Изумруды к свадьбе - Виктория Холт

Рано утром меня разбудила Женевьева:

– Посмотрите, мадемуазель! Вы только посмотрите!

Толком не проснувшись, я все-таки поняла, что наступило Рождество.

– Шарф просто замечательный. Благодарю вас, мадемуазель. – Она надела его Прямо поверх ночной рубашки. – А Нуну подарила мне носовые платки с очень красивой вышивкой. И еще... О, мадемуазель, я пока не открывала. Это от папы. Коробочка лежала в моем башмаке вместе с другими подарками!

Я все еще продолжала сидеть на кровати и была взволнована не меньше, чем она.

– Замечательно! – воскликнула я.

– Он уже много лет ничего мне не дарил. Интересно, почему же в этом году...

– Да не все ли равно? Давайте лучше посмотрим!

Внутри коробочки был кулон – жемчужина на тонкой золотой цепочке.

– Боже, какая прелесть! – искренне восхитилась я.

– Просто чудо! – подхватила Женевьева.

– Вы довольны?

Она даже не могла говорить – лишь кивнула.

– Примерьте его, – сказала я и помогла застегнуть цепочку.

Женевьева подошла к зеркалу и стала рассматривать себя. Потом снова подошла к моей кровати, взяла подаренный мною шарф, который сняла, чтобы надеть цепочку, и накинула теперь его на плечи.

– Какое счастливое Рождество! – сказала она радостным голосом.

Я подумала, что хорошо бы, чтобы оно действительно было счастливым. Женевьева настойчиво звала меня пойти в классную комнату.

– Нуну еще не встала. Она получит свои подарки позднее. А теперь, мадемуазель, давайте посмотрим, что подарили вам.

Я взяла сверток, в котором был подарок от Женевьевы, – книга о замке и его окрестностях. Она с удовольствием наблюдала за мной, пока я перелистывала книгу.

– О, Женевьева, благодарю вас. Вы очень добры, что подумали обо мне. Так, значит, вы знаете, что я очарована этим местом?

– Да вы даже не можете этого скрыть, мадемуазель. И вы любите старые замки, не так ли? Но только не начинайте читать ее прямо сейчас. Лучше посмотрите. Вот эта салфетка для подноса – от Нуну. Я знаю, кто сделал ее. Моя мама. У Нуну их целая стопка!

Носовые платки, салфетка для подноса... все вышитое руками Франсуазы! Интересно, как это Нуну решилась расстаться с ними...

– Здесь для вас еще кое-что, мадемуазель.

Я увидела сверток, и мне в голову пришла невероятная мысль, которая при всей своей абсурдности была столь волнующей, что я даже не решалась взять его в руки, страшась испытать разочарование.

– Разверните его! Скорее! – скомандовала Женевьева.

Я послушалась и увидела великолепную миниатюру, украшенную жемчужинами. Это был портрет женщины со спаниелем на руках. По стилю прически и платью женщины я поняла, что портрет был выполнен около ста пятидесяти лет назад.

– Вам нравится? – воскликнула Женевьева. – Это от кого?

– Прекрасная, но слишком дорогая вещь. Я...

Женевьева подняла выпавшую из свертка записку:

«Вы без сомнения узнаете даму, которую так умело вернули к жизни. Возможно, она вам столь же признательна, как и я, и мне кажется, что будет весьма разумно, если миниатюра станет вашей собственностью. Я собирался вручить ее вам при нашей следующей встрече, но, поскольку вы столь привержены старым традициям, кладу ее в вашу туфельку.

Лотэр де ла Таль».

– Это от папы! – взволнованно воскликнула Женевьева.

– Да. Он очень доволен моей работой над картинами, и это – выражение его признательности.

– О... но в ваш башмак! Кто бы мог подумать... – Ну, он, наверное, подумал, что раз кладет кулон в ваш башмачок, то может положить миниатюру – в мой. Это та самая дама с изумрудами. Вот почему он подарил мне портрет.

– Вам она нравится, мадемуазель? Нравится, да?

– Да, очень красивая вещь.

Я с нежностью рассматривала миниатюру, отметив про себя роскошные краски и прекрасные жемчужины. Я еще никогда в жизни не обладала чем-либо более прекрасным.

Вошла Нуну.

– Что за шум? – спросила она. – Вы даже разбудили меня. Счастливого всем Рождества!

– Счастливого Рождества и вам, Нуну.

– Нуну, ты только посмотри, что подарил мне папа! И подарок лежал в моем башмаке!

– В башмаке?

– Да проснись же ты, Нуну! Сегодня же рождественское утро. Посмотри на свои подарки. Ну, давай же! Вот мой подарок.

И Женевьева протянула красивый передник бледно-желтого цвета, о котором Нуну как-то сказала, что он является мечтой ее жизни. Потом вы разила явное удовольствие от моего подарка – сладостей. Не забыл ее и граф – подарил ей тонкую шерстяную шаль темно-синего цвета.

Нуну была изумлена.

– От господина графа... Но почему?

– А разве он обычно не помнит о Рождестве?

– О нет, помнит. Работники виноградников всегда получают рождественскую индюшку, а слуги в замке – деньги, которые раздает им управляющий. Так было всегда.

– Покажите ей свой подарок, мадемуазель.

Я протянула Нуну миниатюру.

– О! – воскликнула старушка и мгновение не сводила с меня пристального взгляда. Казалось, она была не на шутку встревожена.

6

Утром мы с Женевьевой отправились к Бастидам. Раскрасневшаяся у плиты мадам Бастид вышла приветствовать нас, размахивая черпаком. Габриэль поздоровалась, оглянувшись через плечо, ибо тоже стояла у плиты. Из кухни неслись невероятно аппетитные запахи. Ив и Марго бросились к Женевьеве и стали наперебой рассказывать друг другу, кто что нашел в своих башмаках. Я была очень рада, что ей тоже было чем похвастать, и с удовольствием наблюдала, как Женевьева демонстрирует подарки. Потом она отправилась к яслям и, заглянув в них, издала радостный возглас:

– Он здесь!

– Конечно, – отозвался Ив. – А что же ты думала? Ведь сегодня же рождественское утро.

С огромной охапкой дров вошел Жан-Пьер, и его лицо осветилось счастливой и довольной улыбкой.

– О, сегодня великий день, люди из замка сидят вместе с нами за нашим столом.

– Женевьева едва смогла дождаться этого момента, – ответила я.

– А вы?

– Я тоже сгорала от нетерпения.

– Тогда надо постараться, чтобы вы не были разочарованы.

Это был замечательный и веселый праздник. За большим столом, который Габриэль украсила веточками вечнозеленых кустарников, собралось полным-полно гостей. Среди приглашенных были и Жак с матерью. Она с трудом передвигалась, и было очень трогательно наблюдать, как сын нежно и заботливо ухаживает за ней. Вместе с мадам Бастид, ее сыном с четырьмя детьми, со мною и Женевьевой мы являли собой довольно внушительную компанию, которую восторги и радость детей постоянно поддерживали в приподнятом настроении.

Мадам Бастид расположилась во главе стола, напротив сидел ее сын. Я справа от хозяйки, Женевьева – справа от ее сына. Мы были почетными гостями, и здесь, как и в замке, соблюдали этикет.