Властелин земли - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фридрих попытался что-то возразить, но я жестом велел ему помолчать.
— Тогда пройдешь через усыпальницу, выйдешь в тайный коридор и найдешь там дверь в ритуальный зал. Ключом послужит твоя кровь — только она позволит добраться до источника. Кристаллы положишь на лучи септограммы, изображенной на полу. Свою кровь и магию отдаешь алтарю. И не жадничай, прошу тебя! Наша родовая магия не даст тебе умереть — ты же Тиссен.
— А потом…?
— А потом сам увидишь, что произойдет. Повторю только, что «хозяин Замка» — это не пустые слова, в этом суть ритуала. Текст клятвы заранее поищи в библиотеке, она в семейных хрониках должна быть. Но я обошелся своими словами, некогда было листать хроники. Фридрих смотрит на меня с каким-то священным ужасом. И я его понимаю. Не должен быть таким пятнадцатилетний парень, не должен…
— Хочешь спросить, как я стал таким жестоким и расчетливым? Что ж, смотри.
Снимаю амулет с личиной и показываю ему свое настоящее лицо — все в шрамах. Дядюшка вздрагивает и прикрывает глаза. Слабоват он все же. А вот Альбрехт, помнится, даже и глазом не моргнул.
— Это результат моей инициации в Ордене Огня. Сгорел на алтаре главной базилики.
— Но как такое могло произойти?!!
— Никто не знает. А если кто и знает, то молчит. В Ордене Огня можно верить только магистру Альтусу, всем остальным не стоит. Но за Альтусом тоже следят шпионы инквизиции.
Я делаю последний глоток из кубка и встаю из-за стола.
— Ладно, пора спать. Засиделись мы с тобой, а завтра будет много дел перед отъездом. Самое важное я тебе рассказал, денег в казне на ближайшее время вам хватит. Но не трать лишнего — вернусь, спрошу с тебя за каждый орел. Будет совсем туго, проси через княгиню помощи у Кассиуса Марция. В Фэссе дела тоже хреновые, но вместе нашим княжествам будет легче выстоять. А если все станет совсем плохо, отправляй матушку в Вертан. Она не должна отвечать за грехи Тиссенов.
— Обещаю. Но и ты, Йен, пообещай мне не лезть на рожон. Древний договор это хорошо, но от шальной стрелы он тебя не убережет.
— На это у нас есть магия и щиты! — подмигиваю я дядюшке — а инквизиторов ждет очередная радостная встреча с Меваром.
— И все же…
— Обещаю быть осторожным. Но не все зависит от меня. А ты помни главное: слова не так важны, как твоя искренность, клятва должна идти от сердца. По сути это ритуал принесения себя в жертву роду и безоговорочного служения ему. Соврешь во время ритуала — погибнешь. Предатели роду Тиссенов не нужны…
Глава 10
Из Минэя наш отряд выезжает ранним утром, когда столица еще сладко спит. Глаза у меня слипаются с недосыпа, но свежий утренний воздух хорошо бодрит, и сонливость моя быстро проходит. Постепенно приноравливаюсь к ровному ритму движения нашего отряда и снова погружаюсь в размышления. Нынешним утром весь вчерашний день, посвященный срочным делам и сборам в дорогу, вспоминается мне уже как одна непрерывная суета и нервотрепка.
Сначала мне пришлось лично присутствовать на казни книготорговца на Ратушной площади и изображать из себя верховную власть. Жрецы Храма радостно уцепились за возможность восстановить свой пошатнувшийся авторитет в Минэе, а поэтому вели себя на всякий случай прилично и подчеркнуто дружелюбно по отношению к княжеской семье. Даже согласились обезглавить книготорговца перед тем, как сжечь его на костре. И.о. главного жреца произнес вдохновенную речь, в которой осыпал проклятиями темных Лордов и их приспешников, и даже, о чудо — назвал меня верным сыном Церкви Единого! Потом предъявил собравшимся на площади горожанам гору запретных книг и внушительную связку амулетов. Причем, жрец светился такой гордостью, словно он сам нашел их.
Глашатай зачитал список грехов преступника, Ресг по сигналу жреца отрубил книготорговцу голову. Сделал он это как-то буднично и деловито, без особого огонька, но на высоком профессиональном уровне. Народ в очередной раз развлекся, хотя зрелище нынешней казни и не внушало особого ужаса. А я лишь жалел о потерянном времени, которому нашлось бы гораздо лучшее применение, нежели сидеть истуканом в кресле на ступенях Храма, олицетворяя собой торжество правосудия.
…Вот, например, пробуждение Фридуса прошло потом для меня не в пример интереснее. Придворный маг очнулся к обеду ближе. Вернее Хранитель позволил ему очнуться, а я лишь влил в него немного силы. Оказалось, что маг не помнит ничего из ночных событий с попыткой захвата нашего Замка. Вот вообще ничего! Лег спать, сегодня проснулся. Все. Видимо Альбрехт позаботился о том, чтобы добавить Фридусу снотворное в вино за ужином. И не только ему. Как потом оказалось, многие слуги и стражники крепко спали в ту ночь.
Узнав от меня, сколько здесь произошло событий, пока он лежал в отключке, придворный маг только что зубами не заскрежетал. Подозреваю, что от бессилия что-либо изменить своим вмешательством. О моей роли в произошедшем Фридус пока не догадывался, и вообще слабо представлял, кто здесь теперь командует парадом. Он даже позволил себе разговаривать со мной менторским тоном, как в старые добрые времена, что меня немало повеселило и дало повод повалять дурака.
— А где все темные амулеты, Йен?
— Какие амулеты? — включил я наивного отрока — На лестнице были только тела темных.
— Ну, …должны же там остаться их жезлы или артефакты?
— Понятия не имею. Видимо сбежавший порталом темный Лорд все забрал с собой. А вы с какой целью интересуетесь?
Фридус смутился и отвел глаза, но, кажется, все еще не понял, с кем разговаривает. В его затуманенных сном мозгах князем по-прежнему являлся Альбрехт Тиссен.
— Так их же нужно уничтожить — снисходительно пояснили мне — темные артефакты и амулеты нельзя оставлять без присмотра.
— Ну, как видите, кроме тел там и уничтожать было нечего. Так что мы справились.
— А что с кабинетом князя в башне? Там же тоже есть темные книги и артефакты.
— С ними все просто — с показной беспечностью махнул я рукой — вчера их пересмотрел наш библиотекарь, а утром мы вызвали жрецов из Храма, и сожгли все прилюдно на Ратушной площади вместе с торговцем запретными книгами.
— У нас есть библиотекарь?! — зацепился Фридус, безошибочно выделив для себя главное.
— Со вчерашнего дня есть. Очень трудолюбивый и скромный господин Лукас.
— Хорошо, сейчас приду в себя, поднимусь
