Ведьма войны - Андрей Посняков

Дальше Митаюки своих планов додумать не смогла. Просто заснула.

В Верхний Ямтанг армия нуеров вошла около полудня. Вернее – вошли главные силы, ибо передовые отряды были здесь уже давно, и отставших воинов встретили обнаженные женщины, привязанные меж деревьями с растянутыми в стороны руками и ногами. Первые из ворвавшихся победителей уже утратили к этим пленницам интерес – но подошедшие мужчины развлечением сразу заинтересовались и стали от чародейки отставать. Очень быстро Митаюки осталась одна – не считая, конечно же, горячо дышащего в затылок Вэсако-няра, готового вцепиться в любого, кто покажется ему подозрительным.

Так, в скромном одиночестве, юная чародейка доехала до городского святилища, откинула полог, криво усмехнулась:

– Привет! Ну вот и я…

Святилище, посвященное богам племени. Святилище, оберегающее город. Святилище, возле которого свершались празднества и поклонения богам. Святилище, в котором стоял, как символ власти, идол с огромным напрягшимся достоинством, как символом власти над миром.

Женских богов и женских истуканов в святилищах не было никогда. И обитали здесь испокон веков только мужчины. Мудрых шаманок иногда допускали к нему для обрядов либо позволяли присутствовать – и не более того. Женщины всегда творили свои обряды в стороне от селений; ворожили, творили заговоры и варили зелья по большей части в одиночку или разве что для нескольких подруг, и даже в Доме Девичества девочек всегда учили не высовываться, оставаться в тени, заботиться об избранном муже и помогать ему добиваться своих мечтаний.

Кажется, она смогла исполнить все заветы школы девичества? Она вытолкнула мужа в главные воеводы, она проявляет скромность, оставаясь за его спиной, она творит свои планы и заговоры в тихом одиночестве. Даже здесь, в храме мужского могущества, Митаюки сейчас стоит в одиночку, юная, маленькая и хрупкая, еще не разменявшая семнадцати лет, безоружная, не имеющая никаких званий. Она и главный мужской идол… Который теперь есть всего лишь кусок золота для белокожих дикарей.

Чародейка толкнула ногой один из кувшинов с горючим маслом, опрокидывая набок, высекла искру и вышла на воздух:

– Пойдем, Вэсако-няр. Посмотрим, как жили здесь ученицы шаманок.

Дом Девичества Верхнего Ямтанга мало чем отличался от других таких же мест. Митаюки уже привычно сгребла в кучу все имеющее отношение к знахарству и обучению, донесла до площади, бросила во все еще тлеющие очаги.

Многие из казаков были уже здесь, неспешно попивая – судя по запаху – бражку и закусывая ее копченой рыбой от большой сомовьей туши. Оба сотника, Силантий и еще пара воинов в возрасте нагулялись всего за пару часов и теперь предпочли предаваться лености.

Митаюки села за спиной мужа, крепко его обняла, поцеловала в ухо, прижалась щекой к щеке:

– Какая я счастливая, Матвей. Как здорово, что ты у меня есть… – Она чуть толкнула его в спину, перехватила передаваемый кувшин, сделала пару глотков и пустила его дальше. Оглянулась на молчаливого охранника: – Иди отдохни, Вэсако-няр. Рядом с мужем мне точно ничего не грозит.

– Еще один золотой идол, атаман, – глядя Серьге через плечо, сказал немец. – Надо их как-то вывезти к своим, в острог на море. Но на себе столько добычи уже не утащить. Даже в лодку, и то не вместятся.

– Большой струг надобен, – ответила Митаюки. – Разве я не сказывала? Пешими идти не обязательно. Округ земли, с севера, можно морем пройти. Да токмо ныне там не пробиться, замерзает север при низком настоящем солнце. Токмо летом, и то ненадолго путь откроется.

– На лодке морем нельзя, – резонно сказал Силантий. – Захлестнет. Верно сказывает жена атаманова, большой струг потребен. Навроде того хотя бы, что Кольша из теса сшил и шкурой обтянул. Тяжела добыча-то. Хорошо погуляли.

– Большой, и не один. Ибо идолов будет еще много, очень много, – вкрадчиво сказала ведьма, поставив подбородок мужу на плечо. – По два, по три на каждого ватажника.

– Верно ли сие? – оживились казаки.

Митаюки мысленно улыбнулась: мечты о богатстве начисто затмевали разум белокожих дикарей. Они даже не задумывались о том, хватит ли им жизни, чтобы потратить уже добытые сокровища, и смогут ли они потратить свое золото вообще? Им просто хотелось еще и еще, сколько бы в руках ни было. Больше и больше. Право слово – чистые ежи, сытости не знающие! Токмо в броне и с пищалями. Вслух же чародейка ответила:

– Тотемы двуногов куда сильнее тотема нуеров. Вряд ли змеям удавалось часто одолевать зубастых двуногих чудовищ. Вряд ли племена нуеров вообще когда-либо одерживали верх над своими соседями. Весть о минувшей великой победе перевернет их мир, и они все захотят примкнуть к победителям. Это с одной стороны. А с другой, все сир-тя уже знают, что непобедимые белокожие воины уничтожают святилища старых богов и требуют принять новую веру. Полагаешь, много племен предпочтут пасть под ударами могучего врага ради слабых покровителей, если можно принять нового бога и побеждать, мстя за старые обиды и долгие унижения? Очень скоро нуеры сами станут приносить своих идолов и складывать к вашим ногам. Лишь бы только вы дозволили им сражаться ради вашей славы.

– Придется их прикапывать, – решил Серьга. – Поступим как в остроге: закопаем добытое золото, дабы не смущало и не тяготило в походах. А как сберемся вертаться, тогда и выньмем.

Это было правильно… Митаюки несколько раз благодарно поцеловала мужа в шею. Куда спешить? Зачем уплывать? Вокруг еще столько сокровищ! Тем паче, что и море замерзло…

Пожалуй, побасенку о растущем в животике мальчишке, сыне атамана, которому будет вредно дальнее путешествие, можно отложить на следующий раз.

– А хорошо здесь, воины, – втянула носом воздух юная чародейка. – Лес густой, река, воздух… Коли о вороге весть придет, вниз по течению скатиться куда быстрее выйдет, нежели вверх по реке идти. Получается, все земли отсель до самого моря под приглядом будут. Верно я мыслю, казаки?

– Без острога прочно не сесть, – покачал головой Силантий. – Вона как города один за другим простым набегом сметаются!

– Когда дикари помогают, строить быстро получается, – прихлебнул бражки Серьга. – Токмо деревья секи да опосля чашки на стволах руби. За день прочный сруб поднять можно. А за неделю большую крепость поставить. Не хуже той, что на острове осталась! Опять же, землю копать большого ума не надобно, срубы засыпать и язычники способны. Тогда уже китайская стена получится. Такая прочная, что пушкой не возьмешь! Еще и ров округ, из которого ту самую землю копать будут…

Митаюки ткнулась носом Серьге в затылок и довольно ухмыльнулась.

Таковы они, мужчины. Их надобно лишь немного в нужную сторону подтолкнуть. Все сделают, как тебе надобно, и полагать будут, будто сами так решили. Крепость так крепость. Здесь так здесь. А она, скромная покорная жена, тому решению лишь смиренно согласится…

Победители веселились во вражеском городе два дня кряду, после чего наконец-то начали уставать. И конечно, вспомнили о той, без кого о новых победах невозможно и мечтать.

Великий вождь нуеров Тарахад явился в Дом Девичества, сопровождаемый тремя довольными собой вождями, и его воины бросили к ногам Митаюки несколько юных миловидных девиц со связанными за спиной руками.

– Приветствую тебя, белая госпожа, – с достоинством, одной головой поклонился воин и на миг вскинул сжатый кулак к груди. – Еще раз хочу выразить свое сожаление из-за раны, что ты получила по вине воина из нашего рода. Помня наш уговор, народ нуеров желает преподнести в дар тебе пять красивых пленниц, дабы ублажали тебя и служили, исполняя твои прихоти.

– Благодарю тебя, храбрый Тарахад, – вышла навстречу гостю ведьма. – Однако у меня есть к тебе одна просьба, великий вождь…

– Буду рад сделать все возможное от имени своего народа, – вскинул подбородок сир-тя.

– Моя беда в том, Тарахад, что мой муж и его воины бескорыстны и помышляют лишь о служении богу своему, Иисусу Христу, – тяжко вздохнула чародейка. – Они совершенно не умеют общаться с рабами. Ты не мог бы оставить часть своих воинов, дабы они присматривали за пленниками? На работах, и вообще…

Великий вождь заколебался. Подобная просьба выходила сильно за пределы прежних обещаний Митаюки о том, что вся добыча достается народу нуеров. Скрытое требование на часть пленных, а плюс к тому – еще и на людей. Не просто людей – на его воинов! Однако дружба белокожих дикарей, как уже убедился многоопытный Тарахад, была слишком важна для Пы-Ямтанга, чтобы рубить сплеча. И потому сначала великий вождь осторожно уточнил:

– Твой муж желает остаться здесь, белая госпожа?

– Ты мудрый и честный правитель, храбрый Тарахад, – с предельной вежливостью поклонилась Митаюки, приложив руку к груди. – Пы-Ямтанг под твоею рукой будет крепнуть и хорошеть, ты достоин править в нем единолично. Если в нем поселятся белокожие воины и белый шаман, у народа нуеров могут возникнуть некоторые сомнения… Мой муж полагает, что дружба и союз меж нами будут только крепче, если он останется здесь, а весть о победе в родной город ты принесешь самолично, вернувшись во главе армии. На некотором отдалении друг от друга у нас будет меньше поводов для ссор. Тем более что твои воины, оставшись здесь, проследят, чтобы воду в реке больше никто и никогда не портил.