Цветы всегда молчат - Яся Белая

Но тут на ее тонкий стан легла сильная ладонь: Ричард по-хозяйски привлек ее к себе и прожег взглядом Саймона. Тот явно поежился.

– Дорогой Саймон, – тихий голос Ричарда был сейчас полон ярости, – мы с Джози вынуждены извиниться перед тобой, но у нас внезапно появились срочные дела. Поэтому разреши откланяться!

С этими словами он утащил свою прелестную женушку в сторону находившегося рядом зимнего сада.

– Ричард! – зло шикала Джози, осознавая, какими их провожают взглядами. – Вы ведете себя по-дикарски! У меня же синяки будут от вашей хватки!

Когда они скрылись из виду в зарослях олеандров, он обернулся и, схватив ее, страстно прижал к себе:

– Моя! Только моя! – горячечно шептал он между полубезумными поцелуями, которыми осыпал ее шею и плечи. – Не позволю никому из них даже прикоснуться!

Его объятия стали нежнее, но в прикосновениях по-прежнему были истерика и надлом. Джози вновь испугалась. Она обнимала его, ластилась котенком, проводила по волосам вздрагивающими пальчиками…

– Давайте больше не пойдем в зал, – вдруг предложила она.

– Но вечер же в самом разгаре! Я больше не оставлю вас ни на миг! Будем танцевать! – Ричарда ошарашило ее заявление.

Но она упрямо помотала головой.

– Я внезапно поняла, что очень устала с дороги и буквально валюсь с ног! – Она по-детски, чуть хныкнув, протянула к нему руки, и Ричард тотчас же подхватил ее. – Да еще и туфли эти дурацкие жмут, – она уткнулась ему в шею, пряча улыбку.

По необъяснимой для нее причине ей самой становилось спокойнее, когда он возвращался в свое размеренное состояние. Тот, другой Ричард, плачущий глубоко внутри, пугал ее. Рядом с ним было больно.

В эту ночь, изнывая под его страстными, чуть грубоватыми ласками, она шептала:

– Ваша! Только ваша!

Свадебный день прошел для нее, как в угаре. Еще бы, ведь на этом празднике безраздельно царила Мифэнви. А ее, прекрасную Джози, никто не замечал.

К тому же свадьбы угнетали ее. Слишком живо вспоминалась собственная, а это влекло за собой лишь меланхолию и хандру.

Хорошо хоть Ричард был рядом. Сжимал ладошку, подбадривал, иронизировал как всегда. Но в самой глубине его взгляда, за ярко-синими смешинками, Джози замечала боль и вину. И подумала вдруг: а каково ему чувствовать себя самым большим ее разочарованием? И на какой-то миг у нее даже перехватило дыхание от одной только мысли об этом.

Джози попыталась забыться в танцах, но веселье сбежало от нее и возвращаться не собиралось.

И поэтому, когда они вновь оказались в своей комнате и Ричард, упав перед ней на колени, проговорил: – П-позвольте м-мне с-сегодня б-быть н-нежным, – у него дрожали руки, а в глазах застыли осколки, и, столкнувшись с ее молчанием, он добавил почти испуганно: – Т-только о-один р-раз? – она вздохнула и согласилась.

Утро выдалось на диво солнечным, и после завтрака Ричард потащил ее погулять. Сегодня он был особенно счастливым и лучистым. И его искренняя радость согревала ее. Они шли по коридорам дворца, взявшись за руки и непринужденно болтая о пустяках, когда из-за поворота прямо на них вылетела белокурая девушка. И Джози, к ужасу и ярости, узнала в ней свою извечную соперницу – ненавистную Латою Грэнвилл. Но даже не это больше всего взбесило Джози, а то, что эта стерва Латоя, остолбенев и вовсю раскрыв свои голубые глаза, таращилась сейчас на… Ричарда!

Глава 13. И все катится клубок

Северный Уэльс, вольный город Лланруст, 1878 год

Вспышка ослабела, и Мифэнви согнулась пополам, схватившись за грудь. Горло горело, словно она хлебнула кипятку. Перед глазами еще мельтешили разноцветные пятна, и сфокусироваться на чем-то не удавалось. Она опустилась на колени, зажмурилась и с усилием попыталась восстановить дыхание. Наконец марево развеялось, и Мифэнви увидела Колдера…

– Нет… – прошептала она, не в силах отвести взгляда от тела мужа, который словно побывал в гигантской топке. – Нет! – закричала уже громче и надрывнее.

Только не это, только не опять!

На четвереньках она подползала к нему и, прижав его обугленное тело к себе, завыла раненой волчицей…

Она упрямо твердила: нет, нет, нет, и слезы ее, кристально чистые, как вода в лесном роднике, капали на него. И там, где капала слеза, кожа приобретала нормальный цвет… Волна света пробежала по телу Колдера, словно очистив от скверны… Теперь о случившемся напоминала лишь истлевшая в клочья одежда… Наконец густые ресницы дрогнули, и ее муж открыл глаза, улыбнувшись. Его голова покоилась сейчас у нее на коленях, и он смотрел прямо на нее… Такой родной, такой красивый…

– Дурак! – сказала она, крепче обняв его. – Напугал! – и тоже улыбнулась сквозь слезы, будто солнце выглянуло из-за туч.

Он поднес к губам ее узкую, полупрозрачную ладонь и поцеловал в самый центр.

– Слезы Цветка – Живительная Роса. По народному поверью, исцеляет любые раны и даже воскрешает из мертвых. Как ты думаешь, это правда? – он продолжал целовать каждый ее пальчик, а она все так же обнимала и баюкала его.

– Ну что за глупости, – произнесла она, – живая вода, чудесное исцеление, оживление – да кто же в такое поверит!

Колдер поднялся и сел рядом, нежно обнял, высушил поцелуями слезы.

– Что это было? – спросила Мифэнви, наконец успокоившись и уткнувшись в его перемазанное сажей плечо.

– Что именно тебя интересует? – Колдер пропускал через пальцы расплавленное золото ее волос, рассыпавшихся сейчас по хрупким плечам.

– Давай начнем с меня, – сказала она с тихим вздохом.

– Я уже говорил тебе о Цветении. Оно сжигает всю тьму вокруг. И в первую очередь – таких, как я. Мне еще повезло. Вообще-то от меня и ошметков не должно было остаться.

– Вот как, – она зябко повела плечиком. – Так почему же ты… остался?

– Ты ведь кинулась защищать меня. Наверное, активировался какой-то щит. Это еще совершенно не изучено. Эх, были бы сейчас мои приборы под рукой!

– Препарировал бы меня? – Мифэнви сощурилась в его любимой манере.

– Нет, – помотал головой Колдер, – отрезал бы кой-кому болтливый язычок. Хотя… Язычок нужен для куда более приятных занятий…

Он притянул Мифэнви к себе, упер ее затылок в свой локоть и обвел языком контур ее губ. Губы тут же раскрылись, словно лепестки цветка, пропуская его внутрь, позволяя безраздельно властвовать. От его поцелуев Мифэнви таяла. Она желала большего, нежные щеки ее заалели. Колдер оторвался от нее едва ли не со стоном.

Глаза его, и так темные как ночь, сейчас и вовсе напоминали две бездны.

– Я тоже загораюсь, стоит мне лишь коснуться тебя, – прерывисто прошептал он. – Такова сила любого Цветка – ваш аромат столь упоителен, что голова идет кругом… – Он прикрыл глаза, его дыхание обжигало нежную кожу ее шеи. – Но мы не будем этого делать сейчас, только после твоего Цветения… Тебе стоит немного восстановиться…