Ночные крылья - Роберт Силверберг

– Я увидел ваш экипаж, – сказал он. – И подумал, что вы здесь, возможно, в опасности. Кажется, я пришел вовремя.

– Не совсем, – сказал Хирург и указал на распростертого чужака, которому помощь уже была не нужна. – Но почему они напали на нас?

– Они сами вам расскажут, – сказал Берналт.

Мы взглянули на пятерых Измененных, которые напали на нас. Они не были, цивилизованного типа как Берналт, а двое из них и вовсе напоминали искривленную, горбатую пародию на человека. От Измененного, стоявшего ближе всего к нам, мы узнали причины нападения. На примитивном эгаптском диалекте он сказал нам, что мы вошли в храм, священный для Измененных.

– Мы не ходим в Ерслем, – сказал он. – Почему вы пришли сюда?

Он, конечно, был прав. Мы искренне попросили прощения и Хирург объяснил, что когда он в последний раз был здесь, это здание не было храмом. Это успокоило Измененного, который согласился, что лишь недавно произошли изменения. Он еще больше успокоился, когда Олмейн достала несколько золотых монет. Измененные были довольны и позволили нам уйти. Мы хотели забрать тело чужеземца, но оно почти исчезло. Хирург объяснил, что это – результат остановки жизненных процессов.

Другие Измененные крутились снаружи. Они были похожи на чудовищ из ночных кошмаров. Кожа их была разного цвета, лица как бы сотворены наобум.

Даже Берналт, их собрат, был поражен их безобразием.

– Я сожалею, что вас так встретили, – сказал Берналт, – и что погиб чужеземец. Но очень опасно входить в место, священное для этих неграмотных и неистовых людей.

– Мы не знали об этом, – Хирург. – Мы никогда не пришли бы сюда.

– Конечно, конечно, – в тоне Берналта мне послышалось что-то покровительственное. Он попрощался с нами.

Внезапно я предложил:

– Пошли с нами в Ерслем. Смешно идти раздельно.

Олмейн от изумления открыла рот. Даже Хирург был удивлен. Но Берналт хранил молчание. Он сказал наконец:

– Вы забываете, друзья, что не к лицу Пилигримам путешествовать с человеком без гильдии. Кроме того, я должен совершить здесь молитву и на это потребуется время. Не хочу вас задерживать.

Он протянул мне руку, затем вошел в древнюю Операционную. За ним пошли его собратья. Я был благодарен Берналту за его деликатность.

Мы сели в наш экипаж. Через мгновение мы услыхали ужасный звук – это был гимн Измененных в честь какого-то божества.

– Животные, – пробормотала Олмейн. – Священный храм! Храм Измененных!

Какая гадость! Они чуть было не поубивали нас, Томис. Как у таких чудовищ может быть религия?

Я ничего не ответил. Хирург поглядел на Олмейн и печально покачал головой, как бы сожалея, что в ней, Пилигриме, было так мало благости.

– Все они живые существа, – заметил он.

В следующем городе мы сообщили властям о смерти чужеземца. Затем печальные и молчаливые мы проследовали дальше к месту назначения. Мы покидали Эгапт и входили в страну, где находился святой Ерслем.

8

Город Ерслем расположен далеко от Озера Средизем на прохладном плато, окруженном цепью невысоких голых гор. Казалось, всю свою жизнь я готовился к первой встрече с этим золотым городом, чей облик я хорошо знал. И поэтому, когда я увидел его шпили и парапеты, поднимающиеся на востоке, я испытал не священный ужас, а ощущение, что я вернулся домой.

Дорога, вьющаяся среди холмов привела нас в город, стены которого были сделаны из блоков прекрасного камня, розово-золотистого цвета. Дома и храмы построены тоже из этого камня. Деревья вдоль дороги были земные, а не звездные и это очень украшало этот город, старейший из всех городов, древнее Роума и Перриша.

Дальновидные завоеватели не вмешивались в его управление. Городом, как и прежде, управлял Мастер гильдии Пилигримов, и даже завоеватели должны были просить у него разрешения войти в город. Конечно, это была проформа, ибо Мастер гильдии так же, как и Канцлер Летописцев были марионетками в руках завоевателей. Но это тщательно скрывалось.

Завоеватели оставили наш святой город, как отдельный остров и они не ходили с оружием по его улицам.

У внешней стены мы официально попросили разрешения войти у Стража, охранявшего ворота, и по всем правилам своей гильдии мягко, но настойчиво он выполнил всю процедуру. Мы с Олмейн были допущены в город автоматически, однако предъявили свои звездные камни, затем нам дали мыслешлемы, чтобы проверить наши имена в архивах гильдии. У Хирурга дело было проще – он еще раньше, будучи в Эфрике, обратился с просьбой о въезде и его мгновенно пропустили.

Внутри городских стен все дышало стариной. В Ерслеме осталась архитектура Первого Цикла, и не просто разрушенные колонны и акведуки, как в Роуме, а улицы, арки, башни, бульвары. И когда мы вошли в город, в изумлении стали бродить по нему. Походив с час, мы решили, что пора искать пристанище. Мы были вынуждены расстаться с Хирургом, поскольку его не приняли бы в общежитие Пилигримов. Мы проводили его до гостиницы, где он заказал номер, затем попрощались и сняли жилье в одном из многочисленных мест, обслуживающих Пилигримов.

Город существовал только для того, чтобы обслуживать Пилигримов, и он был похож на одно огромное общежитие. Мы устроились и отдохнули. Затем пообедали и пошли по широкой улице. Вдалеке на востоке виднелся самый священный район. Это был город в городе. В нем находились храмы, почитаемые старыми религиями Земли: христерами, хеберами и мислемами.

Говорят, что там есть место, где умер бог христеров, но это ошибка истории, ибо что это за бог, который умирает? На высоком месте в Старом Городе стоит сверкающий храм, священный для мислемов, огражденный стеной из огромных серых камней, почитаемой зеберами. Вещи остались, а идеи, которые они выражали, утеряны. Когда я был среди Летописцев, никто не мог объяснить мне, почему нужно обожествлять стену или сверкающий храм. Однако древние архивы говорят, что эти верования Первого Цикла отличались глубиной и значимостью.

В старом Городе есть место времен Второго Цикла, которое представляло большой интерес для меня и Олмейн. Когда мы в темноте глядели на его очертания, Олмейн сказала:

– Завтра нужно подать заявления в дом возрождения. – Ты возьмешь меня, Томис?

– Бессмысленно рассуждать об этом, – сказал я. – Мы пойдем, обратимся с заявлением, и ты получишь ответ.

Она еще что-то говорила, но я уже не слушал ее, ибо в этот момент над нами пролетело трое Летателей: мужчина и две женщины. Летательница в центре была стройной, хрупкой девушкой, двигалась она с изяществом, которое встретишь не у всех Летателей.

– Эвлюэлла, – задохнулся я.

Все трое исчезли за парапетами Старого Города. Оглушенный, потрясенный, я прижался к дереву, стараясь отдышаться.