Все налетчики почувствовали это; они встали и схватились за оружие, но не двинулись с места. Леиф и ее отец вышли вперед, а остальные держались в стороне, готовые, но не понимающие, к чему.

Магни встал рядом с ней. Ее мать остановилась с другой стороны.

— Это не переговоры, — сказала она. — Они что-то везут.

Сольвейг склонила голову набок, чтобы отец не загораживал ей обзор, и увидела то, что видела ее мать: четверо франков в сверкающих королевских одеждах ехали к ним, трое на одинаковых белых лошадях с украшенной золотом сбруей, и один — на повозке. Повозка везла четыре сундука. Четыре.

Это были не переговоры. Это был результат переговоров. Выкуп.

Магни рассмеялся. Его недавно зашитая щека натянулась, и выражение лица стало странным, но не утратило своей веселости.

— Уже сокровище? Хитрость моего отца на реке сработала лучше, чем мы думали.

Сольвейг не могла в это поверить.

— Они даже не будут драться?

— Похоже, легенды о нас не дают им спать ночами, — сказала ее мать. Голос у нее был сердитый, недовольный, и Сольвейг повернулась к ней.

Бренна уставилась на тележку, как на врага, пристальным взглядом Ока Бога. Конечно. Она хотела отомстить за смерть Илвы.

Она молчала во время спора, как и Сольвейг, и поддерживала Магни, когда они любовались видом на Париж, но она хотела драки, и ей было противно, что франки так легко сдались.

Честь или сокровище — вот какой выбор стоял сейчас перед ними. Сражайся или забирай франкское золото и возвращайся домой, чтобы напасть в следующем году.

Сольвейг не удивилась, когда налетчики забрали сундуки и отложили мечи в сторону.

И она тоже не была довольна.

Ее судьба ждала, но она не приблизилась к ней ни на шаг.

— оОо~

Путешествие домой прошло гладко, несмотря на то, что воздух становился все холоднее по мере того, как они продвигались на север. Через несколько недель море станет коварным и смертельно холодным.

В этом сезоне они дважды совершали набеги и каждый раз привозили домой сокровища, но сегодня, когда на горизонте появилось побережье Гетланда, Сольвейг почувствовала горечь и беспокойство. Даже объятия Магни не могли унять эту острую боль. Она не стала легендой. Так и осталась только Валисдоттир.

А теперь еще и женщиной Магни.

— ЛЕИФ! ПО ЛЕВОМУ БОРТУ!

Сольвейг не видела, кто кричал, но посмотрела налево, когда подошел Леиф. С берега к ним неслась небольшая лодка, уже заплывшая гораздо дальше, чем обычно заплывали такие хрупкие суденышки. Двое мужчин гребли изо всех сил, еще один стоял и размахивал белым флагом.

— СПУСТИТЬ ПАРУСА! — крикнул Леиф, и Магни вскочил, чтобы помочь спустить парус. Сольвейг обернулась и увидела, что остальные скейды делают то же самое

Ее клинок был в ножнах на боку, и она вытащила его. Она чувствовала, как люди вокруг готовятся к чему-то плохому. Клинки со звоном вылетали из ножен. Лучница подобрала лук, лежавший у ног Сольвейг.

Маленькая лодка поравнялась с их группой. Остальные скейды встали рядом, ожидая. Напряжение окутало их всех, как густой туман, стелющийся по поверхности моря.

— Какие новости? — спросил Леиф, нависая над рыбацкой лодкой.

Ответил человек с флагом.

— У нас беда, ярл! Гетланд захвачен! — Когда гул шока и гнева прокатился по скейду, мужчина продолжил: — И Карлса тоже! Толлак Финнссон объявил себя королем всех наших земель! Он ждет тебя!

12

Один за другим скейды развернулись и поплыли следом за маленькой лодкой, прочь от дома.

Они стали изгнанниками. Лишились дома. Их семья оказалась расколота.

Бренна сидела, прислонившись к боку скейда, обхватив руками колени. Она оставила троих детей на попечение Фриды: Агнар, Тову и Хеллу. Хелле было всего девять лет. Теперь, когда их дом захвачен, а Вали лишился власти, их дети… где они? Мертвы?

А ведь она только-только сумела унять дикое, яростное горе после смерти Илвы. Ничто в жизни так не ранило ее, как вид дочери, искалеченной и истекающей кровью, умирающей на руках у отца.

А если она потеряет еще троих? Бренна выдержала много мук и лишений в своей жизни, но этого она не переживет. Даже крепкое плечо любви Вали не сможет помочь ей.

Ее муж расхаживал по скейду туда-сюда, точно зверь в клетке, сжав кулаки, с искаженным от ярости лицом. Места на скейде было мало, но люди расступались перед Вали.

Разум Бренны вернулся в прошлое — в воспоминание о поражении Эйка, когда Леиф и Вали захватили его владение. Она хотела, чтобы его жены и дети тоже были убиты, даже младенцы, потому что отрубленная голова не сможет придумать заговор, а когда-нибудь эти дети станут мужчинами, которые захотят отомстить во имя своего отца. Вали тогда возразил, что если они убьют всех, кто когда-нибудь может стать их врагами, у них не останется друзей. Они с Леифом отпустили женщин и детей на свободу.

Все эти годы тихий голосок внутри нее спрашивал, кто из них был прав. Отомстят ли наследники Эйка, когда станут достаточно взрослыми, или о милосердии Вали и Леифа будут помнить?

Эти дети теперь выросли, ведь они были всего на несколько лет старше Сольвейг. Созрели для мести. Но это не они украли у Бренны ее дом и оторвали ее от детей. Это сделал