Такой любви не бывает - Наталья Гладышева

Звонок в тишине кабинета прозвучал резко. Даже как-то вызывающе. Или хозяину помещения это просто показалось? Он догадывался, кто это мог звонить. И ему это не нравилось. События вышли из-под контроля. Неприятность сваливалась за неприятностью. И сам ритуал не так прост. Ох, как непрост. Приходится теперь расхлебывать заваренную кашу.

— Алло. Слушаю, — поднял мужчина трубку, после того как звонок телефона стал казаться ему чуточку раздраженным.

— Здравствуйте, господин Темный маг, — голос звучал зло. — Хотелось бы знать. Почему я не могу ее найти?

— Я хочу, чтобы вы понимали. Сам ритуал пошел изначально не так, как рассчитывалось. Не удалось направить душу на выбранный объект. Само событие вышло из-под контроля. Мы теперь не знаем, куда она могла подевать. Она осталась жить. Это вы смогли почувствовать и сами. Но вот где и как, — магу ой как не нравилось оправдываться, а пришлось.

— Хочу, чтобы вы понимали, — в мужском голосе прозвучала с трудом сдерживаемая ярость. — По условиям контракта, если я не смогу с ней увидеться, я имею право расторгнуть сделку.

— Но основное условие мы выполнили, — возразил маг, нервно крутанувшись в кресле. — Она жива. Это-то вы отрицать не станете.

— Да не стану. Но вот все остальные пункты я не могу считать выполненными. Включая и те, которые касаются ее здоровья.

— Я могу лишь предложить вам компромисс, — мужчина передвинул к краю столешницы позолоченную ручку. — Мы ищем беглянку. Вы ищите нашу угрозу. Если к сроку мы не отыщем ее, контракт расторгнем по обоюдному согласию. Но мы найдем. Будьте уверены.

— На вас не работает ни одна приличная Ищейка или Маг Поисковик. Среди Темных магов поисковики редки. Как вы собираетесь искать? — собеседник мага и не пытался скрыть иронию.

— Да. Я знаю, что Ищейки так помешаны на справедливости, что не идут на контакт с нами. И Маги Поисковики неохотно с нами сотрудничают. Но у нас есть вы, — мужчина старался говорить мягко, не раздражая человека на том конце провода.

— Предлагаете мне самому найти ее? — насмешка стала еще более неприкрытой. — Вы смеетесь надо мной или думаете, что я действительно настолько глуп?

— Нет что вы. Если бы мы считали вас глупцом, мы к вам не обратились бы. Просто у нас есть возможность. И мы ее используем, как бы глупо она ни выглядела, — ручка перекочевала в кулак мага. — Вам не придется ее искать. Вы лучше займитесь поисками интересующей нас личности, мы же займемся поисками интересующей вас.

— Имейте в виду, — в голосе говорившего прозвучала скрытая угроза, — если к сроку не будет результатов с вашей стороны, имя опасного для вас человека я оставлю при себе. И никакая магия контракта не будет мне помехой.

— Нас устраивают эти условия, — в глазах Темного мага полыхнула ярость, но голос остался ровен и безмятежен, только металлическая ручка, звякнула об пол, когда выпала из враз обмякших пальцев. — Мы выполним все пункты контракта. Не беспокойтесь.

— Я надеюсь, что поводов для беспокойства действительно нет, — в трубке запиликал отбой.

— Ё…. твою…! — отшвырнул от себя трубку в бешенстве мужчина.

Еще предстояло договориться с начальством. И что с него стребуют за просьбу, известно одному дьяволу. Хотя… Зачем Темным магам искать эту дамочку. Пусть временный союзник из светлых найдет необходимые сведения. А уж вытянуть их из него, это дело техники. Нет, все-таки ее лучше найти. На всякий случай. Как аргумент, если упрямец откажется выполнять контракт.

Каждое движение рукой ли, ногой ли, или простой поворот головы, давались страхом. Тяжелым, липким. Страхом упасть, удариться, просто задеть какую-нибудь хрупкую вещь. Пусть даже родственники убрали все лишние предметы с моего пути, страх чувство иррациональное. Оно зачастую не подчиняется разумным доводам. Вот и мои чувства мне не подчинялись. Я боялась подняться с дивана, на котором проснулась.

Ах, если бы вещи в этой комнате казались мне своими, родными. Если бы я помнила о них хоть что-нибудь. Но дом ощущался чужым, не своим. Я не помнила, где может находиться шкаф, я не знала, куда нужно повернуть, чтобы дойти до туалета. В палате все проще. Тумбочка, кровать. А здесь. Тяжко вздохнула. Мне все никак не удавалось привыкнуть ко всему. Я не могла привыкнуть к своему имени. У меня не получалось считать маму мамой. А брата, братом. В моем понимании, какие-то чужие люди называли себя моими родственниками. Но вспомнить их, хоть убей, я не могла. Понимала, они огорчаются, когда на вопрос: «Помнишь?», я отвечаю отрицательно. Но сказать другое, означало бы обмануть. Кто знает, возможно, чувствуя, как они расстраиваются я, и научусь врать. Со временем. А пока. Пока я говорю, нет. Как бы тяжело я не чувствовала себя в этот момент.

С утренним переполненным мочевым пузырем следовало что-то делать. И помочь некому. Славик и Людмила Леонидовна на работе. Как она мне сказала: «И так пришлось постоянно отпрашиваться, и брать отгулы с отпусками без содержания, пока ты в больнице валялась. Побудешь одна. Чай не маленькая. Да и потом, только до обеда. У Славки смена заканчивается в час». Бросили эти чужие люди назвавшиеся моими родственниками меня в одиночестве. Тьфу ты. Никак не получается называть их братом и мамой. Проговорюсь еще вслух. Обидятся. Необходимо следить за собой. И так хватает бесконечного недоумения по поводу моего нетипичного поведения. А каким оно может быть у слепой восемнадцатилетней замужней девушки? Содрогнулась при мысли, что придется встретиться еще и с этим неизвестным мне фактом моего прошлого. Тут и так каша в голове.

Неуверенно нащупала подлокотник и попыталась понадежней опереться на него. Теперь спустить ноги с дивана. Тапочки удалось нащупать пальцами ног не сразу. Так, вроде ничего не перепутала. Можно и встать. Посидела еще немного, решаясь, а потом рывком поднялась. Мда. Шатает. И куда мне теперь идти? Налево? Вроде как замужним дамам не полагается. Так что пойду-ка я направо.

Выбранное направление оказалось неверным. Да еще и пижамные штаны, держались на мне очень неуверенно. Того гляди свалятся. До несчастного случая, девочкой, кажись, я была упитанной. Сейчас же кожа да кости. Руки на ощупь жуть, какие худые. Три месяца в коме, на одной капельнице, кому хочешь, помогут обрести модельную внешность. Только вот эта внешность мало сочетается с силой и здоровьем. Вот меня и водит из стороны в сторону. Дверцы шкафа, путем к моему очень желанному счастью (туалету) не являлись. Но резко поменять направление я побоялась. Так я могла совсем заблудиться. И пришлось бы мне потом, как нашкодившему щенку виновато вилять хвостиком и просить не гонять меня по комнате дранным тапком, при этом стараясь не попасть лапкой в мокрую лужу на полу.