Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

– Не враг… Тогда скажи – что со мной будет?

Типичный вопрос, который Волков слышал уже столько раз. Все, с кем он имел дело, рано или поздно задавали его. Менее сильные духом – раньше, более сильные – позже, и только отчаявшиеся – сразу.

– Я не господь бог и предсказывать будущее не умею. Всё зависит от тебя, – ответил он фразой, которую повторял уже множество раз.

– От меня? Хочешь сказать, что я могу выбраться отсюда живым? – осторожно уточнил Игорь.

– Разумеется, – Волков кивнул.

Страх давно сковал волю парня, а вместе с ней и львиную долю критического мышления. Он давно себя похоронил, давно понял, что так или иначе умрёт, а тут ему вдруг бросили спасительную соломинку. Будь на месте Игоря Андрей – он бы ни за что не поверил и не поддался Волкову, но Игорь был из другого теста: внутри он всегда был склонен к коллаборации и лишь решимость и воля Андрея заставляли его следовать за братом.

Волков спокойно наблюдал за реакцией пациента. Вся эта ситуация была для него вполне привычной. За годы работы он повидал всякого и догадывался, что чувствует и о чём думает человек перед ним. За плечами доктора имелся богатый опыт, ведь через него прошло настолько много пациентов, что он давно уже сбился со счёта. По сути, технически, Волков даже не лгал парню. Бедолага действительно может выйти отсюда живым, такой шанс у него есть и если учесть насколько эффективной стала в последнее время их команда, количество осложнений и летальных исходов уменьшилось до жалких двадцати семи процентов. Это не те ужасающие семьдесят четыре, которые были в начале, и из‑за которых Волков в своё время чуть не спился.

Как бы там ни было для пользы дела требовалось, чтобы Игорь находился в спокойствии и пришёл к этому состоянию сам, добровольно. В крайнем случае существовало несколько способов, как этого добиться, включая медикаментозные, но самым эффективным по‑прежнему оставался традиционный – установить нормальные отношения с пациентом, и лучше всего здесь проявляли себя ложная надежда, имитация эмпатии и обычный человеческий разговор.

– Что я должен делать, чтобы выжить? – спросил Игорь.

По его тону Волков уже почувствовал, что парень готов на всё. Странно как‑то. В деле написали, что он из спецподразделения, и по физическому развитию тела в это, в принципе, можно поверить, но вот с психологией у него явно проблемы, а такое для спецов нехарактерно. Впрочем, было пару случаев, чего уж там, но смертность среди таких значительно выше заветных двадцати семи процентов. Ну и ладно. Всё равно Волков ничего не может с этим поделать. Его мнения давно уже никто не спрашивает.

– Для начала мы должны провести осмотр. Чтобы сделать это, мне нужно, чтобы ты доверился мне и расслабился, – сказал Волков.

Несмотря на эмоциональный бардак в голове, от слов доктора веяло подозрительностью, и Игорь смог её уловить.

– Я лежу привязанный к этой штуке. Даже если я поверю – ты правда думаешь, что я смогу довериться тебе и почувствовать себя спокойно в таком состоянии? – не скрывая скепсиса, спросил Игорь.

– Не думаю. Поэтому я развяжу тебя, если удостоверюсь в твоем благоразумии, – ответил ему Волков и продолжил прежде, чем парень сам смог что‑то ответить. – Сразу предупреждаю: я – мелкая сошка и моё убийство никак тебе не поможет. В любом случае дальше этого кабинета ты не уйдёшь и неизбежно будешь убит сам.

– А если я решу разменять свою жизнь на твою?

– Тем хуже для тебя. В любом случае ты не сможешь ничего сделать – твои ноги останутся привязанными, просто чтобы обезопасить тебя от безрассудных действий.

– Ясно.

– Так что скажешь?

Что тут можно было сказать? Ответ был очевиден.

– Я согласен. Развязывай.

Волков не обманул и действительно освободил руки и тело парня. Связанными остались только ноги – каждая своим ремнем. Доктор пообещал, что никаких действий, кроме массажа совершать не будет, поэтому Игорю не о чем беспокоиться, ихоть парень поначалу ему не поверил, в итоге всё так и вышло.

– Так как тебя зовут? – поинтересовался Волков после того, как развязал руки пациента и ремень, стягивающий его тело чуть выше поясницы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Игорь.

Ответ ничего не давал доктору – Волков читал протокол допроса напарника своего пациента и сам знал, что парня на столе перед ним зовут Игорь Романов. Макс просто следовал привычному, проверенному плану.

– Приятно познакомиться, – дружелюбно сказал он.

Постепенно завязался неторопливый разговор, состоящий из вопросов Игоря и медлительных, но охотных ответов Волкова. В процессе Игорь узнал, что доктор оценивает его общее физическое состояние, правда, Макс не объяснил толком для чего и как именно он это делает, потому что кроме ощупываний и лёгкого массажа он ничего больше не сделал. Иногда он низко опускал кровать с помощью пульта, а сам стоял над Игорем и по несколько минут всматривался во что‑то на его спине, а пару раз просил Игоря сесть на коленях, а сам отходил и подолгу стоял сзади, снова вглядываясь во что‑то на теле парня. В такие моменты Игорь интуитивно ощущал тревогу, но Макс каждый раз успокаивал его, дружелюбно объясняя, что волноваться совершенно не о чем. Странно, но Игорь действительно проникся к доктору пусть незначительным, но доверием. Это был первый человек, который хоть и с акцентом, но разговаривал по‑русски да ещё и дал парню хоть какие‑то ответы. Но ответа на главный вопрос Игорь так и не получил – что с ним собираются делать?

Казалось, что осмотр подходит к концу, потому что Волков вернулся к столу, достал из принесённого с собой чемоданчика ноутбук и принялся что‑то печатать. Игорь некоторое время скучал, а затем решил поделиться внезапно появившейся у него мыслью.

– В последний раз я был в больнице в Волгограде, больше десяти лет назад, – сообщил он. – Десять лет, представляешь?

– Ты жил в Волгограде? – не отрываясь от ноутбука, спросил Волков.

– Угу. Мы с братом одинаково ненавидели больницы, но он ещё и боялся. Бывало, что затащить его туда становилось чем‑то нереальным, мама буквально тянула его за шиворот, а он вырывался и кричал, что лучше умрёт, чем даст что‑то с собой сделать.

Игорь на секунду печально улыбнулся, вспомнив картинку из детства.

– Только отец мог его заставить.

– Как же он это делал?

– Он был военным, умел отдавать приказы, но вместе с тем умел и договариваться. Он всегда находил к нам подход, знал, как нас замотивировать. Помню, что после короткой беседы с ним Андрей хоть и нехотя, но шёл в больницу и молча сносил все экзекуции. Дважды так было.

Наступила пауза. Волков продолжал что‑то печатать, а Игорь – предаваться воспоминаниям. Парень думал, что доктор не слушал его, поглощённый своим занятием, но это оказалось не так.

– Почему только дважды? – уточнил Волков после паузы. – Если я ничего не путаю, на осмотр в больницу детей нужно было водить регулярно.

– Отец редко появлялся дома. Всё время на службе пропадал, – с нотками огорчения поделился Игорь.

Он всегда завидовал другим пацанам, у которых отцы были рядом. Они гуляли с ними, играли в игры, проводили вместе время, а Игорь с Андреем были этого лишены. Даже несмотря на прошедшие годы, он так и не смог простить отца за его постоянное отсутствие. В особенности из‑за того, что чувствовал: будь отец рядом – всё было бы иначе и мама осталась бы живой.

– Хм. Странно как‑то. Почему он так редко появлялся?

– Мама рассказывала, что у него особая служба. Секретная. Поэтому он постоянно находился в разъездах.

Волков прекратил печатать и некоторое время молчал, глядя на экран. Игорь не обращал на него внимания и продолжал вспоминать, но больше ничего не озвучивал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Как, говоришь, звали твоего брата? Андрей?

– Не звали, а зовут, – поправил его Игорь. – Он ещё жив.

Доктор оторвался от ноутбука, повернулся к Игорю и с сомнением на лице уставился в спину парня.

– И отец тоже жив?

– Не знаю. Вряд ли. Он уехал по работе в самом начале эпидемии, и больше мы его никогда не видели. Мы с братом долгие годы искали его, вернее, надеялись, что найдём. Даже добрались до нашей квартиры в Волгограде, представляешь?