Марсианские хроники - Рэй Бредбери

- Все это недоразумение, - взмолился он, привстав над бортом; жена его по- прежнему лежала замертво, свернувшись комочком, на дне корабля. - Я прилетел на Марс как честный предприимчивый бизнесмен, таких здесь много. Выстроил себе ларек из обломков разбившейся ракеты, ларек, сами видели, загляденье, на самом перекрестке, вы это местечко знаете. Сработано чисто, правда ведь? - Сэм захихикал, переводя взгляд с одного лица на другое. - А тут, значит, появляется этот марсианин, я знаю - он ваш приятель. Я его нечаянно убил, уверяю вас, это несчастный случай. Мне ничего не надо, я только хотел завести сосисочную, первую, единственную на Марсе, центральную, можно сказать. Понимаете? Подавать лучшие на всей планете горячие сосиски, черт возьми, с перцем и луком, и апельсиновый сок.

Серебряные маски неподвижно блестели в лунном свете. Светились устремленные на Сэма желтые глаза. Желудок его сжался в комок, в камень. Он швырнул пистолет на песок.

- Сдаюсь.

- Поднимите свой пистолет, - хором сказали марсиане.

- Что?

- Ваш пистолет. - Над носом голубого корабля взлетела ажурная рука. - Возьмите его. Уберите.

Он, все еще не веря, подобрал пистолет

- А теперь, - продолжал голос, - разверните корабль и возвращайтесь к своему ларьку.

- Сейчас же?

- Сейчас же, - сказал голос. - Мы вам ничего дурного не сделаем. Вы обратились в бегство, прежде чем мы успели вам объяснить. Следуйте за нами.

Огромные корабли развернулись легко, как лунные пушинки. Крылья-паруса тихо заплескались в воздухе, будто кто-то бил в ладони. Маски сверкали, поворачиваясь, холодным пламенем выжигали тени.

- Эльма! - Сэм неуклюже взобрался на корабль. - Поднимайся, Эльма. Мы возвращаемся. - Он был так потрясен нежданным избавлением, что лепета его почти нельзя было понять. - Они мне ничего не сделают, не убьют меня, Эльма. Поднимайся, голубушка, вставай.

- Что. Что? - Эльма растерянно озиралась, и, пока их корабль разворачивался под ветер, она медленно, будто во сне, поднялась и тяжело, словно мешок с камнями, опустилась на сиденье, не сказав больше ни слова.

Песок под кораблем убегал назад. Через полчаса они снова были у перекрестка, корабли ошвартовались и все сошли с кораблей.

Перед Сэмом и Эльмой остановился Глава марсиан: маска вычеканена из полированной бронзы, глаза - бездонные черно-синие провалы, рот - прорезь, из которой плыли по ветру слова.

- Снаряжайте вашу лавку, - сказал голос. В воздухе мелькнула рука в алмазной перчатке. - Готовьте яства, готовьте угощение, готовьте чужеземные вина ибо нынешняя ночь - поистине великая ночь!

- Стало быть, - заговорил Сэм, - вы разрешите мне остаться здесь?

- Да.

- Вы на меня не сердитесь?

Маска была сурова и жестка, бесстрастна и слепа.

- Готовьте свое кормилище, - тихо сказал голос. - И возьмите вот это.

- Что это?

Сэм уставился на врученный ему свиток из тонкого серебряного листа, по поверхности которого извивались змейки иероглифов.

- Это дарственная на все земли от серебряных гор до голубых холмов, от мертвого моря до далеких долин, где лунный камень и изумруды, - сказал Глава.

- Все м-мое? - пробормотал Сэм, не веря своим ушам.

- Ваше.

- Сто тысяч квадратных миль?

- Ваши.

- Ты слышала, Эльма?

Эльма сидела на земле, прислонившись спиной к алюминиевой стене сосисочной; глаза ее были закрыты.

- Но почему, с какой стати вы мне дарите все это? - спросил Сэм, пытаясь заглянуть в металлические прорези глаз.

- Это не все. Вот.

Еще шесть свитков Вслух перечисляются названия, обозначения других земель.

- Но это же половина Марса! Я хозяин половины Марса! - Сэм стиснул гремучие свитки, тряс ими перед Эльмой, захлебываясь безумным смехом. - Эльма, ты слышала?

- Слышала, - ответила Эльма, глядя на небо.

Казалось, она что-то разыскивает. Апатия мало-помалу оставляла ее.

- Спасибо, большое спасибо, - сказал Сэм бронзовой маске.

- Это произойдет сегодня ночью, - ответила маска. - Приготовьтесь.

- Ладно А что это будет - неожиданность какая-нибудь? Ракеты с Земли прилетят раньше объявленного, за месяц до срока? Все десять тысяч ракет с поселенцами, с рудокопами, с рабочими и их женами, сто тысяч человек, как говорили? Вот здорово было бы, правда, Эльма? Видишь, я тебе говорил, говорил, что в этом поселке одной тысячей жителей дело не ограничится. Сюда прилетят еще пятьдесят тысяч, через месяц - еще сто тысяч, а всего к концу года - пять миллионов с Земли! И на самой оживленной магистрали, на пути к рудникам - единственная сосисочная, моя сосисочная!

Маска парила на ветру.

- Мы покидаем вас. Приготовьтесь. Весь этот край остается вам.

В летучем лунном свете древние корабли - металлические лепестки ископаемого цветка, голубые султаны, огромные и бесшумные кобальтовые бабочки - повернули и заскользили по зыбким пескам, и маски все лучились и сияли, пока последний отсвет, последний голубой блик не затерялся среди холмов.

- Эльма, почему они так поступили? Почему не убили меня? Неужто они ничего не знают? Что с ними стряслось? Эльма, ты что-нибудь понимаешь? - Он потряс ее за плечо. - Половина Марса - моя!

Она глядела на небо и ожидала чего-то.

- Пошли, - сказал он. - Надо все приготовить. Кипятить сосиски, подогревать булочки, перечный соус варить, чистить и резать лук, приправы расставить, салфетки разложить в кольцах, и чтобы чистота была - ни единого пятнышка! Эге- гей! - Он отбил коленце какого-то необузданного танца, высоко вскидывая пятки. - Я счастлив, парень, счастлив, сэр, - запел он фальшивя. - Сегодня мой счастливый день!

Он работал, как одержимый: бросил в кипяток сосиски, разрезал булки вдоль, накрошил лук.

- Ты слышала, что сказал тот марсианин - неожиданность, говорит! Тут только одно может быть, Эльма. Эти сто тысяч человек прилетают раньше срока, сегодня ночью прилетают! Представляешь, какой у нас будет наплыв! До поздней ночи будем работать, каждый день, а там ведь еще туристы нахлынут, Эльма! Деньги-то, деньги какие!

Он вышел наружу и посмотрел на небо. Ничего не увидел.

- С минуты на минуту, - произнес он, радостно вдохнув прохладный воздух, потянулся, ударил себя в грудь. - А-ах!

Эльма молчала. Она чистила картофель для жарки и не сводила глаз с неба.

Прошло полчаса.

- Сэм, - сказала она. - Вон она. Гляди.

Он поглядел и увидел.

Земля.

Яркая, зеленая, будто камень лучшей огранки, над холмами взошла Земля.

- Старушка Земля, - с нежностью прошептал он. - Дорогая старушка Земля. Шли сюда, ко мне, своих голодных и изнуренных. Э-э… как там в стихе говорится? Шли ко мне своих голодных. Земля-старушка. Сэм Паркхилл тут как тут, горячие сосиски готовы, соус варится, все блестит. Давай, Земля, присылай ракеты!