Рыцари плащаницы - Анатолий Дроздов

– Понимаете!.. – Константин облизал губы. – Я много раз видел битвы в кино. Копья, мечи, луки и стрелы… Очень хотелось знать, как по-настоящему…

– Узнал?

Константин кивнул.

– А если б они твой "шмель" стрелой или копьем?

– Самолет не могли видеть. Они дрались! Кони ржут, люди кричат, мечи звенят…

– Проще говоря, – вмешался Егорычев, – ты развернул "шмель" и несколько раз прогнал его над битвой, записывая картинку на камеру. Я правильно понял?

Константин снова кивнул.

– Хорошо получилось?

– Не совсем, – вздохнул Константин. – Съемка шла с верхней точки, ракурс поменять было сложно. В кино, конечно, битвы показывают лучше. Есть динамика, крупный план, рубятся красиво. Здесь просто люди стоят и тычут друг в друга копьями или из луков стреляют.

– Тем не менее, ты решил, что нам это интересно, – продолжил Егорычев. – Почему?

– Понимаете!.. – Константин снова облизал губы. – Я боялся, что вы будете ругать меня за эту запись, поэтому смотрел ее тайком, вечерами. Не сразу догадался использовать программу распознавания лиц. Предположить было сложно, что исследователи здесь…

– Так! – Иванов вскочил и приник к экрану. – Включай!

Константин щелкнул пальцем по тачпаду. На экране возникла толчея из людских голов в шлемах. Константин нажал клавишу, и маленькая квадратная рамка побежала наискосок по экрану и замерла, выхватив из толпы лицо одного из воинов. Рамка раздвинулась, заняв треть изображения на экране; вместе с ней укрупнилось захваченное рамкой лицо. От большого увеличения черты его выглядели нерезкими.

– Трудно разобрать, – прокомментировал полковник.

– Я обработал фото, – сказал Константин и нажал следующую клавишу.

По увеличенному снимку словно пробежала рябь, постепенно стали исчезать крупные точки, составлявшие изображение, фон становился однородным, а линии – четкими. Процесс шел медленно, и оба офицера от нетерпения стали ерзать на скамье.

– Это запасной ноутбук, – извиняющим тоном произнес Константин. – Здесь процессор медленный.

– Готового снимка нет? – раздраженно спросил Егорычев.

– Есть, но я хотел, чтоб вы видели, где он взят.

Полковник Иванов только рукой махнул. Тем временем программа завершала работу; на трех мужчин с монитора смотрело суровое, бородатое лицо. Глаза у воина были прищурены, рот перекошен в застывшем крике.

– Ноздрин? – не то вопросительно, не то утвердительно сказал полковник.

– Он! – подтвердил Егорычев.

– Другие фотографии есть? – спросил Иванов.

Константин покачал головой:

– Только эта.

– Покажи весь сюжет.

Константин пробежался пальцами по клавиатуре, и на экране возникла долина у подножия невысокой горной гряды. Съемка шла с высоты птичьего полета: самолет-разведчик скользил над дорогой, петлявшей вдоль холмов и круч. Дорога исчезла между скал, здесь самолет взмыл вверх и пошел над горами.

Иванов с Егорычевым не сразу сообразили, что это за тени копошатся на дне ущелье – картинка промелькнула слишком быстро. Теперь в объективе видеокамеры были только горы. Но тут "шмель", видимо, получил команду от оператора: самолет развернулся и полетел обратно. Нырнув в ущелье, снизил скорость и прошел над горной дорогой к долине.

Константин щелкнул клавишей. Скорость передачи изображения замедлилась; теперь самолет-разведчик словно плыл над дорогой. Сначала офицеры увидели табун коней под присмотром нескольких воинов, затем в кадре возникло поле битвы. Это походило на кошмарный сон: люди внизу медленно тыкали в противников копьями, медленно поднимались вверх мечи, и даже стрелы с тетивы луков срывались медленно – так, что был отчетливо заметен их полет. Лиц воинов рассмотреть было невозможно: они не глядели вверх, но и без того физически ощущалась ярость и накал сражения.

"Шмель" выскочил из ущелья, развернулся над долиной (эти кадры Константин промотал быстро) и снова поплыл над битвой. В этот раз картинка была иной: самолет разведчик опустился ниже, накренился, и шел у самого края ущелья, едва не задевая горный склон брюхом. Видеокамера, повернув объектив, снимала панораму ущелья.

– Перешел на ручное управление, изменяя угол съемки, – пояснил Константин. – Хотелось видеть лица. Когда самолет прямо над людьми, их не разглядеть.

И вновь офицеры увидели медленно-яростную схватку, только в этот раз картинка была иной. Те воины, в которых на предыдущих кадрах летели стрелы, теперь лежали на земле, как и другие, в которых несколько минут назад тыкали копьями или рубили их мечами. Константин нажал клавишу и кадр замер.

– С этой точки камера увидела Ноздрина.

– Приблизь! – велел Иванов.

Константин повиновался. Офицеры увидели двух воинов, прижавших спинами к склону. Их обступили со всех сторон враги. Ноздрин (теперь уже все знали, что это он), закрывшись щитом, хлестал нападавших кистенем. Рыцарь, стоявший плечом к плечу к исследователю, отбивался мечом.

– Это не Телюк? – спросил полковник.

– Нет! – уверенно ответил Константин. – Сейчас сами увидите!

Картинка вновь обрела движение, и неизвестный рыцарь на мгновение поднял голову, глянул прямо.

– Кажется, он увидел самолет! – сказал Егорычев.

– И не один раз! – подтвердил Константин.

Когда "шмель", развернувшись над дальним концом ущелья, вновь поплыл над полем битвы, офицеры убедились сами. Рыцарь теперь стоял на коленях, закрываясь щитом. Голова его была запрокинута, взор устремлен в небо.

– "Шмель" сверху красный для лучшего поиска в случае аварии, – задумчиво произнес Егорычев, – снизу покрыт серебристой краской. Не знаю, как сейчас, но в первый раз, когда самолет полз брюхом по склону, не заметить его было нельзя.

– Судя по последней картинке, рыцарь вряд ли выжил в этой бойне, – вздохнул Константин.

– Все равно внеси его фото в поисковую программу, – велел Иванов. – Поскольку здесь он рядом с Ноздриным, значит, они вместе.

Константин кивнул.

– Чем кончилась битва? – спросил Егорычев.

– Не знаю, – пожал плечами Константин. – Это последний сюжет. Над долиной я поднял "шмель" и повел его сюда. Горючее кончалось.

Иванов отодвинул ноутбук и склонился над картой.

– Где это произошло?

– Примерно здесь! – показал пальцем Константин.

– А точнее?

Константин склонился над картой, пытаясь рассмотреть детали на закрытых маркером участках. Полковник вздохнул и достал из сумки новый, не закрашенный лист. Константин, поводив глазами, уверенно указал место на карте.

– Когда была битва?

– Четыре дня назад.

– Вчера мы получили сведения, что Ноздрин жив, находится в замке и ему вроде как там неплохо, – сказал полковник. – В километрах пятидесяти от места сражения есть какой-либо замок?

– Почему пятидесяти? – удивился Егорычев.

– Потому что в тот день они дрались, потом зализывали раны. Ночь провели там же. Тронулись в путь поздно утром: предстояло устроить перевозку раненых (раненые у них были – это железно!). Из-за тех же раненых двигались медленнее обычного. Кроме того, Ноздрину понадобился хотя бы день, чтобы охмурить эту баронессу или графиню…

– Можно и быстрее! – засомневался Егорычев.

– Когда имеешь дело с блядью из подворотни. Это ж главная в замке дама, ей хоть для приличия поломаться нужно. Итого мы имеем два дня пути. Пятьдесят километров, не больше.

Егорычев достал другую карту и стал сверять рисунок местности с тем, что был на карте полковника.

– Этих замков в двенадцатом веке здесь было как мушиных какашек на портрете моей теще, – бормотал он, скользя пальцем по листу. – От многих даже кирпича не осталось. Найди тут!

Внезапно палец майора замер. Он несколько раз перевел взгляд с одной карты на другую и удовлетворенно кивнул:

– Есть! Замок Азни, центр одноименной баронии. До нашего времени дошли развалины. Пустынная горная местность, в стороне от туристических маршрутов. Никто не пытался восстанавливать замок. Исторические сведения о нем скудны.

– Других замков поблизости нет?

– Может, и были. Сведений нет.

– Значит, Азни! – решительно сказал Иванов. – Гони "шмель" сюда! – повернулся он к Константину. – Пусть самолет оближет замок сверху до низу! Неважно, увидит кто "шмель" или нет. Включай программу распознавания лиц параллельно с записью, как только захватит любого из тех, кто в поиске, немедленно ко мне.

Константин кивнул и потянулся за ноутбуком.

– Оставь! Мы с майором посмотрим еще раз.

Когда Константин ушел, Иванов включил воспроизведение, и они с Егорычевым молча просмотрели сюжет заново. Когда видеозапись кончилась, Иванов закрыл ноутбук и отодвинул его подальше. Насупился.

– Пострашнее отрезанных голов заложников, – кашлянув, сказал Егорычев. – Поганое дело – холодное оружие. В кино это выглядит красиво, а на деле… Не позавидуешь ребятам!