Месть - Стюарт Камински

― Где Пираннес?

― Я вам отвечаю, и вас тут больше нет.

― Обещаю.

― Говорят, что он прячется где-то на своей яхте, может быть в Техасе, может быть в Мексике, ожидая, пока адвокат отмажет его от чего-то, во что он вляпался. Во что ― не знаю.

― Так говорят, ― сказал я. ― Только где он на самом деле?

― Вы умнее, чем кажетесь.

― Помогает в работе. Скажите мне, где Пираннес, и я уйду.

― Ну вот, только мне стало с вами интересно! Если он узнает, что я его сдал, ― мне крышка.

― В наш прошлый разговор о Пираннесе вы говорили то же самое. Он ничего не узнает.

― Говорят, он отправил яхту, чтобы подумали, что он пережидает, пока тут все уляжется. У него здесь дела, и, если он уезжает больше чем на три дня, все разваливается. Вы понимаете?

― Понимаю.

К нам подошла официантка и спросила, буду ли я что-нибудь заказывать. Я сказал «нет», и она отошла.

― Считается, что я этого не знаю, ― сказал Тилли, наклоняясь вперед. ― Считается, что никто не знает, но на самом деле знают очень многие. Пираннес любит отсиживаться в квартире, которая у него есть на Проктор-роуд. Большой дом, высокие ворота. Называется Нью-Палмс-Мэнор. Он живет под именем Стил. Теперь вы все знаете и можете уходить. Только разыскивать этого человека ― глупая затея, я уже предупреждал вас. Когда он начинает нервничать, это неприятно.

― Я в курсе, ― ответил я. ― Он пытался меня убить.

― И вы хотите еще раз навестить его?..

― Да.

Тилли пожал плечами и снова надел очки.

― Приятной вечности, ― сказал он и уткнулся в газету. Разговор окончился.

Я ехал на юг по Трэйл мимо бесконечной череды торговых центров, больших и маленьких, бензоколонок, магазинов компьютеров и офисных принадлежностей и ресторанов, которых в Сарасоте не счесть. Отдыхающие едят в ресторанах, состоятельные пенсионеры едят в ресторанах. Большинство населения города питается не дома. Но мне очень не хватало приличного китайского заведения. В Чикаго было больше сотни первоклассных китайских ресторанов. Мой любимый назывался «Чайна-таун», мы с женой ходили туда не реже раза в месяц.

Я вел машину медленно, устало, разглядывая проезжающих водителей, ожидая, что один из них протаранит меня или расплющит в лепешку, прижав к соседней машине.

Я включил радио. Дж. Гордон Лидди отвечал на вопрос какого-то слушателя о нравственности и верности. Он говорил, что после Уотергейтского скандала его посадили в тюрьму из-за того, что он не стал лгать под присягой, а потом похвалил Сьюзан Макдугал и сказал что-то о важности верности. «Вы отдаете кому-то свою верность и, даже если этот кто-то от вас уходит, не изменяйте ему...» ― примерно так.

Я отдал свою верность Берил Три. Я не отдавал ее Карлу Себастьяну, но я все еще работал на него. Я должен был ему то, что обещал, ― найти Мелани, но пока я пытался довести до конца дело Берил.

Я проехал по Проктор-роуд, между домами и участками за высокими стенами и решетками и по мосту через 1-75. Нью-Палмс-Мэнор появился с правой стороны. Я подъехал к воротам и подождал. Из будки вышла женщина в серой форме, без фуражки и без куртки. Стройная, темноволосая, с серьезным выражением лица. Мне захотелось спросить ее, не итальянка ли она.

― Да, сэр?

― Я хотел бы повидать мистера Стила. Мы договорились о встрече. Меня зовут Дуайт Хэндфорд. Здесь есть клуб или кафе?

― Прямо и направо.

― Там много народу сегодня?

― Трудно сказать, но обычно в пятницу вечером там собираются люди, выпивают, играют в карты.

― Хорошо. Передайте, пожалуйста, мистеру Стилу, что я жду его в клубе.

Она кивнула и вернулась в свою будку. Я видел, как она сняла трубку телефона, набрала номер и стала говорить. Потом снова взглянула на меня и заговорила опять. Затем повесила трубку и вышла ко мне.

― Мистер Стил встретится с вами в клубе через несколько минут.

Она вернулась на место, нажала какую-то кнопку, и ворота поднялись.

Клуб я нашел легко, возле него стояло около тридцати машин. Я припарковал свою «Гео» как можно дальше от входа.

Войдя, я оказался в просторном зале с диванами, столами и стульями. Почти все места были заняты, несколько групп разговаривали стоя. За стойкой небольшого бара стоял невысокий бармен в белой рубашке и красном галстуке. Обитатели Нью-Палмс-Мэнор, по большей части немолодые люди, были одеты просто ― в брюки и рубашки с короткими рукавами, юбки и блузки.

Я нашел свободный диван справа от двери и сел.

Пираннес появился через пять минут, один. Одет он был слишком торжественно ― брюки, рубашка с галстуком и легкий светло-коричневый пиджак, выражение лица угрюмое. Это было чересчур торжественно, и вид у него был не очень радостный. Увидев меня, он подошел и сел рядом, глядя в сторону.

― Вы покойник, ― сказал он.

― Откуда вы узнали, что я не Дуайт Хэндфорд?

― Хэндфорд мертв, ― сказал он. ― Я узнал об этом около полудня. Кроме того, Анджела описала мне вас.

― Вашу привратницу зовут Анджела?

― Ее зовут Анджела Конфорти, меня ― Ричард Стил, а ваше имя ― Дерьмо. Как вы меня нашли? Кто вам сказал?

― Я ваш секрет никому не выдам, но вам стоило бы быть в курсе, что не меньше трети криминального сообщества этого города знает о месте жительства мистера Стила.

― Какого черта вам еще надо, Фонеска?

Я посмотрел на него.

― Вы убили Дуайта Хэндфорда? Не то чтобы мне это было очень важно, просто хочу знать наверняка. У меня все равно нет никаких доказательств, и это останется между нами. А вы всегда сможете отказаться от своих слов.

― У вас может быть микрофон или диктофон, ― сказал он.

― Давайте по-дружески. Обыщите меня.

― Тогда идем в один из кабинетов.

― Оттуда я могу не выйти.

― Я не совсем спятил, чтобы убивать вас здесь.

Я прошел за ним через расположенный слева вестибюль, где за двумя столами играли в карты. В дальней стене было две двери. Мы вошли в правую, Пираннес включил свет, подошел ко мне и ощупал без лишней деликатности.

Комнатка была маленькая, с красивыми обоями и мебелью в старинном французском духе, освещенная миниатюрными бра.

― Я не убивал Хэндфорда, ― сказал он. ― Так же как и Тони Спилца. Девчонка наврала, что я был там. Я кое-что вам скажу, Фонеска.

Он снова начинал раздражаться, а это не предвещало ничего хорошего.

― Я скажу вам, что я думаю, ― продолжал он, наставив на меня указательный палец. ― Я думаю, что Хэндфорд меня подставил. Я думаю, что он пришел за девчонкой, когда меня не было. Я думаю, что он убил Тони, возможно не без ее помощи. Он велел ей сказать, что я при этом присутствовал. Поэтому если бы кто-то не убил Хэндфорда, я сделал бы это своими руками. Но я не успел.

― Оставьте Адель в покое, ― сказал я.

Он затрясся от хохота и даже немного закашлялся. Наверное, я выглядел очень смешно.

― Вот бы никогда... ― Он подавил смех и остановился, чтобы вернуть себе свой голос и свой гнев. ― Я не только не взял бы ее обратно, но никогда в жизни не подошел бы к ней. Она могла бы убить клиента, могла бы убить меня. Но я скажу вам, что мне нужно и что обеспечит ее безопасность.

― Что?

― Деньги, которые я за нее заплатил, ― сказал он.

Он провел рукой по волосам и стал совершенно серьезен.

― Сколько?

― Очень мало. Хэндфорд сильно продешевил: всего восемь тысяч. Он не знал, сколько мог получить. Так что меня устроят восемь тысяч. Я буду очень любезен и не попрошу ничего из того, что мог бы на ней заработать.

― Вы человек принципа, ― сказал я.

― За сарказм вы когда-нибудь заплатите жизнью.

― Я думал, я уже покойник.

― Нет. Вы мне нравитесь. Я мог бы предложить вам работу, но навряд ли вы примете предложение, да и я не стал бы вам доверять. Поэтому я согласен взять восемь тысяч завтра, около полудня. Вас оставят в живых, а девчонку в покое.

― Что вы можете представить в качестве доказательства того, что я могу доверять вам?

― Это просто, ― сказал он. ― У меня нет причин говорить неправду. Если бы я хотел убить вас, мой человек подождал бы вас у двери, прошел бы за вами к вашему чудесному автомобилю, преспокойно прикончил бы вас, сложил в багажник...

― Я не поместился бы, это «Гео».

― Тогда засунул бы вас под заднее сиденье, ― сказал он. ― Вывез вас, улыбнувшись Анджеле, и оставил бы где-нибудь в тихом покойном месте.

― Как он вернулся бы назад?

― Вы всегда так рассуждаете? ― спросил Пираннес с улыбкой.

― Почти всегда. Не могу остановиться.

― За ним ехала бы другая машина, подобрала бы его и отвезла в другое место. Есть еще вопросы? Не советую вам выводить меня из терпения.

― Куда я должен доставить восемь тысяч?

― На центральную почту. В двенадцать ноль-ноль. Вас будет ждать женщина в белом платье, блондинка. Молодая, красивая. Деньги наличными, в конверте. Если деньги будут как-то помечены ― вы на том свете. Хотите умереть за восемь тысяч?