Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » О войне » Большая родня - Михаил Стельмах

Большая родня - Михаил Стельмах

Читать онлайн Большая родня - Михаил Стельмах

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 242
Перейти на страницу:

— Не знаем.

— Золотой землей. Действительно, роскошная, золотая земля здесь, прославленная героическим народом и красотой. Кто только ни грел руки на пожарищах Подолья, кто ни грабил его? Калечили — половецкие ханы и венгерские королевичи, валахские хозяева и татарские орды, большие князья и великие визири, султаны и папы, баскаки и помещики, капиталисты и кулачье. Только за одно десятилетие семнадцатого века наш нынешний районный центр был дважды разрушен. Кровавые потоки текли по нашим полям. Сорняками косматились истерзанные города и села. Беднела земля, пересыхали реки и исчезали леса. И только наше государство прекратило разбой и грабеж земли. Мы перестраиваем не только жизнь, но и природу. Для этой высокой цели не жалко отдать все свое сердце… Неудобно за вас, Олег Фадеевич, что вы высокое служение народу подменяете мелкими расчетами мелочной выгоды. Вы откололись от народа, как пересохшая ветка. И это ваша страшная трагедия. Вы не почувствовали за тишиной кабинетов, что народ пошел вперед. Относительно него у вас сохранились еще народнические взгляды. Поучиться надо у жизни. Вот возьмите жену нашего Ионы Чабану. Она простая крестьянка, из Бессарабии сама, в бригаде Котовского сестрой была, а теперь возглавила группу активистов и работает над осушением болота. Поговорите с нею, и вы увидите новое, небывалое до сих пор село на Украине. Ровные голубые каналы разделят на квадраты широкое поле, над рыбными каналами перекинутся мосты; вместо белокрыльника и стрелолиста зашумят пшеницы и озера проса; на болотах, где свирепствовали ящур и малярия, зацветут долины цветов и под звездным небом расцветет озаренная счастьем земля Ленина, земля Сталина — наша земля. И это не сказка. Это поэзия работы и жизнь…

Ободренные, простились мелиораторы с Савченко и Чабану.

— Вы мне перспективу дали, Павел Михайлович, — растрогался Чепуренко. — Ил, брошенный грязными руками, сошел с души. У вас я буду работать, как черный вол.

— Поговорка не совсем на своем месте, — улыбаясь, глянул на красное от напряжения лицо специалиста.

— С поэтической фантазией буду работать! — выпалил Олег Фадеевич, и смех зазвенел в просторном кабинете.

Отгремели шаги в коридоре. С улицы к окну плеснулись обрывки взволнованного разговора:

— Стегал меня, как сукиного сына. А на душе просторнее стало. Перспектива прояснилась. Это главное!

— Расшевелил молодые порывы?

— Именно так, молодой коллега… засучим рукава.

А в райкоме еще не гаснул свет. Над картой района наклонились две головы — одна совсем седая, а вторая совсем черная. И карта, меняя свои очертания, вставала в красоте завтрашнего дня. Она, как живая капля, вливалась в жизнь всей Родины, сияя своей неповторимой красотой движения.

Зазвонил звонок.

— Я слушаю! — подошел к телефону Савченко.

— Доброе утро, Павел Михайлович.

— Неужели утро?

— У нас уже светает, — заклекотал тихим смехом голос секретаря окружкома. — Наш город на возвышенности стоит, а ваш — в долине.

— И мы на возвышение идем.

— Видим. Что нового, Павел Михайлович?

— Райком послал на постоянную работу в села испытанных коммунистов. Последствия очевидны. Сегодня проводили кустовое совещание колхозов. Настроение боевое.

— Хорошо, Павел Михайлович. Колхозам наша селекционно-исследовательская станция лучшим зерном поможет. К тебе мелиораторы приехали?

— Приехали.

— Еще дров не нарубили? Не взялись за ставки?

— Их порывы думаем на более полезные дела повернуть… Что это за Самопал засел в мелиоративном обществе?

— Не беспокойся. Ему уже больше не придется осушать ставки. Поэтому и позвонил… Нет, не враг он, а пронырливый недоросль, который случайно попал на ответственную работу и начал упиваться администрированием и сомнительными прожектами… Среди интеллигенции мы недостаточно работали.

— Учтем это и у себя.

— Непременно. На учителей обратите особое внимание. Как твой комсомольский коллектив поживает?

— Герои. Сам молодеешь с ними.

— Твоей старости не замечал. Новых успехов.

— Служим народу. От Ионы Чабану привет.

— И он не спит? Над картой гадаете? Знаю вас. Передай Ионе, что от его кавалерийских наскоков весь облземотдел врассыпную бросается. Террористом прозвали. Пусть послезавтра приезжает — уважили его. Он с председателем «Серп и молот» не родня, что так побивалась?

— Почти брат, так как председатель соза «Серп и молот» участник гражданской войны.

Иона в энтузиазме чуть не танцевал по кабинету.

— Хоть и влетит мне за наскоки, а гляди, не забывают Чабану. Порадуем, порадуем Бондаря. За него я уже всем бюрократам до печенок добрался. Только бы хороших лошадей достать — таких себе я Ивану Тимофеевичу не вручу…

Предрассветная пора уже сеяла росу, и отголосок неусыпной воды висел в певучем чистом воздухе.

— До свидания, Иона.

— Ремний сенатос, фрате[30].

— Салут Иляне[31].

— Спасибо.

Новое утро разметывало крылья над прояснившейся картой города.

XXXІІ

На деревья и травы упала роса. Угасая, красный огонек покачивает лесные тени, выхватывает из тьмы два сплетенных стройных дубка, освещает задумчивое лицо парня, растянувшегося на траве лицом к костру.

Спокойно в отяжелевшей сырой дубраве. У просеки коротко запел молодой соловей, напоминая, что уже где-то босыми ногами идет туманная осень и время лету собираться в далекий путь.

Не спиться парню.

Густо обсели мысли, как осенью птица рябину. Одна поперед другой выхватываются, беспокоят разбуженное сердце, и току не найдешь в их тесноте. Подбросил хвороста, и растравленный, затянутый сизой пленкой огненный глаз, недовольно потрескивая, охватил дымком тонкий сухостой, потемнел…

Вчера он снова видел Югину. И слышал, что позади, на просеке, как тень, стоит Марта с ребенком, и никак не мог отмахнуться от нее — затмит другим образом, а она через минуту дает знать о себе…

Ну да, вчера узкой дорогой между высокими стернями он ехал на ветряную мельницу. Навстречу с котомками на плечах шли с мельницы мужчины, женщины.

— Поздно, парень, едешь. Подвез бы меня, — обходит подводу с наволочкой на плечах тетка Дарка, худощавая вдовица с запавшими щеками и на удивление молодыми темными глазами.

— Если бы знать, что вы здесь, раньше бы приехал.

Из-под крыльев ветряной мельницы птицами вырывался закрученный ветер и могучими взмахами носился вверху. Играли снасти, мягко постукивал камень в распаренном зерне, мелко гудел неусыпный короб.

Тесно на ветряной мельнице. На мешках сидят люди, попыхивают папиросами; белый с ног до головы, бородатый мельник перетирает пальцами горячую муку.

— Вроде петляет, — удовлетворенно говорит сам себе и кричит наверх: — Югина, засыпай!

Возле короба девушка, сжимая в зубах завязки, поднимает впереди себя немалый узел. Быстро поднялся по стремянке наверх, легко выхватил из ее рук мешок, и зерно ударило в покатые деревянные стены: шшивч.

— Перепугали же меня! — растерянно посмотрев, засмеялась Югина и сбежала к ящику выгребать муку.

С высоты видел ее наклоненную голову, упругий стан, русую косу, упавшую косо на плечо.

— Скажете же, когда выйдет мое, — доверчивыми глазами глянула на него, и вздрогнули уголки уст в легкой, полудетской улыбке.

«И такую девушку хватило совести обмануть. — Глухое негодование охватило его. — Э, Григорий, если ты теперь ее так легко поменял на другую, что дальше будет?»

Загорелся костер, и тени зашевелились, бросились в стороны; будто приблизились отяжелевшие дубы, спокойные, величавые, как сама осень.

«Чего же я только и думаю о ней? Неужели люблю тебя, девушка?» Встает от земли и, прислушиваясь, как тревожится сердце в груди, идет на опушку.

Между деревьями висят большие отстоявшиеся звезды, все небо приближается к нему, плывут по голубому плесу друг за другом Орел и Лебедь, а острая Стрела между ними то вспыхнет, то угаснет развивающимся пером.

Все ближе подплывает к нему небо, так щедро пахнет опушка туманом и осенью. Далеко-далеко в поле вспыхнул и угас огонек. Неужели угас? Нет. Вот он снова красной георгиной сверкнул и будто в сторону подался. Угас и снова расцвел. Кто-то из ночующих зажег тот огонек; дрожит он в чистом поле между стернями, как далекая надежда. И парень видит, как от огонька отделяется девичья фигура, легко, будто не касаясь земли, идет к дубраве, исчезает в тумане, и снова выныривает, улыбающаяся, с ямками на щеках, с тремя веселыми искорками в каждом глазу.

«Югина!»

И вдруг Дмитрий, как в полусне, слышит, что непокорная и властная сила охватывает все его тело, стремительно сносит какие-то последние преграды, и он не может остановить ее, как не может дощатая запруда остановить наводнение.

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 242
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Большая родня - Михаил Стельмах торрент бесплатно.
Комментарии