Случайный многоженец-2 - Виктор Зайцев

Появление дружинников защитники города встретили громкими криками радости, до русского 'Ура!' воспитанники Белова пока не доросли, выражали свои эмоции по-разному. Притихшее войско угров невольно попятилось, затем их вожди сосчитали горстку уральцев и громкими криками вернули своих бойцов на места. Собственно, единого войска не было, угры стояли пятью плотными группами, вокруг своих родовых предводителей. Шаманы, проявляя профессиональную солидарность, собрались вместе, на холме за линией своих воинов, вовсю камлали в кругу костров.

Ждан подозвал пушкарей, не показывая рукой, указал на группу шаманов.

— Достанете? Хотя бы одним снарядом этих танцоров надо напугать, пусть боятся.

— Попробуем, — спокойно ответили пушкари, рассчитывали угол возвышения, меняя картечный заряд на большую свинцовую пулю.

— Атакуем после выстрела орудий, — приподнялся на стременах Ждан, — после свистка стреляем, целиться внимательно, в атаке не спешить, берегите коней и опасайтесь стрел.

Атаку уральцы направили на самую многочисленную группу угров, до сотни воинов, стоявшую в центре разношёрстного войска. Все южные угры рассыпались цепью, осыпали уральцев дождем стрел, несмотря на почти двухсотметровое расстояние между сторонами, часть стрел долетала до уральского строя, но ранений не было. Внимательные дружинники защищались сами и прикрывали своих коней, покрытых кожаными попонами-доспехами. Большая часть стрел была с костяными и каменными наконечниками, они не пробивали плотную кожу конных доспехов. Некоторые стрелы с бронзовыми наконечниками пробили кожаный доспех, потеряли скорость и не причинили сильных ранений. Кони нервничали, но, приученные к дисциплине, удерживали строй.

Наконец, пушкари дали два выстрела, фонтан земли почти накрыл шаманов, заставив тех остановить свою пляску. Недолёт, констатировали пушкари, меняя прицел. Дружинники спокойной рысью тронулись к вражеской линии, отбивая стрелы и удерживая строй. В сотне метров от южных угров просвистели свистки, всадники почти мгновенно остановились, пара секунд на прицеливание и нестройный залп выкосил первую шеренгу угров. Тут же уральцы перезарядили ружья, и новый залп отбил желание лучников к дальнейшей стрельбе. Угры попятились, ожидая третьего залпа, но дружинники разгоняли коней для атаки.

Сотня метров до линии обороны угров была пройдена на уровне спринтера-разрядника, за двенадцать секунд. Редкие лучники, сохранившие хладнокровие, успели выстрелить не больше двух раз, три всадника всё-таки упали, покатившись по вытоптанной траве. Остальные дружинники одновременно врезались в неровный строй угров, пытавшихся защититься копьями. Манёвр против такой защиты уральцы давно и часто отработали, применяли отбив копий практически машинально. Удар копьём, рывок назад, освобождая оружие от ещё живого тела. Новый удар, снова рывок назад. Всё это на скорости до двадцати километров в час. За считанные секунды от центра угорского войска ничего не осталось, крики раненых и просто сбитых тяжёлыми всадниками угров не поднимали боевой дух соседей.

Развернувшись, уральцы разделили атаку, ударили одновременно на соседей слева и справа, пусть меньшими силами, зато быстро, не давая одуматься. Кони, не успевшие устать, с места рвались в крупную рысь, увеличивали силу копейного удара. Угры, пришедшие в себя, попытались остановить всадников, завязывая одиночные схватки, набрасывались на всадников по трое-четверо. Двигавшиеся сзади пять командиров во главе со Жданом пресекали подобные гибельные для всадников остановки.

Ждан и командиры отделений посылали азартных дружинников, увлёкшихся сражением на саблях и выбившихся из строя, вперёд, громкими криками, порой приходилось даже выталкивать рубившегося с тремя противниками дружинника из схватки, направляя того на место в строю. Пеших угров, пытавшихся разбить строй, командиры брали на себя, где просто расстреливали их из револьверов, где работали саблей. Не всегда они успевали, пять всадников были сбиты с коней и получили тяжёлые ранения.

Но, основная конница уральцев сохранила строй и быстро дожимала два рода, стоявшие рядом с разбитым центром. Вожди оставшихся двух родов, поняли, что разгром соседей неизбежен и попытались переломить исход сражения, помочь гибнущим родичам. Командиры уральцев, ожидавшие подобных действий, вовремя заметили движение угров и дали команду к стрельбе. Подуставшие кони не смогли бы развить необходимой скорости, зато, на расстоянии в тридцать метров, затем и ближе, любой выстрел из ружья находил свою цель. Двигались угры в тесном строю, пытаясь прикрыться деревянными щитами, вполне пробиваемыми на таком расстоянии.

За шесть-семь секунд, пока угры преодолели расстояние до центра сражения, уральцы успели выстрелить по два раза, выбив из тесного строя до трети нападавших. Угры отступили, не дойдя пяти метров до уральских всадников, стрелять по отходившим врагам дружинники не стали, занялись перевязкой своих раненых. О преследовании отступивших не было и речи, даже неполные четыре рода угров по численности превосходили оставшихся на ногах дружинников в три раза. Из стоявшего в центре самого крупного рода угров практически никто не ушёл. Убитых было немного, в пределах двух десятков, большинство раненых оказались в плену, тридцать угров сдались в плен совершенно невредимыми, от неожиданности.

Пока дружинники вместе с вышедшими из крепости строителями собирали убитых и оказывали помощь раненым, Ждан поспешил отправить двух человек на небольшой лодке вверх по реке, сообщить о нападении в Прииск и Выселки. Не исключена возможность атаки на эти селения. Сразу отправили лодку с гонцами вниз по Каме, с подробным донесением для Сысоя, второй месяц оберегавшего границу. Поспешили проверить дела за Камой, где догорали остатки жилища Плавуни. Как позднее выяснилось, недоверчивый и прижимистый ссыльнопоселенец успел, при появлении разведки угров, увести на восток, заливными лугами вдоль реки, практически всех коней. Доверие, выказанное Беловым человеку, в душе приговорившему себя к смерти, сыграло свою роль. Плавуня решил честно отслужить положенный срок, бросил своё имущество ради спасения уральского табуна.

Пленных разместили в домах, недавно оставленных казарами, набралось сто двенадцать угров, из них полтора десятка тяжелораненых. Убитых угров собрали двадцать четыре воина и четыре шамана. Ещё пять шаманов подобрали с различными ранениями. Служителей культа разместили отдельно, для подробного допроса, который отложили на утро. Короткий осенний день подходил к закату, тут же на поле боя спешили устроить погребальный костёр. Уральцы потеряли погибшими двенадцать человек, девять убитых было среди защитников крепости, в основном те, кто не успел укрыться при внезапном появлении угров. Четверых дружинников убили в сражении, двух их них стрелами прямо в лицо, двое погибли от ранений в ногу, истекли кровью.

Глядя на погребальный костёр, уносивший в Ирий души уральцев и отпускавший на волю души погибших угров, все участники сражения заново переживали скоротечный бой. Много было сказано добрых слов о погибших, ещё больше похвал и благодарностей друг другу, за помощь в сражении. Тризну по павшим воинам командиры устраивать не стали, враги были рядом, ограничились стаканом сухого вина, в изобилии имевшегося на складах. Ветра не было, огромный костёр горел неспешно, до самого утра.

С рассветом два десятка дружинников пешком отправились прочёсывать лес по дороге до Бражинска. Кроме популярной команды 'Патронов не жалеть!', Ждан велел при удобном случае вступить в переговоры с уцелевшими уграми на предмет добровольной сдачи в плен, партизаны вблизи городов уральцам не нужны. Сами командиры занялись допросами шаманов, рассказавших много интересного. Даже Силя, имевший информаторов во всех угорских селениях, не смог выяснить, как испугались шаманы всех окрестных племён появления уральцев. Белов, сумевший за семь лет практически на пустом месте выстроить город, собрать мастеров и воинов, нанести поражения не только соседним родам, но и шаманам, стал для них легендой. Не просто легендой, а опасной легендой, которую надо уничтожить. В то же время, шаманы понимали невозможность открытой борьбы с Беловым, как и малую вероятность его убийства. Жизнь старейшины уральцев обрастала легендами каждый год, начиная с невероятного исцеления от яда после поединка, заканчивая боем с шаманом-невидимкой, приручением ирбиса и ики.

Шаманы сделали правильный вывод из экспансии уральцев за последние годы, рано или поздно их власть будет ограничена, либо ей придёт конец. Бороться против Белова в открытую окрестные племена опасались, памятую уральскую привычку подчинять всех напавших врагов. Скорее всего, сами племена и не возражали бы против слияния с уральцами, которое наверняка даст ощутимый рост благосостояния. Противников сытой и безопасной жизни среди простых людей не было никогда. Только правили этими простыми людьми шаманы, не желавшие делиться властью. Не зря Юлий Цезарь говорил: 'Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме'. Шаманов не привлекала уральская жизнь, им и в нищих селениях было сытно, в железных топорах не нуждались, сами они физическим трудом не занимались. Зато перспектива отстранения от неограниченной власти заставила их встряхнуть зажиревшими мозгами.