Знак бесконечности - Татьяна Рябинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она лежала в больнице перед… — Тони запнулся, сообразив, что чуть не сказал лишнего. — Давно уже. В России еще. Но с чем конкретно, не говорила. Просто как-то в разговоре упоминала. Где мой телефон?
— Дома. Номер заморожен. Люси я позвонил, она приедет.
— Люси… Ты что-нибудь знаешь о Питере? Вера мне сказала, что он пропал.
— Нет, — доктор сел за стол напротив Тони. — Я спрашивал Люси, не связано ли это как-то с тем, что произошло с вами. Она утверждает, что ничего не знает, но я по голосу понял, что врет. Так что разговаривай с ней сам.
— Как это может быть связано с нами? — почти натурально удивился Тони.
— Тебе виднее, — нахмурился доктор.
Он хотел сказать что-то еще, но тут снова раздался звонок в дверь.
Коронером оказалась суровая дама лет сорока, отчаянно пытавшаяся не уснуть на ходу. Осмотрев тело, она поочередно задала вопросы доктору, Вере и Тони, потом сделала несколько звонков.
— Странная история, — сказала она, собирая свой чемоданчик. — Следов насилия, на первый взгляд, нет, но вскрытие покажет.
— Как ты сам? — спросил доктор, когда тело Светы наконец увезли.
— Как в кошмаре, — тяжело вздохнул Тони. — И никак не проснуться.
— Собирайся, поедем к нам. Незачем тебе здесь оставаться.
— Можно я останусь до похорон? — спросила Вера.
— Конечно, — кивнул доктор. — Аренда до конца месяца, оставайтесь. Вам ведь надо найти себе жилье.
— Послушай, Тони, не сердись на нас с матерью, — сказал он, когда до дома осталось несколько кварталов. — Когда Светлана перестала кормить, мы решили, что вам лучше жить отдельно. Мы думали о Мэгги.
— Я понимаю, — кивнул Тони. — Хотя мне было не слишком приятно об этом узнать. Но… я понимаю.
— Надеюсь, теперь ты останешься с нами?
— Я не знаю. Давай сейчас не будем об этом.
Дом, в котором он прожил почти пять лет, а потом постоянно приезжал навестить родителей, показался чужим, почти незнакомым. Мать вышла на крыльцо, набросив поверх халата теплую шаль. Обняла, заплакала.
— Я постелила в твоей комнате. Вы там жили со Светланой, — сказала она, всхлипывая. — Тебе надо поспать. Может, дать снотворное?
— Не надо, — отказался Тони. — Хочу посмотреть на Мэгги.
— Она в бабушкиной комнате, пойдем.
Тони сидел у детской кроватки и смотрел на спящую дочь. Он не видел Мэгги семь с лишним месяцев. Нет, это здесь прошло семь месяцев. А сколько он прожил за это время? Больше двадцати лет в Отражении. Странных, словно спрессованных лет. И еще почти девять месяцев в другом мире. Но двадцать с лишним лет в Отражении были как сон, в который вместилась целая жизнь. А вот месяцы другой жизни — со Светой и без Светы… Это была реальность. Другая реальность. Теперь он знал, что хотел написать на ладони в мастерской ювелира, чувствуя, как стремительно ускользает память обо всем, что с ними произошло.
Marry her[9]…
Мэгги спала на животе, раскинув руки, словно птичка крылья. В тусклом свете ночника Тони пытался разглядеть ее профиль, увидеть в нем знакомые черты. Мягкие темные волосы, длинные ресницы, аккуратные, словно нарисованные, бровки…
— У нее такие же синие глаза, как и были? — спросил он мать, выйдя из комнаты.
— Да. По-настоящему синие, не голубые. В кого, интересно? У нас ни у кого таких не было. И у Светланы серые… были…
Тут мать опять собралась плакать, и Тони поспешил отвести ее в спальню к отцу. Сидя на кровати в своей комнате, он пытался осознать: вот здесь они со Светой прожили пять месяцев, сидели в этих креслах, спали рядом на этой кровати. Абсолютно ничего не сознавая, не замечая друг друга. Ничего вокруг не замечая. Нет, Света все-таки ухаживала за дочерью, но было ли это осознанно, или ею двигал исключительно материнский инстинкт?
Ему все-таки удалось немного поспать, а утром началась какая-то непонятная суета. Приходили и звонили незнакомые люди, наверно, соседи, еще кто-то, соболезновали, сочувствовали — и это было невыносимо.
— Том приедет завтра, — сказал отец. — С Летти. Люси уже едет, скоро будет. Я звонил нашим в Скайворт, они просили передать тебе соболезнования. И из Скайхилла тоже. Номер твой разблокирован, если тебе надо позвонить…
Тони долго сидел с телефоном в руках. Кому звонить? Кроме Питера, у него не было близких друзей. Разве что Полу и Лорен? Из его приятелей мало кто знал Свету. А ее единственной подругой была Люси. Впрочем, был один человек… Если б не он, Света, скорее всего, не попала бы в Англию…
Ну уж нет! Хватит того, что сейчас этот тип наверняка рядом с ней. И тут уж ничего не поделаешь. Что ж, пусть. Пусть хоть кто-то ей поможет там. Но здесь — нет, обойдется. В конце концов, здесь Света была его женой. Пусть Люси звонит, если захочет.
Хоть бы поскорее все это закончилось. Документы, похороны… Найти работу, жилье. Может, здесь, в Бостоне. А может, в Лондоне. Там придется искать няню для Мэгги. Возможно, Вера кого-нибудь посоветует. Или Люси.
Не успел Тони подумать о Люси, в дверь позвонили. Он не сразу сообразил, что женщина, которая, всхлипывая, бросилась его обнимать, и есть леди Скайворт. Люси похудела раза в полтора и выглядела лет на пять старше. Тони вспомнил, как Света, беззлобно посмеиваясь, рассказывала: Люси с детства мечтала похудеть, морила себя диетами, но ничего не получалось, тогда она с горя наедалась — и поправлялась еще больше.
— Знаешь, — сказала Люси, смахнув слезы, — я чувствую себя виноватой. Ведь это я ее сюда затащила. В Англию. Она не хотела ехать, а я настаивала. Не приехала бы — и ничего этого не случилось бы.
— Люси…
— Прости, Тони, я не могу…
Люси села на диван, уткнулась лицом в спинку и разрыдалась. Глядя на нее, Тони понял, что не сможет скрывать от нее то, во что сам изо всех сил старался поверить. Поверит ли она — хороший вопрос. Скорее всего, нет. Но это уже неважно.
— Люси, нам надо будет поговорить. Мне есть что тебе рассказать.
Люси повернулась к нему.
— Хочешь сказать, ты действительно был там? Где Света?
— Да.
— Не сейчас, Тони, — помолчав, сказала Люси. — Сейчас я даже думать об этом не могу. Пусть все закончится, ладно?
Следующие несколько дней слились в какое-то мутное пятно. Вскрытие показало, что Света умерла от обширного инфаркта. Все хлопоты, связанные с
