От сомнений к определенности. Опыт врача - Маргарита Габриелян

– Загружайте себя работой, постарайтесь быть занятым и нужным всегда. (Пенсионный возраст – это группа риска, потому что часто по выходе на пенсию человек вдруг понимает, что ему нечем себя занять. А у него нет духовника и традиции посещения церкви, он не доверяет йоге и не знает, как справиться со своим окостенением, физическим и умственным. Работа, какая бы она ни была, вносила хоть какое-то разнообразие в жизнь. Путешествовать он не может. Досуга нет. В семье – одни враги, и жить семьей этот человек не научился. Как быть? Слишком утрирую? Возможно. Но, к сожалению, я встречала очень много таких людей.)

– Как бы вы ни были заняты, позволяйте себе время от времени вырываться из повседневной круговерти: пойдите на выставку, угостите приятельницу мороженым, выпейте чашку горячего шоколада – неважно, что именно вы выберете, главное, чтобы это приносило вам радость и удовлетворение. У вас не должно быть чувства, что жизнь проходит мимо. Откройте посудный шкаф, выберите самые красивые чашки, тарелки, вилки, ножи и ложки. Сервируйте стол. Окружите себя уютом. Позвольте себе то, в чем вы всегда себя обделяли. И попытайтесь найти единомышленников. Годы, которые вам еще отмерены, проживите с удовольствием. Наслаждайтесь жизнью. Но, конечно, помните о чувстве меры.

В X веке в Бухаре жил и работал талантливый врач Абу-Али-ибн-Сина, или Авиценна. Он обладал необыкновенной памятью и остротой мысли. О его жизни сохранилось много легенд. Вот одна из них. Авиценна решил победить саму смерть. Приготовил сорок снадобий и велел своему самому верному ученику применить их в определенной последовательности после смерти для его воскрешения. Когда Авиценна умер, ученик приступил к оживлению и постепенно с волнением стал замечать, как дряхлое, немощное тело старика преображается в молодое, цветущее тело юноши. Остался последний, сороковой, пузырек, жидкость из которого нужно было влить в рот умершего. Но, увидев, как порозовели щеки учителя, ученик от ужаса выронил склянку из рук, та, упав на землю, разбилась, а тело юноши вновь превратилось в труп старика…

Какие только экспедиции ни снаряжались для изучения питания и образа жизни долгожителей в разных регионах мира: в горах Кавказа, в странах Средиземноморского бассейна, на Балканах, в Японии, в Андах.

Недавно в журнале National Geographic были опубликованы любопытные результаты исследований долголетия. Оказалось, что дольше всего живут люди в трех местах на планете: на Окинаве, на Сардинии и в городе Лома Линда в Калифорнии. И вот что характерно для них всех:

– уверенность в своей нужности в старости;

– почтение, окружающее старцев, и собственное убеждение стариков в том, что старость – это дар, а не наказание;

– семейные ценности, наличие традиций поддержки и взаимовыручки;

– активный физический труд на свежем воздухе, на земле;

– позитивное мышление;

– питание, содержащее антиоксиданты.

И если долголетие жителей Сардинии и Окинавы не вызывает удивления, то информация о ломолиндовцах меня заинтриговала. Городок Лома Линда в Калифорнии населен в основном протестантами – адвентистами седьмого дня. Они известны своими четкими, даже категоричными, представлениями о здоровом образе жизни и вегетарианством. Но если люди с самого раннего детства ведут здоровый образ жизни, выпивают несколько стаканов воды в день, толерантны, стрессоустойчивы в связи с особенностями своей веры, дружелюбны, помогают друг другу в решении житейских задач, если у них есть чувство солидарности по отношению друг к другу при довольно высоком качестве жизни и занятости общественной работой, – отчего бы им и не быть долгожителями? Себе в удовольствие, близким не в тягость.

Я не могу не процитировать строк из интервью с женщиной ста четырех лет, рассказавшей исследователям: «Я давным-давно поняла, что это мне нужно открыться миру и тогда мир откроется мне. Мне нравится общаться. Для меня новые люди – это друзья, с которыми я еще не познакомилась. И я очень люблю помогать. С мужем прожила семьдесят семь лет. Душа в душу».

Как правило, у всех долгожителей хорошая наследственность, но очень многое зависит и от того, как вы живете.

В 2008 году я оказалась в Америке, в Калифорнии, в чудесном маленьком городке Палм-Спрингс, где моя приятельница снимала виллу у подножья самой высокой горы в Южной Калифорнии Сан-Хасинто. Гора была очень похожа на дракона, склонившего голову на лапы. Индейцы считают ее священной – и по праву. На планете не так много таких явных «драконов». По одну сторону горы – роскошный курорт, по другую – настоящая индейская резервация.

По утрам моя приятельница, экипированная по-походному, с неизменным стеком в руках, поднималась в горы. Я к ней присоединилась. Я была удивлена, увидев, что мы не одни: людей было много, и не только молодых. Было много пожилых женщин, которые с разной скоростью карабкались в гору. Одной из них я хотела помочь. Она улыбнулась мне и отказалась:

– Я поднялась сюда, чтобы преодолевать трудности, но… спасибо за заботу!

Моему свекру было чуть больше восьмидесяти. Человек потрясающей эрудиции, памяти, благородства, был он опорой для множества людей. Прошел две войны – и финскую, и Отечественную, дошел до Праги… Ничего не боялся.

Преподавал в университете. Его очень любили и уважали. Поражала его выправка – всегда прямая спина. Я вспоминаю, что и как он ел. В рационе были овощи, фрукты, зелень, сыр, крупы, немного мяса и рыбы. Во время обеда – рюмка коньяка или тутовой водки. Не ел пищи, приготовленной накануне, считал, что обед разогревают только однажды. Предпочитал хлеб, сыр, помидоры, зелень, особенно кинзу, огурцы. Но не критиковал никого за другие пристрастия.

Казалось, время не властно над ним. Но умер его сын, мой муж… Дед ушел от тоски. Молча. Не выдержало сердце.

Совсем недавно в глубокой старости умер отец моей подруги. На корабле он бежал в 1915 из Турции от геноцида армян – сначала в Марсель, потом в Париж.

Когда я приехала в Париж, он вызвался показать мне город. Мы прошли пешком (ему тогда было чуть больше восьмидесяти) от Монмартра, где он жил, до Тюильри, куда он водил гулять своих дочерей, когда они были совсем крохами, и дальше, в Латинский квартал, и обратно на Монмартр. В тот день ожила для меня сказка Андерсена «Русалочка»: «Каждый шаг – боль…» Он шел чуть впереди, вдохновленный тем, что его жена обещала приготовить на ужин тушеного кролика в красном вине и что он меня угостит бокалом красного вина, припасенного много лет тому назад на случай, если кто-нибудь приедет к нему из Армении.

Он помнил страшные дни геноцида. Но, будучи невероятно жизнерадостным, говорил о прекрасном, о книгах, переплет которых он сделал своей профессией. К нему со всего Парижа приходили люди, чтобы реставрировать, спасать старинные фолианты.

Как-то он пригласил меня в кафе «Ротонда» на чашечку кофе. Был дивный весенний день, цвели каштаны, он рассказывал о тех, с кем здесь встречался: поэтах, певцах. Ему помогала жить необходимость в нем других людей и любовь к жизни.

Однажды, незадолго до нашей свадьбы, будущий муж пригласил меня в гости к дальней родственнице, которой исполнилось больше ста лет. Это была сухонькая, опрятная, ухоженная старушка, сидевшая в углу большой гостиной, на тахте, устланной роскошным армянским ковром. Она сидела, поджав ноги, и, когда мы вошли, пристально на нас взглянула. У нее были большие черные глаза. Она смотрела сквозь меня, качая головой. Душа у меня ушла в пятки. Она была похожа на «пиковую даму».

– Да, такие дела… Кто же это может выдержать? Все случается в этом мире…

От ужаса я оцепенела. Полутемная комната, пронзительный взгляд старушки на фоне этого ковра, многозначительные фразы. Я судорожно вцепилась в руку сидевшего рядом Левы, ища поддержки. К счастью, наш визит был не долгим…

Только потом я узнала, что она много лет страдает болезнью Альцгеймера и, кроме этих трех фраз, ничего не помнит. Физически тело ее было в превосходном состоянии, она могла автоматически выполнять несложную работу, например, заворачивать долму в виноградные листья. Но мыслительные функции мозга угасли, она уже не понимала, ни где она находится, ни кто рядом с ней в эту минуту, хотя за ней ухаживал ее собственный сын. Она повторяла лишь три фразы: «Да, такие дела… Кто же это может выдержать? Все случается в этом мире…»

Обратная история. Стивен Хокинг, всемирно известный физик, теоретик, балагур, шутник, автор массы книг по физике, даже для детей. Ему сейчас шестьдесят восемь лет. В двадцать он окончил Оксфордский университет и почти сразу проявились симптомы тяжелого недуга – бокового амиотрофического склероза (БАС), который постепенно прогрессировал. Хокинг парализован, самостоятельно не передвигается, разговаривает с людьми через синтезатор речи, укрепленный на его инвалидном кресле, но живет с невероятным задором, брызжет остроумием, заключает удивительные пари, его идеи блистательны и неординарны. И, хотя тело его немощно, мозг работает вовсю.