Современные методы управления погодой - Андрей Жвалевский

– Давай ложиться, – вздохнула она, – утром все решим.

Мы легли.

Духота стояла страшная, несмотря на настежь раскрытые окна. Спать было невозможно. Заниматься чем-нибудь более интересным – тоже. Изредка мы вставали и ходили в душ. После ушата прохладной воды какое-то время было хорошо, но заснуть не удавалось. Мы лежали и думали.

Почему-то мне казалось, что мы думаем об одном и том же: каникулы закончились, и нам опять пора разъезжаться. Не потому, что мы надоели друг другу. Не потому, что неотложные дела требуют нашей разлуки. А потому только, что этот мир не слишком приспособлен к внезапным изменениям судьбы. Или это страна такая?

Я вспомнил Вилли, который собирался, как все добропорядочные немцы, провести законный отпуск у теплого моря, а вместо этого застрял в городе, сначала душном и пыльном, а затем затопленном по самую макушку. Нет, судьба – штука интернациональная. И ничего ты с ней не сделаешь.

Чтобы не углубляться в самобичевание, я начал вспоминать, как прошел этот год для нас с Катей. По всему выходило, что мы действительно умели повелевать погодой. В Египте все было прекрасно, потом мы разъехались – тут же начались дожди. Мое решение уехать в Германию вызвало настоящее природное бедствие… Нет, вру, это были еще цветочки по сравнению с тем, что приключилось летом.

Вообще-то центральноевропейцы мне должны памятник поставить. Или идола. И поклоняться ему при нарушениях климата. Жертвы приносить, лучше всего денежные. А мы с Катей будем сидеть и решать, на кого дождем пролиться, а кого солнышком побаловать. Или еще можно в Гидрометцентр податься. А чего? Пусть бы взяли на работу…

Лучше бы, конечно, податься в боги. Я вдруг понял, что мы с Катей – египетские боги погоды. О том, что мы египетские, я догадался по нашим головам, которые стали звериными. У Кати, естественно, кошачья, а у меня какая-то непонятная. Я тщательно ощупал ее, но не мог разобраться, что за морда на моих плечах. Тут к нам пришли египтяне (они были видны исключительно в профиль) и попросили дождя. При этом они тыкали костяными указками в большую карту, явно спертую у Euronews. «Может быть, солнышка? – уточнили мы. – Солнышко ведь лучше!» – «Нет-нет,– возразили египтяне, – у нас торфяники горят!»

Мы с Катей попросили мою маму (она была с человеческим лицом, но с телом русалки), чтобы она присмотрела за Машкой, а сами полезли на стену, на которой была укреплена карта. Она все время провисала, карабкаться было тяжело. Потом Катя куда-то исчезла. Я остановился и вызвал дождь. Вернее, он сам вызвался, потому что мне стало грустно без Кати – а это всегда приводило к выпадению осадков. Я сообразил, что мою Кошку выкрали египтяне, чтобы обеспечить необходимое ухудшение погоды. Я рассердился. В небе раздалось отдаленное ворчание грома. Тут появилась Катя и попросила меня перестать: «Все, Сережа. Хватит. Они просили только дождь, а не грозу. Все. Все».

– Сережа, все! – шептала мне на ухо Катя, и я понял, что весь этот египетский бред мне просто приснился. – Тихо! Все хорошо. Спи.

– Мне приснилось, что тебя у меня забрали, а я рассердился…

– …и начал греметь громом, – закончила Катя. Я знал, что она улыбается.

– Откуда ты знаешь?

– А послушай!

Мы замерли, и через десяток секунд я действительно уловил далекое громыхание.

– Наконец-то! А то ведь спать невозможно.

– Спать невозможно из-за того, что ты всю простыню скомкал. Я в душ, а ты перестели, ладно?

К возвращению Кати из душа ее ждала свежая и мягкая простыня и человек, который знал, что нужно делать на этой простыне…

…Наверное, поэтому гроза, которая собиралась всю ночь, так и не пролилась.

Трудно быть богом!

Эта, мягко говоря, не новая мысль пришла мне в голову, когда я в очередной раз пыталась заснуть. Ну, допустим, мы и правда управляем погодой. Ну и что? Какая нам от этого польза?

Вот, к примеру, Наташка попросила меня устроить на выходные хорошую погоду. И мы изо всех сил стараемся, готовимся, а потом – бац! Сергей в этот день разбивает машину. Или даже не разбивает, просто царапает. Приходит домой злой как черт, а я на него тут же обижаюсь, потому что он портит мне настроение, и как результат – проливной дождь, град или заморозки в конце августа.

Или если вдвоем очень сильно хотеть, чтобы все было хорошо, то все будет хорошо?

Например, собираемся мы в театр, а потом погулять по Москве. И все идет отлично, но вдруг Сергей в театре встречает… Машу, подругу свою бывшую. И как я реагирую? Если она плохо выглядит, а Сергей весь разговор будет крепко меня обнимать, а потом скажет, что я лучше всех, то нормально реагирую. А если она замечательно выглядит? А если Сергей с удовольствием с ней расцелуется при встрече, а потом пригласит в гости? Накроется наша прогулка медным тазом!

И вот ведь что обидно: даже если я буду очень сильно хотеть, чтобы была хорошая погода, я ничего не смогу с собой сделать!

Так что получается, что мы обречены на плохую погоду, если будем жить в разных городах? Или если у нас при этом будут хорошие отношения, то и погода будет нормальная?

Но вот ведь в чем заковырка: даже если мы управляем погодой, с собой справиться не можем. Допустим, Сергей пообещал приехать на выходные, но не приехал. Причем не приехал по совершенно объективным причинам, которые я мозгами замечательно пойму и не буду на него обижаться. Но не расстроиться я по этому поводу не смогу!

Значит, я буду сидеть не только в гордом одиночестве, но еще и под дождем? И что тогда хорошего в этом «божественном» даре?

Какое облегчение принес бы сейчас дождь! Прибил бы дым и копоть, хоть немного освежил город… Так ничего нельзя сделать, потому что, несмотря на скорую разлуку, мне очень хорошо оттого, что Сергей лежит рядом со мной.

Дорогие москвичи, потерпите еще немного. Через два дня я уеду, будет вам дождь! А пока дайте насладиться моментом…

Туча, которая всю ночь бродила вокруг города, быстро сбежала в сторону китайской границы.

Последний день мы посвятили сборам. Просто уму непостижимо, сколько вещей возят с собой две женщины, даже если одной из них всего семь лет. Особенно если одной из них семь лет.

Я сконцентрировал все усилия на том, чтобы проследить за Машкой, которая настойчиво пыталась утащить с собой половину моих вещей и хуже того – вещей моего квартиранта. Труднее всего оказалось уберечь нэцкэ. После того памятного случая ребенок решил, что эти костяные фигурки никакой ценности не представляют, просто очень красивые. Я около ста пятидесяти раз объяснял, что штучки эти хотя и старые, но не мои, мне их надо вернуть и так далее.

– Ага, – говорила Машка, ставила костяную фигурку на полочку и тут же брала другую, – а эта твоя?