Горячее лето - Григорий Терещенко

— Ты у меня не один, — холодно ответил Болотников. — Степан Степанович только что звонил.

— Николай Романович, а может, у вас что-нибудь в загашнике завалялось?

— Ты за кого меня принимаешь? Было бы — дал. Но хватает металла. Могу тебе хоть сейчас цех передать. Может, у тебя и получится. Ты человек с перспективой, не чета нам, грешным. К тому же тесть…

Голос Болотникова исчез, а Алексей несколько минут сидел совершенно ошеломленный.

— Слышала, Танюша?

— Совести у него нет!

— Придется позвонить в партком.

Алексей взял трубку и набрал помер парткома. Услышав голос Слесарева, сказал:

— Я к вам с жалобой! Нельзя терпеть дальше такие проделки Болотникова!

— Говори яснее, — сказал Слесарев.

— Делается черт знает что!.. В кузнечном есть заготовки для нашего цеха, а мы их не можем получить. У нас станки простаивают. И это на одном заводе. Завтра, послезавтра по нашей вине может остановиться главный конвейер.

— Ты, Алексей Иванович, с Болотниковым говорил?

— Говорил. Клянется, что заготовок нет, а они в его цехе лежат.

— Такого вроде за ним еще не наблюдалось. Недостатков у него хоть отбавляй, но это…

Трубка некоторое время молчала.

— Я могу послать от парткома товарищей или народный контроль подключить. Но пойми, Алексей Иванович, если факты не подтвердятся, по-партийному и с тебя спросим. Ну так что, назначать комиссию?..

— Назначайте! — твердо сказал Алексей.

"Интересно, — думал Алексей, — обратился бы Вербин в партком? Наверное, сам бы договорился с Болотниковым. Может, и мне надо было сходить к нему в цех? Нет, пожалуй, я поступил верно, что позвонил в партком. Пусть не чувствует себя князьком. Хочу дам, хочу не дам. Черт побери, собирался поговорить со Слесаревым о "Сибиряке", а обратился по поводу этих злосчастных заготовок".

Через час Болотников сам разыскал Алексея.

— Ты знаешь, Коваленко, есть для тебя заготовки. Сейчас подвезут. Подвели меня подчиненные. Понимаешь, за всем не усмотришь…

— В сущности, вы меня обманули, — Алексей покачал головой.

— Ну ладно. Будут спрашивать из парткома, скажи, что получил. Поверь, не знал я об этих заготовках… Накажу! Премии лишу!..

"И накажет для видимости, — злился Алексей. — Все предпримет, чтобы оправдаться".

— Знаешь, мы с Вербиным дружно жили.

— А я что, хочу ссориться? Поймите, дело страдает.

— Ну, лады, Алексей Иванович. — И подал руку на прощание.

"Вел он себя неприлично, даже подло. И трус. Сам прибежал. Может, не будет больше допускать подобного? Придется с ним построже, сугубо по-деловому. Принципиальность всегда побеждает. Пусть меня считают принципиальным, даже склочным, лишь бы дело не страдало".

Алексей, прежде чем пойти к секретарю парткома, поговорил с Николаем Тимофеевичем, Татьяной.

— Мне надо с вами встретиться, — сказал Коваленко по телефону. — Срочно.

— Хорошо! Я сейчас к вам приду. По вопросу "Сибиряка"?

— Да.

— Иван Иванович, зайдите сегодня в партком, — сказал Слесарев.

— Что-нибудь случилось?

"Привалова он бы не вызвал, — думал Стрижов. — Что значит временно исполняющий обязанности директора".

— Пока нет, — ответил Слесарев. — Но может случиться. И вот что, придется в ближайшее время на парткоме заслушать вопросы о качестве выпускаемой продукции. Я обошел цеха. Во многих работают по принципу: стук-гряк — и пятак.

— Разберусь и в приказе накажу. На всю железку. "Слава богу, не о "Сибиряке" речь идет".

— Хорошо, в 16.00 зайду, — сказал Стрижов.

На сердце у него было скверно.

Когда в парткоме Слесарев завел разговор о "Сибиряке", Стрижов решил защищаться.

— За какой срок можно устранить дефекты и запустить новую машину в серийное производство? — прямо спросил Слесарев.

— Первого июля и ни днем позже.

— Все дефекты будут устранены к этому сроку?

— Нет, но машина должна пойти в серийное производство.

— Не понимаю. Машина с недостатками. Я внимательно прочитал рапорты испытателей, говорил со специалистами.

— Но межведомственная комиссия приняла такую машину, — прервал секретаря парткома Стрижов. — С недоработками.

— Значит, новую машину выпускаем с дефектами? Так я понял?!

— Относительный брачок будет устранен в процессе усовершенствования. Идеального, ничего нет. Все меняется. Сегодня машина новая, а завтра она устарела, не мне вам говорить.

— Ну что ж, поставим этот вопрос на парткоме. Но машина с заведомым браком не выйдет из ворот нашего завода.

— Вы плохо осведомлены о машине. Ведь три опытных "Сибиряка" работают в леспромхозах Карелии, и рекламаций нет.

— Тогда почему главный конструктор Найдорф мне заявил, что для полной доводки машины необходимо еще три месяца?

— Этот старик выжил из ума. Ему давно пора на пенсию. Через три месяца! Кто даст эти три месяца? Министерство? Обком? Горком? Кто? Кто? А может, Костенко?

— Вот это и решим на парткоме.

Вербин "сидел" на телефоне.

— Девушка, родная! Срочно необходима сталь. Специальная!

— Надо было раньше думать.

— Позвольте, я меньше месяца на этой должности.

— Был же кто-то до вас, — спокойно произносил голос в трубке.

— Да и он не мог предвидеть. Потребовалась недавно. Испытания новой машины, показали, что некоторые детали не выдерживают нагрузки. Из другой стали надобно их делать.

— Может, еще детали в чертежах, в синьке?

— В какой там синьке! В июле должна пойти в серийное производство новая машина "Сибиряк". Представляете?!

— Существует порядок…

Вербин решил разворачиваться в новой роли.

— Девушка, наши машины считаются лучшими в стране. Теперь новую должны выпустить, современную. Неужели нельзя срочно получить тридцать тонн нужного металла? Это же сущий пустяк в масштабе вашем. Ну хотя бы двадцать тонн. Весь век буду богу за вас молиться. Все для вас сделаю!

— Сколько вам лет, товарищ доставала?

— Да, разве по голосу не угадываете?.. Слушайте, вы отдыхали в этом году? По-настоящему, с солью в ухе?

— Нет, а что?

— Тогда приезжайте к нам. На Днепр приезжайте! У нас база отдыха! А воздух! — На медовых травах настоян! А судаки! И катера… Я вас день и ночь по Днепру катать буду. Осудачу! Только помогите.

Видно, судаки подействовали.

— Сообщите подробный профиль металла. Все уточните. Выпишем вам наряд. Металл будет в третьем квартале. А там связывайтесь с заводом-поставщиком…

Вербин облегченно вздохнул. Правильно говорят его новые подчиненные: надо искать пути. В этом деле нужно быть артистом. Иногда секретарша сильнее министра. Она тебе и выпишет, она тебе и отгрузит.

Жанна решила попрощаться с Алексеем наедине. Хотя сделать это было трудно.

"Только перед планеркой я смогу его одного застать в кабинете".

И она не ошиблась. Когда открыла дверь, Алексей сидел один. Он поднялся и пошел навстречу.

— Здравствуйте, Жанна Васильевна! — пожал он руку. Алексей почему-то не называл ее по имени.

— Здравствуйте!

Она была в серо-голубом платье, легких босоножках.

"Вот он передо мной, тот, кто первый встретил, кто так понравился с первого взгляда. Неужели он ни о чем не догадывался? Что поделаешь. Теперь наши пути расходятся навсегда, меня есть Тарас. Он меня ждет, любит".

Они сели. Их разделял стол.

— Я пришла проститься, Алексей Иванович! Вы меня извините. Получается, вроде я дезертирую. Вы такое тут развернули, а я уезжаю на БАМ.

— На БАМе не меньше трудностей, чем у нас. И условия суровые. У нас тоже ответственное дело: выпускать большегрузные автомобили для Севера. Все мы делаем, в конечном счете, одно дело. И романтика, мне кажется, там, где трудно.

Так сказал Алексей. А сам рассуждал: "Конечно, было бы лучше, если бы ты осталась. Но тебя теперь по удержишь. Да и ни к чему".

— А я думала, вы обижаетесь, мол, убегаю в такое время.

— Тарас позвал?

Она опустила глаза.

— Да, — тихо сказала и поднялась. Вот-вот начнут люди приходить на планерку.

— Счастливой вам дороги, Жанна Васильевна! Успехов в работе, личного счастья! Пишите.

А на сердце томкно.

— Напишу… А вы ответите?

— Обязательно!

Он крепко пожал ей руку и проводил до самых дверей. Она чуть не столкнулась с Татьяной.

— Уезжает! — произнесла Татьяна. — Прощаться приходила?

— Да. Тарас позвал. Мне кажется, Тарас неплохой парень.

— Непостоянный он какой-то, несерьезный. Много мальчишества.

— Ничего, мальчишество пройдет.

— Даже не мальчишество, а коварство! Это они с Леонидом пустили слух по цеху, что Жанна у тебя ночевала.

— Жанна? Когда?

— А как приехала в Зеленогорск.

— К Кубышкиной я ее отвел.