Право на власть - Дмитрий Светлов

Нет, это оказался не рынок, люди собрались на какое-то местное соревнование. В центре на утоптанной до блеска глине кружились упитанные здоровяки, пытаясь изобразить нечто похожее на вольную борьбу. Ну да, французы привезли эти состязания в Европу, которые впоследствии получили название «французская борьба». Публика активно болела, сопереживая тем или иным борцам. Норманн решил дождаться окончания схваток. Вот вручат чемпиону череп проигравшего с ведром кумыса, после этого и стоит переговорить с воодушевленными болельщиками. Глядишь, на радостях сбросят цену. Примерно с полчаса кандидаты в победители пыхтели, потели и пытались завалить на спину своих противников. Наконец последний борец поднял вверх руки и что-то проорал. Публика ответила радостным воем. Неожиданно толпа дружно навалилась на Норманна и в несколько секунд вытолкнула в круг. Ни хрена себе приветик! Это же борьба! Здесь совершенно иная техника на принципах захватов и удержаний. Нет, господа хорошие, это ваша свадьба, мне здесь нечего делать. Однако уйти не удалось, круг зрителей плотно сомкнулся, а победитель грубо схватил за рубаху и одним рывком оторвал ворот. Вот гад! Норманн вышел в центр, развел локти в стороны, а ладони прижал к груди. Чемпион местных чумов, яранг и вигвамов немного покружился, затем ухмыльнулся и обхватил Норманна за пояс. Ответное действие оказалось стремительным и практически никому не заметным. Со стороны показалось, что ладони как бы легли на плечи чемпиона и слегка его оттолкнули. На самом деле был нанесен смертельный удар большими пальцами в горло, затем Норманн действительно немного оттолкнул противника и уже падающего резко прижал к груди, выбивая из легких последний воздух.

Бывший чемпион с судорожными вздохами упал на колени. Ему хватило сил несколько раз ударить себя кулаком по груди, затем завалился на бок, и началась агония. Норманн поднял пучки охотничьих стрел и, рассекая толпу, направился прочь. Шел со спокойной уверенностью, что ни в чем не виноват – они сами захотели позабавиться, вот и получили. Никогда не надо гоношиться, тем более приставать к незнакомым людям, иначе обязательно нарвешься на сюрприз. Но вот за спиной раздался вой жалости и злобы, зрители наконец осознали реалии финального боя. Вскоре послышался топот ног, и Норманна грубо схватили за плечо, его окружала троица здоровяков.

– Вы принесли мне деньги?

– Что???

– Кто мне заплатит за порванную рубашку? Она, между прочим, больших денег стоит.

– Какая рубашка! Ты убил Батлуга!

– Я никого не убивал, он сам умер.

– Ты виноват и должен заплатить за воина!

– Я сам вышел в круг или какой-то придурок толкнул меня в спину?

– Это не имеет значения!

– Э, нет, идите и ищите виноватого там! – Норманн указал на стенающую толпу.

– Ты должен заплатить! Батлуг был лучшим воином тумена! – Один из силачей взял Норманна за локоть.

– Хочешь оказаться в одной яме со своим Батлугом? Убери руки, если не хочешь, чтоб я вырвал тебе ноги!

– Закон требует уплаты за смерть воина, – сбавив спесь, повторил здоровяк.

– Да пошли вы… – А почему нет? Норманн осмотрел рослых молодых парней и продолжил: – Пошли к реке, деньги в лодке.

– В лодке, так в лодке. – Троица потопала за Норманном.

Караван-сарай обошли стороной. Теперь уже стала понятной причина вмазанных поверху колючек. И неровная стена больше не вызывала удивления, забор он и есть забор. Не успели подойти к условленному месту, как из камышей раздался удивленный возглас:

– Ты что это за бугаев нам привел? Иль дружину решил пополнить?

– Подгребайте сюда, сейчас все поймете.

Челн резво направился к берегу, и когда вице-чемпионы местной борьбы шагнули на глину, чтобы придержать нос лодки, Норманн сделал шаг назад и с разворотом вмазал левому татарину сапогом по копчику. Не успело воющее от боли тело плюхнуться в воду, как второй мордоворот получил удар сзади под основание черепа. Последний успел сориентироваться, раскорячился, расставив руки в стороны, и, злобно сопя, пошел на нахала.

– Ну, ну, цыпа, цыпа, подходи поближе! – съехидничал Норманн и по футбольному вдарил носком сапога промеж ног.

– Ого! Этого продадим в гарем! – заржали на лодке.

Хинрих Пап так и сидел в церкви, вцепившись руками в кожаные мешки с золотом.

– Купил верблюдов? – спросил он с надеждой в голосе.

– Ума не приложу, где они продаются.

– Почему рубаха порвана?

– С аборигенами разговаривал.

– Ты рискнул зайти в их поселение?

– А что делать? Верблюдов надо найти. Твой священник ничего дельного не подсказал?

– Европейцев здесь мало, а китайцев наша религия не интересует.

– Ладно, – тяжко вздохнул Норманн, – начну поиски по новой.

На этот раз он направился к воротам ближайшего постоялого двора, где утром разговаривал с Антониосом Ревезосом. И снова ворота открылись, как будто его специально поджидали.

– Помоги, Антониос, – без предисловий начал Норманн. – Мне верблюды нужны.

– Зачем они тебе?

– Как это зачем, не бежать же моим людям за караваном Джу-Сяня!

– Нет, конечно, оплати проезд – и все дела.

– Странно, он мне этого не предлагал.

– Не обращай внимания, у китайцев совсем иные обычаи. Они ничего тебе не будут навязывать.

– Но могли предложить свою помощь!

– В их понимании тебе предложен выбор, так что возвращайся к Джу-Сяню и составляй отдельный договор.

Норманн в мгновение ока пролетел до нужного постоялого двора. Обычаи! Традиции! Да его из-за этих верблюдов чуть не прибили! И рубашку вот испортили! Такая хорошая льняная рубаха, легкая, удобная, в ней не жарко, не холодно. А теперь что, выбрасывать?

– Вы решили посадить своих воинов на моих верблюдов? – сразу «догадался» Джу-Сянь.

– Да, – сдерживая желание заехать ему в ухо, ответил Норманн.

– Отлично! Я предлагаю взаимовыгодное соглашение!

– Чем же оно выгодно мне?

– Ваши воины берут на себя обязательство охранять весь караван, за это я не возьму с них плату за проезд и еду.

– Э, уважаемый Джу-Сянь, такой хор петь не будет! За охрану положена плата!

– Договорились, – легко согласился китаец, – они получат то же, что и мои воины.

– И сколько будет это «то же»?

– Нисколько! – засмеялся торговец. – Воины бесплатно охраняют караваны.

– Никогда не поверю! Неужели нормальный человек согласится рисковать жизнью за тарелку риса!

– Это правда! – И добавил, понизив голос: – Монголы запрещают нам иметь свое войско, а охрана караванов отличная возможность…

Джу-Сянь с лукавой улыбкой замолк и подмигнул Норманну.

– Вы еще под ними? – И заметив предупреждающий жест, замолк.

В школе что-то говорили о захвате Китая ордами Чингисхана, но в голове отложился только этот факт. А что дальше? Да какая разница!

У ворот постоялого двора поджидал какой-то оборванец. Увидев выходящего Норманна, он бросился в ноги, ухватился за штанину и начал умолять:

– Господин, прошу тебя, забери меня отсюда! Я буду тебе служить преданным псом!

– В преданность собак я верю, а люди обманут. Рано или поздно, но обязательно обманут.

– Молю тебя, не бросай меня на произвол судьбы! Забери с собой!

– Кто он? – обернувшись к Эссупу, спросил Норманн.

– Бывший купец, а сейчас нищий. Пытался пристроиться у монголов, но те выгнали. Он ничего не умеет.

– Я все умею, пять языков знаю, математику знаю, мечу обучен, в строю со щитом стоять могу. Возьми!

– Ты кто?

– Виктор де Божюр, купец из Марселя. Хотел в Китай сходить, да ночью выпал из корзины, еле живой сюда вернулся.

– Разве караваны не останавливаются на ночь?

– Первая ночевка в Сарай-Бату, – ответил Эссуп.

– Верблюды без остановки топают три дня и три ночи? – поразился Норманн.

– Ну да, могут и неделю, но тогда им надо дать длительный отдых, а так переночевали и дальше.

– Почему его не забрали генуэзцы? – Норманн вспомнил о недавно разграбленном караване.

– Никто никогда не берет с собой чужих людей. Это первый закон всех караванов. Но ты можешь его взять, не пожалеешь.

– Погоди, почему караваны не берут чужаков?

– Неужели не знаешь? – усмехнулся Эссуп. – Подсыпал яд в еду или воду, и весь караван твой.

С минуту Норманн ошалело смотрел на грека. Вообще-то подобный вариант вполне возможен, но как-то не верилось или не хотелось верить.

– Но китайцы взяли моих монахов!

– Ты не забывай, что находишься на монгольских землях. Взял караван, а дальше что?

– Значит, монгола или китайца они не возьмут? – И увидев утвердительный кивок, обернулся к де Божюру: – Пошли!

Следующие два дня превратились в бесконечную кутерьму. Норманн неожиданно для себя стал экспертом по езде на верблюдах. Злюкистая двугорбая скотина безропотно исполняла все его приказы, зато тевтонцев вообще не воспринимала. Вернее, относилась к господам рыцарям как к неудобному багажу, который, в отличие от корзины, можно еще и куснуть. Напуганные жалостливой историей бывшего купца из Марселя, господа фон-бароны мужественно повторяли попытки покорить двугорбый Эверест, но с одинаковым успехом можно было приказывать соседской свинье, что безмятежно жевала супчик из тины с головастиками. В то же время Норманн под навесом рисовал копии с карты Великого шелкового пути. Китайцы приносили шелк, деньги и перья. Из последних «великий картограф» делал капиллярные трубочки, наполнял тушью и ловко выводил линии. Карта с дорогами, реками и горами получалась менее чем за час. Единственной задержкой стал сопроводительный текст, но вскоре все требуемые иероглифы были тщательно нацарапаны на глине, и работа пошла намного быстрее, а мешочки с монетками росли на лавочке приятной горочкой. Он даже успел сделать одну копию для себя. Купцы немного подкорректировали карту, дополнив какими-то местными ориентирами, и изменили места пересечения рек. Все верно – мостов еще нет, караваны переходят на другой берег по бродам. Но вот наступил долгожданный рассвет, когда упирающихся верблюдов выволокли за ворота Сарай-Берке. На прощанье Норманн обнял Хинриха Папа, затем пожал руки Йохану и Осеандру, снисходительно похлопал по плечу тевтонцев и пожелал всем удачи. Он долго смотрел вслед уходящему каравану, пока последний верблюд не растаял в мареве приближающегося лета.