Как готовиться к войне - Антон Антонович Керсновский

та же эволюция, которая сказалась уже во время 1-й мировой войны в отношении атак в конном строю. Наша гражданская война это явление несколько затушевала. Но это не доказательство… То же самое происходит сейчас при базировании организации современных армий на пехоте и артиллерии.

Вся суть в том, что армию и флот нужно сейчас строить исходя из решающего значения авиации, лишь приспособляя к ней старые роды войск. И то эти старые роды, войск нуждаются еще в каком-то омоложении.

Бензин и развитие военной техники и промышленности, а не людские ресурсы в век авиации являются решающими. Между тем все мы привыкли считать «на дивизии», а в стратегическом масштабе, базируясь на контингентах, т. е. на наличии живой силы.

Сейчас война ведется не столько людьми, сколько машинами. Возвращаясь к противоречию между развитием техники и кустарной партизанщиной, нужно ясно себе отдать отчет, что изречения вроде «полководцу – полная мочь», несмотря на огромнейший военный авторитет ее автора, сейчас устарели.

Толковать их можно лишь в очень ограничительном смысле – примат политики и экономики над стратегией сейчас неоспорим.

Войны сейчас ведут не только армии и флоты, как это имело место еще в XIX и в начале XX века, а народы. Армия и флот лишь одно из выражений национальной мощи. Прошли те времена, когда послы даже не покидали столиц враждовавших между собой государств. Бесследно исчезло, после 2-х мировых войн, и различие между мирным населением и армией и флотом. Подводные лодки топят и военные корабли, и «купцов» (т. е. торговый флот). Авиация бьет не только по войскам, но уничтожает и мирное население (Лондон, Гамбург, Дрезден, даже бенедиктинский монастырь Монте-Кассино). Полководец – больше не первая и единственная фигура в ведении войны, а лишь одна из фигур, и порой даже далеко не первая. Политические ошибки – разительный тому пример – формула Ф. Д. Рузвельта в Касабланке о сдаче на милость победителя, «unconditional surrender», – стоили союзникам потоков крови, далеко не соизмеримых с последствиями стратегических ошибок, например, 1944 года. Заминка в доставке бензина заставила тогда принять одно из альтернативных решений – вместо снабжения ген. Паттона (этого еще недостаточно оцененного генерала, так остро чувствовавшего биение пульса современной войны) бензин дали ген. Монтгомери. И в результате – Аригейм! Но если это решение отложило сдачу Германии на несколько месяцев, – Касабланка отсрочила его на добрых 2 года. А директивы Гитлера в отношении обращения с русским населением или неприятие плана Черчилля о высадке на Балканах? Их можно привести десятки. Как ничтожны, по сравнению с ними, потери, вызванные неправильными стратегическими решениями!

Итак, политика – экономика – стратегия совместно ведут сейчас войну. Роль каждой из них в известный период войны становится решающей И как это ни странно, руководящая роль реже всего выпадает сейчас на долю стратегии. Бутада (фраза, сказанная в раздражении – Ред.) Клемансо, что война слишком серьезная вещь, чтобы ее ведение поручать генералам, сейчас в какой-то мере оправдывается

Политика, экономика и стратегия – эта триединая формула далеко не так проста Тем более, что для нее нет исторических прецедентов И тем не менее – это основа современного ведения войны

Блестящий английский военный писатель – Лиддел-Гарт в своей книге «The Other Side of the Hill» очень верно подметил в своих беседах с пленными немецкими генералами точку зрения Гитлера «Фюрер», вероятно интуитивно, отдавал себе отчет в том, что германские генералы мало что смыслили в экономике. Так, например, ген квартирмейстер Ставки ген Блументрит довольно наивно признавался в полном своем неведении о наличии одной из двух баз добычи марганца в России – в Никополе. Но Гитлер был все-таки примитивом. В 1941 году, вместо движения на Москву, он повернул южную группу армий (Рундштендта) на Украину и Крым, чтобы владеть тем «авианосцем» (Крым), который якобы грозил румынской нефти в Плоешти. Между тем Германия фактически воевала на синтетическом бензине. И пока союзники не догадались в 1944 году эту базу уничтожить, румынская нефть играла более чем скромную роль. Тут налицо и экономическая наивность военного руководства и безграмотность в области экономико-политической.

Но наряду с этим, имеет место и обратное. Пресловутый атлантический оборонительный пояс («Atlantikwall»), возведенный организацией (чисто штатской), тогда был, конечно, с военной точки зрения, абсурдом. Это было в общем повторением совершенно устаревшей уже в 1939 году концепции линии Мажино (военный министр – и сержант по своему рангу.) Конечно, тут вина не столько Мажино, сколько его военных советников. Но в этом-то и драма, что политики ничего не смыслят в стратегии, а военные – в политике. Но зато и те и другие, как правило, мало понимают в экономике А экономика играет все большую и большую роль.

В то же время, для того чтобы стать полководцем, нужна все-таки довольно серьезная подготовка, особенно учитывая овладение современной, далеко не примитивной техникой. Экономика же целиком вручается политикам. Для того же, чтобы стать политическим деятелем, достаточно лишь собрать нужное число голосов людей, в своем большинстве в экономике ровно ничего не смыслящих. Выход только в объединении этих трех ипостасей – политики, экономики и стратегии, – единого ведения войны. И если политика и стратегия как-то все-таки начинают сейчас сопрягаться, экономика все еще не признается ими равноценной.

Не в этом ли лежит то неустройство в руководстве современной войны, которое так типично для второй половины XX века?

Все же эмпирически, т е опытным путем, этот вопрос как-то пытаются разрешить. Эмпирические решения, столь близкие сердцу англосаксов (и нашему тоже) и столь противные картезианскому мышлению – единственно возможный сейчас путь. Но как трудно переубедить специалистов военного дела, что не им только принадлежит руководство ведения войны!

Как просто этот вопрос решали в 18 веке, да еще и в 19! Для ведения войны нужны три вещи «деньги, деньги и деньги», – говорил Фридрих Великий. В XX веке войны ведут в кредит за счет будущих поколений и разорения владельцев государственных ценных бумаг, не говоря уже о собственниках кредитных билетов. Превосходство – в живой силе («les gros bataillons ont toujours raison»), подчеркивал Наполеон Так ли это сейчас? Не оснащенные техникой полчища – не гарантия победы.

Английское золото и русский солдат при содействии испанцев сломили могущество Наполеона. Тот же русский солдат, но уже не золото Америки, а ее техника и экономическая помощь победили Гитлера. А с Японией американцы справились сами. В самом конце XIX столетия некий банкир Блиох, завербовав целый ряд военных специалистов, написал объемистый труд, доказавший невозможность войны по финансовым соображениям. Теперь