Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Вход в подвал был устроен внутри дома, что в таких домах встречалось нечасто. Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице, они вышли в коридор первого этажа, из которого можно было попасть на кухню, улицу или в комнату. Были ещё ступеньки на второй этаж, но Павел сразу предложил войти в комнату. Олег сделал, как тот просил.

Войдя в помещение, парень немного прищурился, привыкая к дневному свету, но даже несмотря на это сразу же заметил на кровати чехол с боевым ножом, а на подушке – пистолет Макарова.

«Неужели кто‑то из двух баранов забыл их здесь?», – молнией пронеслась мысль, а адреналин немедленно зашкалил.

Олег на мгновение замер, не зная, как поступить. Он не знал, что у отца на уме, но инстинкты подсказывали, что он просто обязан использовать это счастливое стечение обстоятельств и таким образом застраховать себя от чего угодно, а то и даже получить возможность перейти в наступление.

Опасения, конечно, были, но Павел задержался в коридоре, закрывая дверь в подвал, и Олег понял, что это его шанс. Комнатка была небольшой, поэтому он в считанные секунды переложил пистолет к ножу и уселся на них, когда Павел как раз заглянул в комнату. Конечно, можно было бы сразу попытаться взять отца в заложники, но парню банально не хватило бы времени, тем более, что он уже несколько месяцев не тренировался и ослаб, да и отца всё же немного побаивался. Главное, что у него внезапно появилось значительное преимущество, и это горячило кровь.

Войдя в комнату, Павел выглядел слегка подавленным и будто расстроенным, ведя себя так, будто его что‑то мучит. Он взял стул в углу и сел возле стола, в трёх метрах от Олега. Сын уже не чувствовал того ужаса, который охватил его в камере при виде отца, а наоборот, ощущал, что является хозяином положения. Ещё бы, ведь у него теперь не только есть оружие, но и эффект внезапности. Однако он не спешил ничего говорить или делать, разумно ожидая, что же сделает сам отец. Олег всё ещё не понимал, что у того на уме, и опасался его, хотя желание вырваться отсюда и сбежать росло в нём с каждой секундой, разжигаемое страхом, что промедление может привести к провалу.

– Как думаешь, зачем я здесь? – начал Павел.

– А я знаю?

– Я знаю, что не знаешь, потому и спрашиваю – как думаешь?

Олег слегка нахмурился, но лишь на секунду.

– Соскучился, наверное.

– И это тоже, – признал Павел. – Но в основном потому, что подполья больше нет и пришло время тебе вернуться.

Чего угодно ожидал Олег, но точно не этого.

«Вернуться? Он это серьёзно? Старый пень что, вообще уже из ума выжил? Или, может, есть какой‑то мизерный шанс, что он ничего не знает о его роли в мятеже… Не‑ет, я не идиот, чтобы в такое поверить», – размышлял Олег.

– Вернуться? Куда? – спросил он.

– Ко мне, куда же ещё. Не обещаю, что в службу безопасности, но как минимум в «Убежище».

Подозрительности во взгляде Олега стало ещё больше. Оно и не странно – Павел знал, что так будет, поэтому не придавал этому значения.

– Ты гонишь? Как ты себе это представляешь? Я участвовал в заговоре против тебя, забыл?

– Не забыл.

Олег выдержал паузу, продолжая подозрительно смотреть на отца.

– И тебя это ваще не парит? – недоверчиво спросил он.

– Парит, – кивнул Павел. – Но ты мой сын. И я надеюсь, что ты понял урок. Ты ведь понял его, я прав?

Он с надеждой посмотрел на Олега, а тот всё никак не мог поверить в происходящее. Да, урок Олег точно понял, но ещё до того, как попал сюда. И уроком этим стало осознание того, что его отец хитрее, чем ему всегда казалось. И как быть? Если это какая‑то игра, то как играть в неё, не зная правил? Похоже, придётся их выяснить.

– Понял, ясен хрен, попробуй тут не понять, – неопределённо ответил Олег. – Но чего не понял, так это того, как ты собрался вернуть меня. Я ж звезда теперь, и тебя тупо не поймут.

– Поймут, если я расскажу всем, что сам тебя подослал к мятежникам. Я уже пустил этот слух, и многие в «Убежище» это обсуждают.

– Охереть не встать, – Олег опешил от такой новости, но сомнения остались. – Я в шоке, батя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Почему же?

– А как иначе? Слышь, ты если такое планировал, то какого хера мариновал меня тут чуть ли не полгода, а?

– Извини, Олег, я не знал, что тебя содержали в таких условиях. Это Прокурор, баран, так всё устроил. Он мне говорил, что у тебя тут всё, как надо, а я верил ему, старый дурак.

Павел говорил с таким искренним раскаянием, что Олег невольно начинал ему верить. Да, он всё ещё сомневался и будет сомневаться, но чем больше Павел говорил, тем больше Олег колебался.

– Ну, ладно, это пока отложим. Лучше расчехли, как всё это будет?

– Я тебе уже сказал. В «Убежище» да и по всей организации ходит слух, что ты работал под прикрытием и подполье потерпело такое сокрушительное поражение именно благодаря тебе. Ты чуть ли не герой. Мы с Прокурором четыре месяца вычищали все эти гнойники, и сейчас уже не осталось никого, кто мог бы опровергнуть этот слух. Даже если кто‑то найдётся, то будет молчать, ведь такое заявление может сделать только тот, кто причастен к мятежу и в курсе дела, а это грозит арестом.

– Аргумент, да, – Олег вынужден был согласиться. – Но ты сам – ты что, реально меня прощаешь?

– Поначалу, конечно, хотел прибить, но сейчас, когда всё уже в прошлом, остыл. Всё‑таки, ты же мой единственный сын, – тепло ответил Павел, выдержал короткую паузу и добавил. – Это в первую очередь.

– О. А во вторую?

– Расскажи мне о подполье, всё, что знаешь, чтобы я смог сопоставить с тем, что знаю я. Если выяснится, что я кого‑то упустил, то мы это исправим, а ты докажешь мне, что я в тебе не ошибся.

«Вот оно что! Он просто отработал всех, кого знал, и теперь решил использовать меня», – скрывая недовольство, подумал Олег.

Теперь ему всё стало понятно.

«И чё делать? Мочить его и попытаться встать на лыжи или лучше будет взять в заложники? Наверняка у него тут есть тачка», – размышлял он, глядя на отца.

Этот вариант казался Олегу заманчивым, но какие в таком случае для него открывались перспективы? Ему обещали награду, но в случае выполнения взятых на себя обязательств, а Олег их явно недовыполнил. Одно из доказательств прямо сейчас сидело перед ним на стуле, и даже устранение этого доказательства теперь не могло ему помочь. Скорее всего.

Но что, если отец не лжёт и действительно простил его? Верилось, конечно, с трудом, но звучало заманчиво, и сулило хоть какие‑то перспективы. Это можно и нужно проверить. Олег всё равно уже ничем не рискует, ведь за то время, что он сидел здесь, отец наверняка разрушил подполье достаточно, чтобы оно перестало представлять хоть какую‑то угрозу. Парню даже самому стало интересно, насколько сильный ущерб отец смог нанести его бывшим соратникам. Чтобы проверить это, Олег решил назвать Павлу десяток имён и посмотреть на его реакцию.

Одно за другим он перечислял имена, а Павел кивал и кратко комментировал одним из двух слов: убит или сбежал. Из девяти названных Олегом людей, выжить и скрыться сумел только один. Озадаченный таким положением вещей, Олег назвал ещё десяток имен, и снова только один человек, по словам Павла, остался в живых.

– Быть не может, – недоверчиво сказал Олег. – Как вы их всех переловили? Откуда вообще узнали о них?

– Это всё Прокурор, – солгал Павел. – Он внедрил в подполье несколько тайных агентов и сумел собрать приличный список участников, прежде чем мы начали операцию. Да и потом, когда мы вычистили «Убежище», к нам в руки попало немало осведомлённых людей, тот же Дьяков, например. Они пополнили наши знания. Значительно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Олег смотрел на отца со смесью трепета и недоверия. Он ожидал, что Павел смог схватить от силы половину мятежников, но по его словам получалось, что ликвидировано процентов девяносто. Это вообще возможно?

– Не могу поверить, – повторил он.

– Когда вернёшься – сам проверишь. Какой мне смысл тебе лгать?

Смысл, конечно, был, это Олег понимал. Например, если Павел не планировал оставлять сына в живых, но на этот случай у Олега имелись нож и пистолет.