Чарли Бон и Алый рыцарь - Дженни Ниммо

во всех местных газетах, — сказал Чарли, — но мечник вернется в свой портрет прежде, чем его кто-нибудь сможет поймать.

   — Ты думаешь..., — начал Фиделио.

   Дверь ванной комнаты открылась, и в нее заглянул Дагберт Эндлесс. Чарли заметил, что он весь дрожит, как в лихорадке, и подумал, что у него снова могут начаться подводные видения с мерцающими сполохами, пузырьками, глубоководными рыбами и ракушками.

   Дагберт шагнул в ванную, мягко закрыв за собой дверь, и сел рядом с Чарли. Наступило долгое неловкое молчание. Запах рыбы, который обычно витал вокруг Дагберта, сменился запахом морских водорослей; это был влажный, травянистый аромат, в котором ощущалась свежесть и прохлада морской волны.

   — Мне очень жаль, — сказал, наконец, мальчик  — утопитель.

   Чарли повернулся, чтобы на него посмотреть. В слабом свете, идущем от ночного окна, Дагберт казался голубовато-зеленым.

   — Ты хочешь сказать, что сожалеешь о Танкреде? — спросил Фиделио.

   Дагберт кивнул:

   — О Танкреде и о том, что собирается сделать мой отец. Он

привез сюда свой Морской Глобус и с его помощью собирается утопить твоих родителей, Чарли.

   — Я знаю.

   — Знаешь? Мне жаль. Если бы я мог остановить его, я бы остановил, но мне не хватает силы. А если я попытаюсь сделать это без моих семи оберегов из морского золота, Глобус поглотит меня. Мой отец часто рассказывал мне о том, как это случится.

   — А если бы у тебя были талисманы? — спросил Фиделио, — смог бы ты тогда уничтожить Морской Глобус?

   Дагберт растерянно пожал плечами:

   — Вы должны знать, что я не такой, как Манфред, Джошуа и Блуры.

   — Я всегда знал, что ты другой, — тихо сказал Чарли.

   — Но иногда я не могу себя контролировать, — в голосе Дагберта звучало отчаяние, — когда я начинаю злиться или бояться, мир вокруг меня превращается в воду.

   — Послушай, Дагберт, — обратился к нему Чарли, — я знаю, что Джошуа попытается найти твои обереги из морского золота, где бы ты их ни спрятал. Я сделаю все возможное, чтобы остановить его, но, не уверен, что у меня получится.

   — Они..., — начал Дагберт.

   — Не говори мне, — резко прервал его Чарли, — Манфред может попытаться вытащить из меня информацию с помощью гипноза.

   — Я понял.

   Фиделио предложил всем пойти спать, пока они не замерзли до смерти. Ванные комнаты в Академии Блура были самыми холодными помещениями в здании.

   Чарли проснулся с ощущением, что день будет довольно трудным. Один взгляд на обеспокоенное лицо Дагберта напомнил ему, что он должен смотреть в оба за каждым шагом Джошуа Тилпина. А это будет весьма затруднительно. Джошуа учился на первом курсе Художественного отделения, в то время как Чарли — на втором курсе Музыкального. Они пользовались разными столовыми и гардеробными. Оставалось только надеяться, что Дагберт спрятал обереги снаружи.

   Именно так он и поступил.

   Джошуа решил заняться поисками во время первой перемены. До этого дня он долго практиковался с драгоценными украшениями своей матери и теперь не сомневался, что сможет притягивать золото. Но с чего начать? Ему нужен был хоть какой-то намек на то, где могут находиться заговоренные талисманы.

   Джошуа повезло. Сам того не желая, Дагберт привел его в нужное место. Игра могла закончиться, так и не начавшись.

   Мальчик — рыба чувствовал себя таким потерянным без амулетов и так переживал об их сохранности, что его потянуло к ним со страшной силой.

   Снег, лежавший на поле, превратился в грязную жижу после того как по нему несколько раз прошлись триста учеников. Но Джошуа и близнецы Бранко все еще пытались вылепить из него снежки. Мальчик  — магнит собирал пригоршни льда, одновременно наблюдая за Дагбертом.

   В это же время Чарли играл в футбол с Эммой и Фиделио. Эмма выглядела подавленной. Оливии нигде не было видно. Чарли повернулся вполоборота, чтобы посмотреть, как там Джошуа с близнецами Бранко, и обнаружил, что тот исчез.

   — Где Джошуа? — крикнул Чарли своим друзьям.

   Фиделио указал на маленькую фигурку, крадущуюся к развалинам замка.

   — Я пошел.

   — Давай пойдем вместе, — предложил Фиделио.

   Чарли покачал головой:

   — Лучше не надо. Не хочу привлекать лишнего внимания. Боюсь его спугнуть.

   — Что происходит? — раздраженно спросила Эмма.

   Фиделио пробормотал:

   — Подожди, скоро расскажу.

   Стараясь выглядеть естественно и беззаботно, но прибавляя скорость всякий раз, когда ему казалось, что на него никто не смотрит, Чарли поспешил за Джошуа.

   Заметив, как тот прошел через главную арку, он подождал несколько секунд, а затем бросился вслед за ним. Джошуа нигде не было видно. Чарли беспомощно уставился на пять маленьких арок, встроенных в каменную стену, все они вели в руины. Когда-то он внимательно исследовал каждый подземный ход и знал, что центральный ведет прямо в замок, а за боковыми арками скрываются четыре длинных туннеля, уходящих в более уединенные части руин. Но какое направление выбрали Дагберт и Джошуа?

   Из глубины крайнего туннеля слева донесся крик. У Чарли похолодели ладони. Дагберт выбрал самый сложный путь. Времени на раздумья не оставалось. Когда мальчик кинулся в темноту, эхо принесло еще один крик, полный ужаса и отчаяния.

   Скользя и спотыкаясь, Чарли бежал по бесконечному сырому, затхлому туннелю. Ломая ногти, он цеплялся пальцами за выбоины в стене, чтобы удержаться на ногах, но кирпичи были такими скользкими от плесени, что Чарли то и дело падал на колени и полз на четвереньках. Казалось, подземному ходу не будет конца. Наконец он выбрался на заснеженный берег. Высокие деревья по обе стороны от него качались под порывами внезапно налетевшего ветра, принесшего запах моря.

   У подножия холма на фоне белого искрящегося снега виднелось грязное пятно. На этом ристалище бились насмерть Дагберт и Джошуа. Возле них возвышался большой черный камень. На его гладкой поверхности лежали семь золотых морских оберегов.

   Следуя логике, Дагберт, должно быть, спрятал их под камнем, но пронырливый Джошуа вытащил их из тайника. Чарли заскользил вниз по склону. Когда он подбежал к камню, Джошуа неожиданно ударил Дагберта в солнечное сплетение, и тот упал в снег.

   — Мои!  —