Кроссовки. История культовой обуви шаг за шагом - Николас Сансбери Смит

охотничьем домике в Орегоне, где они встречались в тех случаях, когда нужно было принять важные решения. На этот раз предметом разговора должен был стать драфт[10] НБА 1984 года.

У компании было заложено в бюджет полмиллиона долларов на рекламу для новых звезд НБА, и Найт решил, что нужно войти на рынок баскетбола, иначе компания навсегда останется только производителем обуви для бега. Хорст Дасслер, о чем было отлично известно Найту, замаскировал намерения родительского бизнеса, использовав французскую «дочку» Adidas, чтобы войти на баскетбольный рынок США. И теперь Дасслеру, который был всего двумя годами старше Найта, оставалось меньше года до того, как стать главой всей Adidas. Если существовал момент догнать компанию номер один в мире по производству спортивной обуви, то он наступил.

Чтобы прорваться в верхние эшелоны НБА, требовалось рискнуть и поставить на того, кто это сделает. Решение было непростым. Драфт НБА 1984 года был «упакован» университетскими талантами. Был центровой Хаким (Аким) «Мечта» Оладжьювон, нигериец ростом 213 см из Хьюстонского университета, известный своими легкими данками. Крепко скроенный, с круглой головой, болтливый Чарльз Баркли, рыжеволосый нападающий, подбиравший мяч под щитом, был лучшим в Юго-Восточной конференции каждый сезон, когда он играл. Сэм Боуи, рост 216,5 см, был замечен в баскетболе еще в старших классах школы. Джон Стоктон, старшекурсник из университета Гонзага, первый номер, лучший в своей конференции по очкам, результативным передачам и перехвату мяча. Любой из этих спортсменов стоил заключения рекламного контракта, но Nike усвоила тяжелый урок: таланта недостаточно, чтобы гарантировать продажи.

Найт, Джонсон и другие умные головы из Nike обсуждали разные варианты. К ним присоединился толстый мужчина по имени Сонни Ваккаро, который не выглядел так, будто играл в баскетбол, он был больше похож на баскетбольный мяч. Ваккаро попал на совещание, потому что помог Nike выйти на профессиональных игроков. В 1965 году он помог организовать турнир Dapper Dan Roundball Classic в Питсбурге, первую витрину талантливых старшеклассников, который привлек преподавателей колледжей со всей страны, искавших новых перспективных игроков.

Ваккаро узнал игру снизу вверх, и, как Чак Тейлор с его баскетбольными ежегодниками, он мог предсказать, кто будет великим игроком. В те времена при отборе игроков было мало возможностей увидеть много молодых игроков сразу. Ваккаро был их привратником.

А еще был Роб Страссер. Как и Ваккаро, Страссер не был спортсменом. Этот юрист ростом 189 см весил 136 кг, тщательно избегал физических нагрузок и любил гавайские рубашки. В отличие от Ваккаро, у Страссера не было энциклопедических знаний о баскетболе, но он многократно участвовал в непростых переговорах по поводу новых талантов. Он отлично понимал маркетинговые обязанности, которые придется исполнять молодой звезде Nike. Итог своим размышлениям на эту тему он подвел в памятной записке 1985 года: «Отдельные спортсмены, даже в большей степени, чем команды, станут героями, символами того, что обычные люди больше делать не могут – рисковать и выигрывать». Несколькими годами ранее Nike способствовала созданию культа личностей, заключая рекламные контракты с такими звездами, как теннисист Джон Макинрой и легкоатлет Карл Льюис. Страссер искал баскетбольную версию, талантливого игрока, в котором было что-то еще.

Страссер и Ваккаро стояли за решением Nike, что ряды баскетбольных новичков были ее лучшей, если не единственной, надеждой. В 1977 году Ваккаро пришел в Nike с джутовым мешком, полным обуви его собственного дизайна, включая баскетбольные сандалии. Когда управленцы компании отсмеялись, они выяснили, что Ваккаро – это кладезь контактов с баскетбольными тренерами по всей стране. Найт сразу же нанял Ваккаро и поставил его в пару со Страссером, чтобы они выполнили новую задачу: обуть университетские команды в Nike. Сказать было легче, чем сделать, так как спортсмены большинства крупных университетов уже носили Converse или Adidas. Но Найт рассуждал просто: у Nike не было денег, чтобы заключить контракт со звездой среди профессионалов. У Converse тоже не было денег Adidas, но у нее была история, которой не было у Nike.

«Если бы вы пошли на игровую площадку и спросили детей, какие кроссовки они хотят, – вспоминал дизайнер Nike Питер Мур, – они бы сказали Converse». Семена, посеянные Чаком Тейлором, все еще приносили плоды.

Звезды поддерживали оба бренда. В одной рекламе Converse снялся легенда «Филадельфии-76» Джулиус Ирвинг, выполнявший данки через головы соперников, пока вокалисты пели: «Эй, эй, доктор Джей, откуда у тебя эти движения?» И рекламный слоган «Обувь звезд». Самым крупным рекламным именем Adidas был игрок «Лейкерс» Карим Абдул-Джаббар, который только что получил свою пятую награду как самый ценный игрок в конце сезона 1976/77 года. По контрасту самой большой надеждой в НБА у Nike был первогодок Маркес Джонсон, взятый третьим в драфте командой «Милуоки Бакс». Страссер предложил ему 6000 долларов. Но, как только новость о сделке достигла штаб-квартиры Adidas, Хорст Дасслер поднял сумму до 10 000 долларов плюс проценты за авторские права. Немцы пошли еще дальше и представили новую модель Top Ten (Лучшая десятка) в конце десятилетия. Ее носили десять игроков НБА, включая Джонсона. Каждый раз, когда Страссер предлагал небольшую сделку от имени Nike, он спрашивал спортивного агента Дэвида Фалька: «Меня опять нае… с этой сделкой?»

Nike не была готова сдаться. К концу 1977 года продажи приближались к 70 миллионам долларов, и Nike носили в большем числе мест, чем когда бы то ни было. Кроссовки часто получали самую неожиданную рекламу. В декабре «Хьюстон Рокетс» играли с «Лос-Анджелес Лейкерс», когда в начале второй половины произошла драка за мяч. Карим Абдул-Джаббар, Кермит Вашингтон и Кевин Каннерт из «Хьюстона» устроили рукопашную после подбора мяча под щитом. Когда Абдул-Джаббар попытался удержать Каннерта, хьюстонский форвард Руди Томьянович побежал в центр, чтобы помочь товарищу по команде. Вашингтон сильно ударил Томьяновича, раздробив ему лицо и челюсть. Томьянович рухнул на пол без сознания в луже собственной крови. Абдул-Джаббар позднее сказал, что звук был таким, будто дыня упала на бетон.

Томьяновича немедленно отправили на операцию, и он едва выкарабкался. Вашингтона отстранили на двадцать шесть игр. Позднее в тот вечер Филу Найту позвонил отец, смотревший матч по телевидению. «Ох, Бак, Бак, это была одна из самых невероятных вещей, которые я видел, – сказал старший Найт. – Камера крупным планом показывала так четко… на кроссовках Томьяновича… свуш!»

В конце 1970-х годов в профессиональном баскетболе такая драка не была изолированным явлением. Помимо случайных потасовок на паркете (в том же сезоне Абдул-Джаббар ударил игрока другой команды) у игроков недавно соединившихся НБА и АБА была репутация нарастающего злоупотребления наркотиками. В 1978 году