Атаман. Кровь за кровь - Максим Гарин

— Скажите ему, чтобы он заткнулся! — сказал Бузуев. Но на ринг в самом деле вышел Былинкин с перчатками на руках.

— Давайте начинать, вы готовы? — произнес хозяин бара.

— Да пошел ты, Ермократьев! Мне нужен лейтенант. Я с ним вчера бой не завершил…

— Иди сюда, Буза, сейчас я тебе зад надеру! — ернически воскликнул Былинкин.

— Нет, я с тобой не буду драться.

— Ты будешь драться с ним! — взревел Горулев, восседавший за батареей пустых и полных бокалов.

— Почему я должен драться с ним? Я хочу с тобой!

— Валька, — добродушно сказал Былинкин, — не задирайся с ним, он убьет тебя. Давай со мной!

— Ты не хочешь со мной драться? — крикнул с ринга Бузуев. — Так я тебе скажу, что ты двухметровый дебил, который пользуется маленькими девочками! Мне Былинкин все рассказал. Давай, зажимай свой хвост между ног и мотай отсюда к чертовой матери!

— Никаких девочек я не знаю… — побелев, произнес Горулев.

— В таком случае докажи это! — воскликнул Бузуев — Давай сюда, на ринг!

Горулев подлез под канат и стал расшнуровывать перчатки на руках у Былинкина, который изобразил на лице кислую мину.

— Дамы и господа, — сказал появившийся на ринге бармен, — лейтенант Горулев представляет морскую пехоту Российской Федерации, давайте все его поддержим!

Раздались дружные аплодисменты. Солдаты загорланили какую-то песню, подбадривая Горулева. Но тот был бледен.

Былинкин покинул ринг не без помощи стопки водки, которую поднес ему Ермократьев. Началась схватка.

Глава 26. Единственный свидетель

Бузуев и Горулев обменялись серией ударов. Перенес был явно на стороне гиганта.

— Давай, Саша! — кричал Былинкин. — Завали этого петуха!

Горулев провел боковой скользящий удар. Бузуев споткнулся и упал.

— Поднимайся, — крикнул Горулев, — не филонь!

— Раз, два, три, четыре… — считал хозяин бара, желая, чтобы неравный бой побыстрее закончился.

— Ты в порядке? — тормошил Бузуева Ковалев.

— Отстань, — отмахнулся от него Бузуев, вскакивая на ноги.

— Валька, врежь этому ублюдку! — вопила Люба Сильнова.

— Валентин, не дерись больше, пожалуйста! — упрашивал Ковалев. — Не надо!

Опять Горулев атаковал, и опять Бузуев грохнулся по весь рост. Он чувствовал, что еще пара таких ударов — и верзила выбьет из него дух.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… — считал Ермократьев.

Внезапно дверь в пивбаре распахнулась от мощного удара. В проеме двери стоял Терпухин. Глаза его горели, а сам он был бледен. За руку он держал девочку лет четырнадцати-пятнадцати. Это была Светланка.

— Дьявол! — закричал Былинкин. — Это дьявол! Он был неживой!

Глаза у Терпухина сузились от гнева.

— Я н-не дьявол! Я и в самом деле только что из реанимации. И я с тобой, Былинкин, сукин сын, еще потолкую!

— Я чемпион! — крикнул Горулев, стоя над поверженным Бузуевым. — Я ему врезал как следует, не так ли?

Он полез через канат.

— Ты еще не выиграл, — поднявшийся Бузуев схватил гиганта за плечо.

Горулев попытался вырваться, но Бузуев перескочил через канат и набросился на него:

— Я убью тебя!

Горулев не ожидал атаки и упал под градом ударов.

Раздались крики, ругань. Солдаты, бывшие в баре, вооружились стульями. Через бар, разрезая воздух, пролетела бутылка и со звоном ударилась в стену.

— Прекратите, вы разнесете здесь все к чертовой матери! — закричал Ермократьев, бросаясь к прилавку, где был телефон.

Былинкин ударил стулом Бузуева, Любка Сильнова схватила пивную кружку и разбила ее о голову Былинкина. Тот охнул и обхватил руками голову.

Хозяин бара уже дозвонился до милиции.

— Всем не двигаться! — крикнул Терпухин, но прямо на него полетел стул, и он нырнул головой вниз, бросился к прилавку, ведя за собой Светланку. Ковалев, уклоняясь от летевших в него пивных кружек, подскочил к Бузуеву и заговорил:

— Уходим! Их тут в двадцать раз больше! Эта солдатня изуродует нас… Горулев их командир…

Ковалев увлек Бузуева в подсобное помещение, куда уже скрылся Терпухин с девочкой. Солдаты пробовали выбить дверь подсобки. Через минуту с улицы прибежала Люба Сильнова.

— Идемте со мной, — прошептала она. — Я выведу пас дворами.

Они выбежали во двор. Со стороны улицы доносились лязг и грохот. Солдаты яростно пинали ногами машину Ковалева.

— Ты посмотри, что делают! — потрясенно проговорил он.

— Да, мы попали в ужасный переплет, — сказал Терпухин. — Ас лейтенантом и его подпевалой разберемся другим способом. Главное — у меня есть свидетель.

— Да, да, пойдемте, — торопила их Сильнова. — Вот тут забор есть, перелезем и огородами выйдем к моему дому… Тише, не шумите, если они нас услышат, то устроят погоню…

Через полчаса приятели укрылись в доме Сильновой. Сидели без света, боясь, что кто-нибудь приведет ошалевших вояк на огонь.

— Дом у меня крепкий, каменный, — сказала Сильнова. — Если что, будем держать оборону.

— Ты в порядке, Юра? — спросил Ковалев. — Меня врачи не пускали к тебе…

— Да, я в порядке.

— Так что же случилось?

— Степан, если бы не эта девчушка, я бы истек кровью. Эти негодяи, Горулев и Былинкин, ударили меня заостренной арматуриной. Я потерял сознание… Они закопали меня в степи, да Светланка выкопала.

— Светланка? — глухо переспросил Ковалев.

— Да, вот эта девочка. Он позвала людей, и меня отвезли в больницу… А там я уже договорился с врачами, чтобы ко мне никого не пускали. Чтобы выждать время… Да и кровь здорово помогла, спасибо тебе.

Ковалев пристально смотрел на девочку.

— Где ты была?

— Я… — тихо прошептала та.

— Где ты была, я тебя спрашиваю! — вдруг крикнул Ковалев и со всего размаха влепил девочке пощечину.

Терпухин набросился на Ковалева.

— Степан, ты сдурел? Зачем ты ударил ее?

— Потому что она грязная стерва! Пошли домой! — рявкнул Ковалев на ребенка.

— Нет, я хочу остаться здесь, — захныкала девочка.

— Пойдем! — дергая Светланку за руку, кричал Ковалев.

— Отпусти меня! — продолжала хныкать Светланка. Вдруг она вырвалась и бросилась в другую комнату.

— Да что с тобой такое? — спросил Терпухин, обращаясь к Ковалеву.

— Ты прекрасно знаешь, что со мной.

— Я ничего не знаю! Послушай, Ковалев, я тебя уважаю, ты хороший человек, но почему ты без всякой на то причины ударил ее?

— Потому что она моя дочь, вот почему.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Терпухин переваривал услышанное. Наконец он проговорил:

— Все равно бить детей нельзя!

Ковалев поднялся, чтобы уйти.

— Подожди, не уходи. Ты мне сказал, что она была за Уралом, с матерью, потом ударилась в бега… Я поверил тебе, а ты солгал. Ты ее отверг!

— Тебе не кажется, что ты уже достаточно много сказал? — ответил уже более спокойно Ковалев. — Она же проститутка, малолетняя проститутка! Начала с седьмого класса. Что мы только ни делали с женой! И в погреб сажали, и голодом морили, так еще хуже…

Из другой комнаты вернулась Сильнова и сообщила, что у Светланки истерика.

— Твоя беда в том, — сказал Терпухин, — что ты неграмотный мужик. Девочке нужна коррекция поведения. Я вытащил ее из лап Горулева, определил в специнтернат. Ей там хорошо. Там опытные психологи, священник, такие же, как она, девочки. Светланка отпросилась на пару дней, чтобы поблагодарить меня! А ты, старый дурак, ударил ее…

— Знаешь, Юра, не нужны мне твои нравоучения!

— Ну и убирайся! И больше никогда не обращайся ко мне.

— Я уйду. Обещаю тебе, что я больше никогда не вернусь.

Ковалев ушел, хлопнув дверью. Терпухин и Бузуев прошли в другую комнату. Светланка лежала на кровати, а Сильнова хлопотала возле нее.

— Когда я была маленькая, — вдруг произнесла Светланка, — отец часто возил меня на Черное море. Там было здорово! Каждый раз, когда я находила красивые камешки, я радовалась этому весь день. Папа меня очень сильно любил. И нельзя его винить в том, что произошло. Если бы не война… А потом мама бросила его…

— Бросила?

— Да, если бы не это, все было бы по-другому.

— Неужели? — прошептал Терпухин. — Я должен что-нибудь сделать. Надо вернуть его…

Терпухин догнал Ковалева далеко в степи.

— Степан, я хочу поговорить с тобой.

— Мы уже обо всем поговорили.

— Нам надо посоветоваться…

— Да, мне ничего не остается, как советоваться с тобой.

— Ковалев, надо вместе искать выход, — Юрий взял товарища за плечо.

— Отстань! Это ты во всем виноват, — вдруг повысил голос Ковалев. — Если бы я не ввязался в эти чертовы драки, я бы не встретил Светланку.

— Значит, ты меня винишь в случившемся? — Терпухин шел рядом с Ковалевым. — И считаешь дочь пропащей? Ты забываешь о ее возрасте. Это пройдет. Ведь не считаешь же ты Сильнову пропащей?