Знак бесконечности - Татьяна Рябинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я перевернула лист и нарисовала аккуратный чертеж, где прямая расходилась на два луча из точки Z, а потом каждый луч раздваивался снова, в точках Z1 и Z2. К каждой из этих точек я пририсовала две симметричные петельки, похожие на листочки, а потом заштриховала все те, которые находились справа.
Вся эта возня с чертежом, сопровождаемая почти слышимым скрипом мозгов, позволяла мне не думать о том, что грызло изнутри, рвало лапой со стальными когтями. Закончив, я внимательно рассматривала свое творение, пытаясь сообразить, где же прячется тот баг, который не давал мне покоя.
Телефон зажужжал и пополз по тумбочке. Люська!
Господи, помоги мне это выдержать, взмолилась я и нажала на кнопку соединения.
— Светка! — вонзился мне в ухо насквозь проплаканный голос.
— Люсь, только не плачь, — попросила я. — Иначе я не знаю…
— Хорошо, я постараюсь, — всхлипнула Люська. — Ты как?
— А как ты думаешь? Как это случилось, ты можешь толком объяснить?
— Свет, они с Питером поехали в Рэтби. Ну, в то Рэтби, другое.
— Да, ты говорила.
— Хотели найти во Франции… в параллельной Франции… Хотели найти там третье кольцо. Чтобы дракон стерег все три. Боялись, что Хлоя до него доберется. Или муж Присциллы. Ну, которая…
— Да, я помню. Сестра Лоры. И что?
Люська всхлипывала, мямлила, и мне хотелось наорать на нее, чтобы не тянула, — у меня просто не было сил это слушать.
— Кольцо они нашли. Закопали его в Рэтби. Вернуться к нам не успели, проход закрылся. Питер рассказал, что они ночевали в пристройке. Услышали какой-то шум во дворе, собака лаяла. Они вышли… — тут Люська опять начала всхлипывать, и я все-таки на нее прикрикнула. — Прости, Свет. В общем, там была Хлоя. С ножом. Он умер сразу. Ничего нельзя было сделать. А дракон ее сжег, ничего не осталось, даже костей.
— Он… там? — спросила я. — Тони?
— Нет. В Лестере, в морге. В нашем Лестере. Днем Питер отвез его на нашу сторону. Оставил в машине, в каком-то тупике. Они на его машине ездили. Ты же понимаешь…
— Люсь, я все понимаю, хватит уже!
— Питер на своей машине вернулся в Лондон, позвонил Джонсону. Потом отцу Тони. Сказал, что Тони уехал в Лестер больше недели назад и не вернулся. Доктор позвонил в полицию. Вечером Тони нашли…
— Питера не будут подозревать?
— Он оставил нож с отпечатками Хлои в машине. Хотя… будем надеяться, что нигде не попал под камеры. Официально-то он был болен, лежал дома.
— Значит, говоришь, дракон сжег Хлою… — сказала я, лишь бы не молчать. Лишь бы не разреветься и не позволить сделать это Люське. Меня мутило, и сердце знакомо пыталось выбраться из груди через уши.
— Светка…
— Когда похороны?
— Не знаю еще, — Люська все-таки зашмыгала носом. — Доктор Каттнер должен позвонить.
— Все, Люсь, — не выдержала я. — Мне надо малышу молоко нести в реанимацию.
— Прости, Свет! — спохватилась Люська. — Я даже не спросила, как он. Федор сказал, что не очень хорошо.
— Не очень, но не страшно. Легкие не раскрылись, это у недоношенных часто бывает. Врачи говорят, полежит несколько дней на искусственной вентиляции, и все будет в порядке. Маленький. Гномик такой.
— Мои девчонки тоже будут как котята, — вздохнула Люська. — Свет…
— Все, Люсь. Позвони, когда что-то будет известно.
— Держись, Света. Если бы я могла к тебе приехать…
— Держусь. Все, пока!
Положив телефон на тумбочку, я скомкала листок с чертежом и хотела забросить его в мусорную корзину, но угодила в раскрытую сумку, стоящую на стуле. Потом уткнулась в подушку и зарыдала так, что с поста прибежала испуганная медсестра.
14. День первый: Тони
Самый новый мир
Тони открыл глаза и с трудом перевел дыхание. Приснится же такой бред! Кажется, перед тем как уснуть, он пытался звать Маргарет. Идиот, поверил Джонсону, что она может чем-то помочь. Особенно после того, как померещилось, будто услышал ее голос. Интересно, когда только успел раздеться? Вроде, лег на кровать одетым, поверх одеяла.
В комнате была почти кромешная тьма, ни один отблеск света не пробивался сквозь плотные шторы. Очертания предметов вокруг едва угадывались, но было в них что-то странное, незнакомое. Тони протянул руку к тумбочке, чтобы зажечь ночник, но неожиданно наткнулся на стену.
— Что за черт?
Он сел рывком, не понимая, где находится. У них со Светой был общий пунктик насчет кровати. Оба ненавидели спать у стенки. Только ему было все равно, с какой стороны край кровати, а у Светы он должен был быть обязательно справа. В Лиссабоне они даже отказались от роскошного гостиничного номера для новобрачных, потому что кровать в нем нельзя было отодвинуть от стены.
Света!
Он замер, пытаясь уловить звук ее дыхания, но от тишины звенело в ушах. Тони нащупал руку Светы и вздрогнул, коснувшись ледяных пальцев. Он тряс ее за плечи, хлопал по щекам, кричал, пока дверь не открылась. Свет ударил по глазам, Тони зажмурился, и тут словно горный поток обрушился на него. Картинки-вспышки сменяли друг друга с бешеной скоростью — два варианта того, что произошло после семнадцатого июня прошлого года.
— Мистер Каттнер? — услышал Тони и осторожно открыл глаза.
В ярко освещенном прямоугольнике дверного проема он мог разглядеть лишь силуэт грузной невысокой женщины в чем-то длинном и свободном, но ее голос был ему определенно знаком.
— Миссис Крафт? Вера?
— Мистер Каттнер, вы очнулись! А миссис Каттнер?
— Кажется… кажется, она умерла, — с трудом выговорил он.
Господи, пусть этот сон… пусть это будет не сон, взмолился он.
Вера включила верхний свет, подошла к кровати. Безуспешно попытавшись нащупать пульс на шее, приподняла веко.
— Я позвоню в экстренную службу, — сказала она, накрыв тело одеялом. — У нас нет заключения о неизлечимости ее болезни. Поэтому, наверно, должен приехать коронер. И вашему отцу позвоню.
— Дайте мне какую-нибудь одежду, — попросил Тони, озираясь сторонам.
Эту тесную комнату, обставленную безликой стандартной мебелью, он видел впервые. Как они со Светой вообще тут оказались? Как попали сюда из Скайхилла?
— Ваша одежда в шкафу, мистер Каттнер, — сказала Вера. — В правой половине. Я буду на кухне.
Выбравшись из-под одеяла, Тони обнаружил на себе незнакомые клетчатые трусы, которые в жизни бы не надел добровольно. К счастью, одежда в шкафу оказалась его собственная — хотя какое это
