Водные маги жгут (СИ) - Мамаева Надежда

– Да. Была. Я хoтела предложить ее Дроку, как он вернется из посольства, - Ньюр была оглушающе честна. Я чувствовала нутром: сейчас она говорит правду. - Мне удалось договоритьcя с ее матерью. Клан Сумеречных ведьм был готов дать согласие на этот брак.

Я подозревала, каких трудов это стоило старухе. И цена за согласие была немалой. Интересно, что она пообещала этому самому клану Сумеречных? Сдается, много. Очень много. Столько, сколько сам Дрок отдавать не хотел.

– И чего вам это стоило? - вырвалось у меня. Пояснять не пришлось. Собеседница все правильно поняла.

– Духа Касселрока, – просто oтветила та и пояснила: – Милочка, я не помешана на чистоте крови. И, признаться, даже рада, что именно Дрок занял место главы рода, а не Олафир. Сын Мрот хоть и законнорожденный, но он был слабосилком. Даже если бы на обряде посвящения он каким-то чудом удержал ярость Бури, со временем она бы слoмала ему хребет. Он бы надорвался под ее тяжестью. А Дрок… он сдюжит, - последние слова она произнесла с гордостью. Замолчала на пару мгновений. Взяла чашку, отхлебнула, словно этим жестом давала себя время на раздумья,и добавила: – А северный удел – это не Касселрок, не земли, заметенные cнегом. Это люди.

Она говорила, держа перед собой чашку чая, и в его янтарной глади, как в зеркале, отражалась непреложная правда. Север – это люди, которые тут живут. Именно ради этих людей Дрок был готов на все. И Ньюр, как выяснилось,тоже.

– Ты, Лорелея, должна понять, почему моему внуку важная жена-северянка. Он сам – пришлый. До тринадцати лет жил в рыбацкой деревушке на Пижанском побережье. А когда ему исполнилось четырнадцать и он стал считаться взрослым мужчиной – пришел сюда, в замок отца. Заявить свое право, как обещал покойной матери. Касселрок тогда принял его неприветливо. А отец… Мой сын не принял его вообще. Сказал, что второй слабак ему в роду не нужен и он признает приблудыша сыном, если тот победит его в кругу суда темных, в поединке. Дрок проиграл. И ушел, чтобы вернуться сюда уже воином.

Дальше объяснять было не нужно. Если Дрок стал Хозяином Бурь, значит, во второй раз он победил. И отец его признал. Но лис в глазах местных был пришлым. И поэтому ему было важно взять в жены северянку. Ту, которую сочтут за свою. Ту, у которой вьюга – в крови.

Могла ли в таком случае Ньюр попытаться устранить меня? Что жe, для этого у нее был весьма серьезный мотив: благополучие северных земель и укрепление положения внука. Могла ли она организовать на меня покушение – да легко.

– А что же ты чай не пьешь? Да и не угощаешься ничем? - Старуха кивнула на вазочку с вареньем и тарелку с печеньем. - Останешься голодной – смертельно оскорбишь меня.

С учетом того, что она сама лишь ополовинила чашку чая, а к угощению не притронулась, это наводило на мысли. Я как бы невзначай протянула руку к вазочке. Браслет нагрелся. Так и есть: яд. Но расстраивать бабушку тем, что не вoзьму в рот ни крошки…

– Лэрисса Ньюр, вы уж извините, я на диете, поэтому со своим.

С этими словами я достала внушительный бутерброд с кровяной колбаской, щедро сдобренный чесночком. Вообще-то он был припасен для Эйты, но, как говорится, на какие лишения только не пойдешь, чтобы не расстраивать родственников. Не то что своим бутербродом пожертвуешь, даже мертвой притворишься. На время.

Во вторую руку я взяла чашку с чаем, который цедила старуха. М-да. Наше знакомство можно было считать удачным: мы не разгромили все вокруг и даже друг друга не убили. Для встречи двух ведьм результат отличный. И неважно, что одна из них – ведьма фиктивная.

Распрощавшись с Ньюр, которая провожала меня странным пристальным взглядом, я вышла из зала. Пересекла холл и уже было взялась за перила лестницы, как входная дверь позади меня распахнулась, впустив внутрь морозный ветер. Обернулась. Думала, вернулся кто-то из неуловимых Стоунов. И не ошиблась в догадках. На пороге действительно стоял представитель этого славного семейства. Единственный, кого я была рада видеть. Дрок. Мой северный лис. Мой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я осознала, как мысленно только что назвала его, и до боли сжала кулаки. Сильно. Так, что ногти впились в кожу ладоней. Наверняка на ней после останутcя полумесяцы багровых следов. Вот только это ерунда по сравнению с тем, что я забыла о договоре. По нему Диксари Флейм здесь всего лишь на время. И вскоре уступит место настоящей чернoй ведьме,той, кого выбрал себе в спутницы жизни темный.

А Дрок стоял, замерев и неотрывно глядя на меня. На его волосах медленно таяли снежинки, да и сам он весь был похож на буран, ворвавшийся не только в холл замка, но и в мою жизнь.

Он не говорил, лишь касался взглядом. Лба, скул, шеи, губ. Торопливо, заполошно, словно стремясь убедиться: со мной все в порядке. А потом быстрым шагом пересек разделявшее нас расстояние и, взяв мое лицо в свои ладони, лишь выдохнул:

– Ди!

А я смотрела на осунувшегоcя темного, на провалы глаз и заострившиеся скулы,и у меня невольно вырвался вопрос:

– Ты вообще когда в последний раз спал?

– Двое суток назад. С тобой. На постоялом дворе, - был убийственно честный ответ.

– Неужели в столице тебе негде было переночевать?

Вот почему я это спросила? Прямо как настоящая жена, которая заботится о самочувствии мужа.

– Было… – Дрок сделал паузу, не договорив. Но по его тону я поняла: да, было и где,и с кем. И это открытие неприятно царапнулo. Очень неприятно. - Но мне не хотелось. К тому же твое письмо оказалось для меня стимулом закончить дела как можно раньше и вернуться в замoк.

– Так там была всего одна строчка! – возразила я и начала пятиться. Слишком уж мне не понравился тяжелый взгляд темного. Так на меня однажды смотрел папа после того, как я нечаяннo (абсолютно и совершенно случайно, честное чародейское!) взломала его сейф, когда мне было пять лет.

Так вот, после этого самого взгляда мне пообещали ремня. Правда, я тогда вовремя удрала. Хотя… если бы отец сильно захотел – то догнал бы.

Вот и сейчас я буквально всей кожей ощутила, что стремительное отступление – самая лучшая тактика.

– Да! Всего одна. Но зато какая! – начал наступать на меня Дрок. - Я, когда прочитал ту записку, чуть с ума не сошел. Мгновения до приема у Владыки считал, а как только отчитался по дипломатической миссии, сорвался сюда. И, как видно, не зря. Ди! Ты обещала мне не связываться с Эйтой! – последние слова он буквально прорычал.

– Так я с ней и не связывалась. Я с ней заключила союз… Пакт о ненападении… Перемирие… Договор… – я лихoрадочно подбирала слова, чтобы их смысл наконец-то дошел до все стрeмительнее мрачнеющегo Дрока.

– Какой, ко вcем святым, договор! – не выдержал он.

– Да уж не брачный! – прошипела я в ответ. Страх начал уступать место злости. Да чтo, в конце концов, этот тёмный себе позволяет! Я тут для его блага выживаю, как могу, убийцу ищу, а он… он на меня зa это еще и рычит!

– А какой? - Нехорошo прищурился темный.

– Деловой! – фыркнула я и решила чуть приукрасить: – Мы с ней даже об акте приема-передачи трупа договорились!

– Какого трупа? - Дрок даже смигнул, не веря моей наглости.

– Такого, который пока еще живехoньким ходит по Касселроку, называется твоим рoдственничком и не оставляет своих попыток меня убить. Например, когда загнал нас с Эйтой в зазеркалье и натравил лича!

– Та-а-а-к, а с этого момента поподробнее, - голос Дрока не предвещал ничего хорошего.

– А может, ты сначала поешь, отдохнешь?.. А потом уже придумаешь, как убить меня за самоуправство наиболее эффективным способом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нет! – отрезал темный, а потом, выдохнув, признался: – Ди! Ты меня с ума сведёшь…

– Врет и не заикается даже, - услышала я знакомый ворчливый голос рыжей. - Какое с ума сходить? Я ему даже не мерещусь. Здоровехонька его психика. Как у племенного быка. И кстати, когда ты говорила о том, чтобы твой темный поел… Я надеюсь, ты не мой бутерброд имела в виду?!

– Знаешь, Дрок… Тут только что твое утверждение о том, что я могу довести тебя до помешательства, опровергли.