Королевство грез - Джудит Макнот

— О чем вы думали несколько минут назад, когда я вошел?

Дженни чуть-чуть напряглась, услышав вопрос. Ее занимали две проблемы, и одну из них — замечательный замысел Бренны — она, разумеется, никак не могла обсуждать.

— Ни о чем особенном, — уклонилась она.

— Все равно, расскажите, — настаивал он. Она оглянулась, и сердце предательски екнуло при виде широченных плеч поблизости и сурового привлекательного лица, залитого лунным светом. Готовая — и с охотой — говорить о чем угодно, чтобы отвлечься от мыслей о нем, она бросила взгляд на холмы и, сдаваясь, сказала со вздохом:

— Я вспоминала времена, когда стояла на балконе в Меррике, глядела через торфяники и грезила о королевстве.

— О королевстве? — повторил Ройс удивленно и облегченно, ибо мысли ее оказались ненасильственного характера. Она кивнула, и пышные волосы скользнули сверху вниз по спине, а он резко подавил порыв запустить пальцы в шелковистую копну и нежно привлечь ее к себе. — О каком королевстве?

— О моем собственном. — Она вздохнула, чувствуя себя наивной девочкой, и попыталась заинтересовать его в продолжении беседы. — Я все время устраивала свое собственное королевство.

— Бедный Джеймс, — поддразнил он, имея в виду шотландского короля Иакова. — Какое же из его королевств вы намерены захватить?

Она послала ему унылую улыбку, а в голосе зазвучали печальные нотки:

— Это не настоящее королевство с землями и замками; это королевство грез — место, где все должно быть таким, каким я захочу.

Давно забытое воспоминание промелькнуло в памяти Ройса, и, отстранившись от стены, он положил руки на парапет, крепко переплетя пальцы. Взглянув, на холмы в ту же сторону, куда смотрела Дженни, он тихо признался:

— Давным-давно я тоже вечно воображал королевство, устроенное по моему собственному образцу. Каким было ваше?

— Тут мало что можно сказать, — отвечала она. В королевстве моем царили мир и благополучие. Разумеется, время от времени тяжко заболевал какой-нибудь арендатор или нам начинала грозить страшная опасность.

— В вашем королевстве грез было место опасностям и болезням? — с удивлением перебил Ройс.

— Ну конечно! — подтвердила Дженни с кривой, невеселой усмешкой. — Должно было быть и то, и другое, чтобы я могла примчаться на помощь и немедленно всех спасти. Для того я и выдумала королевство.

— Вам хочется стать героиней своего народа, — заключил Ройс, улыбаясь над этим желанием, которое ему было нетрудно понять.

Она покачала головой, и острая тоска в ее тихом голосе погасила его улыбку.

— Нет. Мне только хотелось, чтобы меня любили те, кого я люблю, чтобы уважали те, кто меня знает, и чтобы я была им нужна.

— Это все, что вам требуется? Она качнула прелестной головкой.

— И тогда я устроила королевство грез, где могла совершать великие и отважные деяния.

На ближайшем к замку холме луч на мгновение блеснувшей из-за туч луны высветил мужскую фигуру. В любой другой момент это краткое видение заставило бы Ройса послать солдат на розыски. Однако сейчас, когда он был утомлен любовью и знал, что еще предстоит испытать ему с пленительной, стоящей рядом красавицей, разум его не откликнулся. Ночь, наполненная теплом, дарила редкостную возможность уединения, была слишком мягкой и нежное, чтобы омрачать ее подозрениями.

Ройс нахмурился, раздумывая над загадочными намеками Дженни. Шотландцы, даже жители южных равнин, которые строже придерживались феодальных законов, чем клановых, обладали необычайной родственной привязанностью. Как бы в клане ни называли отца Дженни — графом или просто Мерриком, он со всем своим семейством все равно пользовался полнейшей преданностью и обожанием. Родичам следовало уважать Дженни, она должна была быть им нужна и, безусловно, любима теми, кого любила, так что в общем-то и не требовалось никакого королевства грез.

— Вы отважная и красивая девушка, — сказал он наконец, — и по праву носите титул графини. Члены вашего клана, несомненно, относятся к вам именно так, как вам хочется, а может быть, даже лучше.

Она отвела глаза и, кажется, вновь загляделась в пространство.

— По правде сказать, — отвечала она намеренно лишенным всякого выражения голосом, — они думают, что меня вроде бы колдовским образом подменили.

— Что им внушило такую дурацкую мысль? — ошарашено спросил он.

К его изумлению, она решительно встала на их защиту:

— А что прикажете им думать после рассказов сводного брата о моих поступках?

— О каких поступках?

Она передернулась, снова обхватила себя руками и стала такой же, какой он впервые увидел ее на балконе.

— Не могу я об этом рассказывать, — шепнула она. Ройс глядел на нее, молча настаивая на объяснениях, и Дженни, испустив прерывистый вздох, неохотно призналась:

— О многих, но самое главное — история с утонувшей Ребеккой. Мы с Бекки были кузины и лучшие подруги. И было нам обеим по тринадцать лет, — добавила она с грустной улыбкой. — Ее отец — Гаррик Кармайкл — был вдовцом, а она — его единственным ребенком. Он любил ее до безумия, как и все мы. Понимаете, она была такой милой и невероятно красивой, даже красивее Бренны, что ее нельзя было не любить. Только из-за слепой отцовской любви ей ничего не дозволялось, дабы она себе как-нибудь не повредила. Ей не разрешалось даже близко подходить к реке: отец боялся, как бы она не утонула. И Бекки решила научиться плавать, доказать ему, что ей ничего не грозит, и мы каждое утро пораньше убегали на реку, и я ее учила.

За день до того, как она утонула, мы ходили на ярмарку и поссорились, когда я сказала, будто один из жонглеров глазел на нее неподобающим образом. Мои сводные братья — Александр и Малькольм — услышали, и Александр обвинил меня в ревности, дескать, мне самой приглянулся жонглер, что было крайне глупо. Бекки жутко разозлилась, то есть я хочу сказать, расстроилась, и при расставании велела мне не приходить утром к реке, мол, она во мне более не нуждается. Я знала, что она на самом деле совсем не хотела этого говорить и еще не умела как следует плавать, и, разумеется, назавтра отправилась на реку.

Голос Дженни понизился до шепота:

— Когда я пришла, она все еще сердилась и прокричала, что хочет остаться одна. Я решила уйти и дошла уже до вершины холма, как вдруг услышала плеск и крик, призывавший меня на помощь. Я повернулась, бросилась вниз, но не могла ее разглядеть. Я была на полпути, и ей удалось высунуть из воды голову, я видела на поверхности ее волосы. Потом услышала визг, она выкрикивала мое имя, звала на помощь… — Дженни задрожала, бессознательно растирая руки, — …но поток уже тащил ее прочь. Я нырнула, пыталась ее найти, ныряла еще, и еще, и еще, — убито шептала она, — но… не смогла отыскать. На следующий день Бекки нашли за несколько миль, ее выбросило на отмель.