Танец смерти - Линкольн Чайлд

Погас последний свет – большая плазменная панель, – и комната погрузилась во тьму.

Закончив дело, Мим переводил дух в непривычной темноте. Теперь он был совершенно отрезан от внешнего мира. Он знал, что сейчас его невозможно найти. И все же информация, полученная им от человека по имени Пендергаст, одного из двух в мире людей, которым он безоговорочно доверял, вселила в него беспокойство.

Долгие годы Мим не чувствовал себя оторванным от мира: огромные потоки информации омывали его дом, словно невидимый океан. В одночасье ему стало холодно и одиноко.

Сидел, думал. Через минуту он обратится к совсем другим устройствам. В комнате вспыхнут новые огоньки – заработают мониторы видеокамер, включится система слежения, фиксирующая все, что происходит снаружи и внутри дома. Это была защитная мера. Оборудование он установил много лет назад, однако оно ни разу не потребовалось. Теперь до него дошла очередь.

Мим вздыхал в темноте. Впервые в жизни он испытывал страх.

Проктор запер дверь большого особняка на Риверсайд-драйв, 891. Огляделся по сторонам и уселся в поджидавший его «хаммер». Здание было закрыто надежно: ни с какой стороны к нему не подступиться. Констанция до сих пор находилась внутри, скрывалась в секретном месте, которое выручило ее в прошлом. Никто, даже Пендергаст, не знал, где оно находится. Припасы у нее были, был сотовый телефон, лекарства – все, в чем она нуждалась.

Проктор включил двигатель, огромный бронированный автомобиль завернул за угол и в южном направлении двинулся по Риверсайд-драйв. По привычке Проктор глянул в зеркало заднего вида: нет ли хвоста. Ничего подозрительного не заметил, хотя – и Проктору это было хорошо известно – отсутствие видимых признаков слежки еще не означает, что слежки нет.

На углу перекрестка Проктор притормозил у переполненного мусорного бака. На ходу кинул в контейнер пакет из «Макдональдса» – замороженный картофель «фри», густо политый застывшим кетчупом. Набрав скорость, выехал на вестсайдскую автостраду. Соблюдая скоростной режим и не забывая поглядывать в зеркало заднего вида, взял северное направление. Проехал через Ривердейл и Йонкерс к Сомилл-Ривер-паркуэй, миновал Таконик, затем I-90, I-87 и Нордуэй. Он будет ехать всю ночь и все утро, пока не доберется до домика на маленьком озере в двадцати милях к северу от Сент-Аман л'Эглис, Квебек.

Посмотрел направо: на сиденье лежал AR-15, заряженный пулями калибра 5,6. Проктор почти надеялся на то, что его преследуют. Ничего он так не хотел, как преподать этому парню урок, которого тот до конца жизни не забудет, впрочем, конца ему долго ждать не придется.

Небо посветлело, над Гудзоном занялся грязный рассвет, промозглый ветер раскидывал по пустым улицам обрывки газет. По Риверсайд-драйв, шаркая ногами, тащился одинокий оборванец. Возле помойки он остановился, начал рыться в контейнере. Довольно крякнув, вытащил пакет «Макдональдса» с наполовину размороженным картофелем «фри». Жадно стал запихивать его в рот, тем временем левая рука ловко сунула в карман маленький клочок бумаги, спрятанный на дне пакета. На бумажке было написано несколько строк красивым старомодным почерком:

В мире есть только один человек, отвечающий вашим требованиям:

Эли Глинн из фирмы «Эффективные инженерные решения».

Литтл Вест, 12-я стрит, Гринвич-Виллидж, Нью-Йорк.

Глава 38

Огромная, белая, ослепительно яркая луна серебрила распростершееся далеко внизу море. Виола Маскелене смотрела в иллюминатор. По блестящей воде тянулся белый след, узкий, словно прочерченный карандашом. Оставлял его позади себя огромный океанский лайнер, казавшийся игрушечным с высоты 33 000 футов. Это «Куин Мэри», подумала она, по пути из Саутгемптона в Нью-Йорк.

Виола не отрывала от корабля зачарованных глаз, ее воображению представлялись тысячи людей – далеко внизу, на огромном лайнере посреди океана. Они едят, пьют, занимаются любовью – целый мир на корабле, таком маленьком, что она могла бы уместить его на своей ладони. Смотрела, пока корабль не исчез за линией горизонта. Забавно: она летала не менее тысячи раз, но воздушное путешествие до сих пор было для нее волнующим приключением. Взглянула на мужчину, сидевшего через проход. Тот дремал над газетой «Файнэншиал таймс» и, кажется, ни разу не выглянул в окно. Таких людей она не понимала.

Пошла вторая половина ее путешествия из Италии: в Лондоне Виола пересела на другой самолет. Откинувшись на спинку кресла, она задумалась: чем бы теперь занять себя? Взятую в дорогу книгу она уже прочла, пролистала и журнал, который ей предложили в полете. Салон первого класса был почти пуст. По лондонскому времени два часа ночи, несколько пассажиров, что были с Виолой в салоне, крепко спали, так что стюардесса была в ее полном распоряжении. Виола встретилась с ней глазами.

– Могу ли я быть вам полезной, леди Маскелене?

При упоминании титула Виола моргнула. И как они все узнают?

– Шампанского, пожалуйста. И, если не возражаете, не называйте меня «леди Маскелене». Я чувствую себя старой вешалкой. Называйте Виолой.

– Прошу прощения. Я немедленно принесу вам шампанского.

– Большое спасибо.

В ожидании шампанского Виола порылась в сумочке и вынула письмо. Три дня назад оно пришло к ней на итальянский остров Капрайя. Заметно было, что письмо часто раскрывали и складывали, но она еще раз стала его читать.

Милая Виола,

Думаю, это письмо станет для вас шоком, а потому прошу прощения. Ощущения – примерно как у Марка Твена. Объявляю, как и он: слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными. Я жив, здоров, но вынужден уйти в подполье, и все из-за исключительно деликатного дела, над которым сейчас работаю. Это обстоятельство, вкупе с недавними событиями в Тоскане, о которых вы, без сомнения, осведомлены, произвели ложное впечатление на моих друзей и коллег, решивших, что я погиб. Некоторое время мне было выгодно держать их в неведении. Но я жив, Виола, хотя и был на волосок от смерти.

Ужасная ситуация, в которой я тогда оказался, и явилась причиной, понудившей меня написать это письмо. За те несколько страшных часов я понял, как коротка и как хрупка жизнь, а потому мы не должны пропускать редкие моменты, в которые можем быть счастливы. Когда мы случайно встретились на Капрайе, я был поражен и, если вы простите мне эти слова, думаю, что и вами овладели сходные чувства. Что-то произошло между нами. Вы произвели на меня невероятное впечатление. Надеюсь, что и я не оставил вас равнодушной. Поэтому мне хотелось бы пригласить вас на десять дней в Нью-Йорк, чтобы получше узнать друг друга. Необходимо выяснить, действительно ли то впечатление нас не обмануло.

Дойдя до этого места, Виола улыбнулась: старомодный, какой-то неловкий стиль письма так напомнил ей Пендергаста, что она почти слышала его голос. Но факт оставался фактом: письмо было совсем не похоже на те, что она когда-либо получала. Внимания Виолы добивалось много мужчин, используя разные способы, но такого еще не было. Что-то произошло между нами. Справедливо. Но даже если это и так, большинство женщин были бы шокированы подобным приглашением. Во время их единственной встречи Алоиз каким-то образом понял ее так хорошо, что был уверен: его письмо не произведет на нее неприятного впечатления. Наоборот...

Она снова обратилась к письму.

Если примете столь неожиданное приглашение, возьмите, пожалуйста, билет на 27 января компании Бритиш Эйр-вэйз, рейс 822, до аэропорта Кеннеди. Не говорите никому, куда едете. Объясню все, когда прибудете сюда. Скажу одно: если хоть кто-то узнает о вашей поездке, моя жизнь будет в опасности.

В аэропорту Кеннеди, возле багажной карусели, вас встретит мой дорогой брат Диоген.

Диоген. Она улыбнулась, вспомнив, как Алоиз сказал ей на Капрайе, что в их семье любили экзотичные имена. Он не шутил: ну кому придет в голову назвать своего ребенка Диогеном?

Вы узнаете его тотчас, потому что он очень на меня похож. Он, правда, носит аккуратно подстриженную бородку. Самое странное в нем – то, что в результате несчастного случая, произошедшего в детстве, глаза у него разного цвета: один карий, другой – сизо-голубой. Опознавательной таблички при нем не будет, и он, конечно же, не знает, как вы выглядите. Придется вам самой его опознать. Я не доверю вас никому, кроме брата. Он будет хранить конфиденциальность.

Диоген привезет вас в мой коттедж на Лонг-Айленде, в маленьком городке в бухте Гардинерз Бэй. Там я и буду вас ожидать. Мы проведем с вами несколько дней. Коттедж с виду простоват, но в нем есть все удобства, к тому же из окон открывается великолепный вид на остров Шелтер. У вас, конечно же, будут свои комнаты, и мы соблюдем все приличия, если, конечно, обстоятельства этому не воспрепятствуют.