И аз воздам - Ирина Чернова

— Это какие-то особенные листы? — мне стало интересно, что там за навороты с этими листами.

— Да, при их изготовлении жрецы Айди вкладывают изрядную дозу заклинаний, без которых они не имеют своей силы. Ими поддерживается то, что будущие муж и жена вписывают на обоих сторонах, касательно имущества, пользование будущими подарками, пожелания на рождение детей, ограничения по возможностям свободного потребления денег второй стороны, невозможность сознательного вреда друг другу…

— Стоп-стоп-стоп, — прервала я перечисление, — я все равно не запомню, можешь даже не стараться. Или надо заранее составить себе списочек и заучить его, как объясняла твоя мать? Обычно родственнички с обоих сторон подсказывают, что надо там написать, но раз их не предвидится, буду сама измышлять.

— Откуда ты знаешь про родственников? — Райшер чуть не подскочил на кресле. — Ты уже была в храме?

— Была, — смотреть на его ошарашенную рожу было крайне приятно, и я не отказала себе в удовольствии потянуть паузу, но все же сжалилась через пару минут, — случайно заглянула, вот и посмотрела, как это происходит. Зрелище не для слабонервных, главное — успеть все записать, чтобы вторая сторона не откусила больше. Одно слово — торговля, то бишь контракт, как у вас здесь говорится. На месте ваших Айди и Нейди я бы всех погнала вон, как это у меня дома было. Там тоже в храме торговать пристроились, так наш бог не выдержал и…

Посмотрев на смеющегося Бейриса, я сперва разозлилась, а потом махнула рукой и сама засмеялась, представив себе ситуацию, как живую, с вылетающими из дверей родственниками.

— Так что у нас с листами обстоит? — Вопрос так и остался невыясненным, а вдруг мне это чем-то будет грозить, а я и знать не буду? — Если их не изготовили специльно, подписывать нечего будет или проклятья не подействуют?

— Не то и не другое. Обычно листы готовятся жрецами где-то за неделю, а когда времени на их изготовление не хватает, все приходится писать на простых листах бумаги, которые жрец потом впаивает в магические. Разницы в них почти никакой, кроме одного — на подготовленных заранее листах все написанное проявляется одновременно, что дает будущим мужу и жене сразу читать, что пишет вторая сторона, а на бумаге что написал один, другой видеть не будет. Наверху будет написано, что это лист брачного контракта между тобой и мной, потом уже вписывается сам текст.

— Значит, один может попытаться обмануть второго, рассуждая теоретически? — Задача подсмотреть, что там пишут напротив, не стоила на мой взгляд и выеденного яйца. — Вписать что-нибудь такое-этакое, а вторая сторона и не узнает? До какого, кстати, срока, не узнает? Можно же заглянуть, подсмотреть, да в конце концов потом подойти и прочитать?

— Можно, если жрец даст. Ты можешь написать все, что посчитаешь нужным, отдать лист жрецу и без твоего согласия он не покажет его мне, пока не сложит его с магическим. Но так поступают очень редко…

— Понимаю, — я усмехнулась над потугами чужого мира обуздать таким способом будущий обман и недоверие, — кому охота оставаться без единого гроша в кармане? С этим вопросом мне все ясно. Что будет потом?

Краткое описание будущего сценария завтрашнего дня действительно сводилось больше к плану, как и что надо делать. Поклониться-поблагодарить, бросить принесенные с собой дары в белую и черную чаши, выслушать напутствия и отчалить вон, ничего суперсложного, кроме этих самых листов не предвиделось. Вот уж там можно постараться и такого понаписать, чтоб Райшеру всю жизнь потом икалось! «Ты уйдешь отсюда голый!» — так и вспоминался папаша в исполнении Папанова.

— А ты-то откуда знаешь такой подробный порядок? Сдается мне, что не в первый раз идешь, — захотелось подколоть напоследок, но в ответ я получила неопределенное хмыканье и пожелание получше подумать в оставшееся до определенного события время. По-моему, кто-то очень быстро удалился от двери гостиной, как только Бейрис взялся за ее ручку. Постоянное подслушивание и подглядывание начинали уже откровенно действовать на нервы и заставляли проверять даже мою заведомо пустую комнату. Не зря же ночью привиделся кошмар, что кто-то стоит у дверей?

С утра по дому началась подозрительная суета, на которую я старалась не обращать внимания. Туда-сюда сновали слуги, хлопали двери, как будто на каждом этаже поселилась целая рота и топот ног по коридору не затихал ни на минуту. Летиция влетела ко мне без стука, вздымая шелестящий подол, схватила за руку и поволокла из комнаты, ни слова не говоря. Поначалу я решила, что маменька твердо решила избавиться от моего присутствия и приготовилась стартануть, получив под зад коленом с ближайшего порога, но она втащила меня в приличных размеров комнату, где бросила посреди вороха тряпок и троих застывших девиц унылой наружности, обличающе ткнув пальцем мне в грудь. В районе декольте осталось красное пятно и немедленно заныло.

— Вот, на нее! Чтоб завтра к утру! Зеленое, я говорю вам, остальные цвета не годятся! И не сметь со мной спорить, пока я еще здесь хозяйка и понимаю кое-что получше вас всех!

— Госпожа Летиция, — попыталась я вставить хоть слово, но была одернута и заверчена вокруг своей оси обстоятельством неодолимой силы, — я вполне могу обойтись…

— Ещё не хватало, чтобы мой сын позорился перед всеми твоим нищенским нарядом! — в порыве благородного негодования завопила Летиция. — Мало того, что все делается на скорую руку и без приглашения сопредельных родов, мало того, что не будет никаких визитов и поздравления их величеств на ближайшем приеме, так ты ещё хочешь, чтобы на Райшеров показывали пальцем из-за твоих капризов? Мало мне и так неприятностей, хоть бы кто-нибудь проникся, что происходит в этом доме и что я должна при этом чувствовать! Всем на меня просто наплевать, все думают только о себе!

День был потерян…

Летиция носилась по всему дому, раздавая приказания слугам, заглядывала в комнату, где девицы шустрили над бледно-зеленым платьем для завтрашнего мероприятия, поминутно заставляя их прикладывать свое произведение на меня, чтобы «не пасть так низко, как другие». Требовалось только сидеть рядом и терпеть примерки, что я и делала, пристроившись в углу с вожделенным атласом Лионии. Изучение будущего пути до Неймара должно быть вдумчивым и по возможности полным — вряд ли я смогу рассчитывать, что Бейрис благородно доставит меня до ворот, придется добираться самой, используя кареты на трактах или даже идти пешком. Тракты были обозначены на картах другим цветом, нежели обычные дороги, и по ним было видно, что мне не избежать пересадок. Запоминать путь было трудновато и уже под конец дня я твердо решила выдрать несколько листов из книги, чтобы в пути ориентироваться по ним. Вчера мы договорились, что выезжаем из Делькора ближе к вечеру, добираемся до ближайшего населенного пункта и утром разъезжаемся в разные стороны. Никаких подвохов со стороны Райшера я не почуяла, хотя всматривалась и вслушивалась в разговор постоянно. Наоборот, вел он себя на редкость вежливо и корректно, предупредительность вроде бы не наигранная, а в самую меру, так что под конец разговора я позволила себе немного расслабиться и перестать с подозрением цепляться за любые оговорки. Их, положа руку на сердце, в общем-то и не было, кроме той, в самом начале, когда речь шла об отъезде. Единственное, на что я не повелась, так это на его желание поцеловать мне на прощанье руку — даже прикасаться к себе с его стороны я посчитала излишним, достаточно того, что я терплю его еще два дня. Между нами заключена сделка, а все остальное не имеет никакого значения. Пока мы разговаривали вчера в гостиной, родственники вовсю спорили в столовой и это продолжалось чуть ли не до глубокой ночи, во всяком случае их голоса были слышны, когда я отправлялась спать. Бейрис на правах жениха проводил меня до комнаты на первом этаже и тут же из столовой выскочила Летиция, которая унюхала сына каким-то шестым чувством. Фыркая от негодования, она приказала Жерому приготовить мне одну из комнат на втором этаже, но я отказалась от подобной чести, упирая на то, что привыкла спать тут да и к отхожему месту все-таки близко. Ночевать оставшиеся две ночи по соседству с Райшером мне почему-то не хотелось и мадам, пыхтя от возмущения, все же согласилась оставить меня внизу.